Ну-съ, деньги въ карманъ (жаль, что дали!), хвостъ въ вубн, фить и улетѣла. Зачѣмъ? По садовой части обучаться, садовницей стала, хе, хе!... (Подымаетъ очки и утираетъ кубовымъ платкомъ свои подслѣпо
ватые, слезящіеся глаза) Умно?! Хоть бы то вспомнила,
что родитель ея у всѣхъ въ уваженіи былъ, почетное гражданство имѣлъ и отъ царя былъ медалями жаловавъ... А коли ей ужь такъ сады разводить приспи
чило, или танъ гряды копать, за коимъ же лѣшимъ, прости Господи, въ Питеръ, коли свой садъ тутъ же, рукой подать? Н возись; кто помѣха?... Нѣтъ, Фимочка, тутъ дѣло не чисто: такихъ они тамъ въ Пи
терѣ садовъ наплодятъ, что ахти-мнѣ! Попомни мое слово. (Встаетъ и укладываетъ работу въ корзинку).
Фимочка (сначала осторожно, потомъ до половины корпуса высовывается въ окно и смотритъ по сторонамъ. Не видя никого, садится и вздыхаетъ).
Тихоновна. Пойти взглянуть, куръ накормили ли? (Плетется къ двери направо, но останавливается поеередтѣ комнаты). Вотъ и пріѣхала, два года матери не видавши; а какова встрѣча? Мать бѣжитъ, ногъ подъ собой не слышитъ, а умница-то наша: равнодушнымъ тономъ): «Здравствуйте, маменька», точно чужой!— «Ну, какъ, дочка милая, какъ поживала, что подѣлы
вала?»—«Послѣ, говоритъ, я вамъ разскажу, а теперь спать хочется...» А! «Да что, говоритъ, вамъ и разскааивать: и интересу нѣтъ для васъ, и въ разумѣніе вы ваять не можете». Хорошо? (Сердито тычетъ къ дверямъ налѣво) Вотъ и дрыхнетъ теперь, а мать па себя не похожа ходитъ... И это умъ? Ээхъ-ма! (Уходитъ, шаркая ногами и почесывая поясницу).
ЯВЛЕНІЕ II.
Фимочка и потомъ Аполлонъ, румяный, рыжеватый, проборъ по серединѣ, волосы намасляньі и на лбу ле
жатъ завиточками; безъ бороды, по съ усами; на немъ свѣтлый лѣтній костюмъ, розоватая сорочка и
убійственный галстухъ изумруднаго цвѣта.
Фимочка. Экъ жарища, Господи! Обмахиваетсяплаткомъ, зѣваетъ, потомъ грузно наваливается на подоконникъ и смотритъ по сторонамъ). Ахъ! Быстро откачивается, оправляется, усаживается съ невиннымъ видомъ и пристально разсматриваетъ свои руки).
Аполлонъ останавливается на улицѣ нѣсколько поодаль отъ окна. Соломенная шляпа его сбѣжала па затылокъ; въ рукахъ букетъ. Ухмыляется, подмигиваетъ и, тихо подкравшись къ окну, рявкаетъ по собачьи). Гавъ!
Фімочіа (вскакиваетъ). Ахъ, какъ вы меня испужаЛи, просто страсть! даже сердце упало...
Аполлопъ. Пардонъ-съ! Наше вамъ! Раскланивается).
Фимочка. Откуда это вы?... и съ цвѣтами!
Аполлонъ. Собственно для васъ. Подаетъ букетъ) Пожалуйте! Были въ рощѣ за городомъ, вздохнуть при
родою пожелалось... Какіе тамъ пахи-съ! Очинно даже способно въ рощѣ энтой... Видитъ, что Фимочка,
играя букетомъ, прикладываетъ его къ груди). Ахъ, если бы мнѣ таперича да е®тимъ букетомъ-съ быть!
Фимочка легонько фыркая). А что?
Аполлонъ. Какъ что-съ? къ какимъ, можпо сказать, прелестямъ природы онъ прикосновеніе имѣетъ-съ!
Фимочка. Врите больше!... Разскажите-ка лучше, что вы это третьяго дня набезобразничали... И не стыдно вамъ?
Аполлонъ. Ефто вы собственно насчетъ чего же-съ?
Фимочка. Кто на дворянской Фонари побилъ?
Аполлонъ. Ха, ха, ха!—я-съ!... Нельзя, Серафима НеоФитовна, потому въ куражѣ былъ и опять компанія-съ. Вотъ и ѣдемъ домой... Тоже въ рощѣ были... Ну, ночное дѣло, горятѵФонари и все мнѣ мѣшаютъ-съ, точно глаза па меня пялятъ... Ну, я пятаками-съ... ха, ха, ха! Нацѣлишься—бацъ! Дзишіь! и готово...
Весело! Еще: дзинпь! ха, ха, ха! И порядкомъ такм я ихъ... Заплатилъ-съ. Нонче всѣ въ аккуратѣ.
Фимочка. Не хорошо такъ безобразничать.
Аполлонъ. Вотъ жепимся—перемѣнимся, хе-хе!... Серафима НеоФитовна, когда же-съ?
Фимочка. Чего это?
Фимочка потупляется). О чемъ?
Аполлопъ. Будто не знаете! Извѣстпое дѣло касательно законнаго брака-съ... Пожалуйтеручку-съ... За
слышавъ, что отворяютъ дверь, присѣдаетъ за окно).
Фимочка, Аполлонъ и Тихоновна.
Фимочка какъ бы про себя). Это бабушка.
Аполлонъ появляется въ окнѣ и раскланивается съ подходящею Тихоновной, которая идетъ за забытою на креслѣ табакеркою). Наше вамъ-съ!
Тихоновна. У, озорникъ!
Аполлонъ. Чѣмъ эфто-съ?
Тихоновна. Развѣ для тебя дверей нѣтъ, что у окна торчишь на улицѣ? Людей бы постыдился!
Аполлонъ. Чертеночекъ души моей, вы завсегда па меня ворчите-съ! Лапку! Залѣзаетъ къ себѣ въ кар
манъ и достаетъ яблоко). Изъ загородныхъ садовъ вкусите отъ плодовъ, ха, ха, ха! Подаетъ ей яблоко). Пожалуйте-съ!
Тихоновна вырываетъ яблоко, будто сердясь). По
ватые, слезящіеся глаза) Умно?! Хоть бы то вспомнила,
что родитель ея у всѣхъ въ уваженіи былъ, почетное гражданство имѣлъ и отъ царя былъ медалями жаловавъ... А коли ей ужь такъ сады разводить приспи
чило, или танъ гряды копать, за коимъ же лѣшимъ, прости Господи, въ Питеръ, коли свой садъ тутъ же, рукой подать? Н возись; кто помѣха?... Нѣтъ, Фимочка, тутъ дѣло не чисто: такихъ они тамъ въ Пи
терѣ садовъ наплодятъ, что ахти-мнѣ! Попомни мое слово. (Встаетъ и укладываетъ работу въ корзинку).
Фимочка (сначала осторожно, потомъ до половины корпуса высовывается въ окно и смотритъ по сторонамъ. Не видя никого, садится и вздыхаетъ).
Тихоновна. Пойти взглянуть, куръ накормили ли? (Плетется къ двери направо, но останавливается поеередтѣ комнаты). Вотъ и пріѣхала, два года матери не видавши; а какова встрѣча? Мать бѣжитъ, ногъ подъ собой не слышитъ, а умница-то наша: равнодушнымъ тономъ): «Здравствуйте, маменька», точно чужой!— «Ну, какъ, дочка милая, какъ поживала, что подѣлы
вала?»—«Послѣ, говоритъ, я вамъ разскажу, а теперь спать хочется...» А! «Да что, говоритъ, вамъ и разскааивать: и интересу нѣтъ для васъ, и въ разумѣніе вы ваять не можете». Хорошо? (Сердито тычетъ къ дверямъ налѣво) Вотъ и дрыхнетъ теперь, а мать па себя не похожа ходитъ... И это умъ? Ээхъ-ма! (Уходитъ, шаркая ногами и почесывая поясницу).
ЯВЛЕНІЕ II.
Фимочка и потомъ Аполлонъ, румяный, рыжеватый, проборъ по серединѣ, волосы намасляньі и на лбу ле
жатъ завиточками; безъ бороды, по съ усами; на немъ свѣтлый лѣтній костюмъ, розоватая сорочка и
убійственный галстухъ изумруднаго цвѣта.
Фимочка. Экъ жарища, Господи! Обмахиваетсяплаткомъ, зѣваетъ, потомъ грузно наваливается на подоконникъ и смотритъ по сторонамъ). Ахъ! Быстро откачивается, оправляется, усаживается съ невиннымъ видомъ и пристально разсматриваетъ свои руки).
Аполлонъ останавливается на улицѣ нѣсколько поодаль отъ окна. Соломенная шляпа его сбѣжала па затылокъ; въ рукахъ букетъ. Ухмыляется, подмигиваетъ и, тихо подкравшись къ окну, рявкаетъ по собачьи). Гавъ!
Фімочіа (вскакиваетъ). Ахъ, какъ вы меня испужаЛи, просто страсть! даже сердце упало...
Аполлопъ. Пардонъ-съ! Наше вамъ! Раскланивается).
Фимочка. Откуда это вы?... и съ цвѣтами!
Аполлонъ. Собственно для васъ. Подаетъ букетъ) Пожалуйте! Были въ рощѣ за городомъ, вздохнуть при
родою пожелалось... Какіе тамъ пахи-съ! Очинно даже способно въ рощѣ энтой... Видитъ, что Фимочка,
играя букетомъ, прикладываетъ его къ груди). Ахъ, если бы мнѣ таперича да е®тимъ букетомъ-съ быть!
Фимочка легонько фыркая). А что?
Аполлонъ. Какъ что-съ? къ какимъ, можпо сказать, прелестямъ природы онъ прикосновеніе имѣетъ-съ!
Фимочка. Врите больше!... Разскажите-ка лучше, что вы это третьяго дня набезобразничали... И не стыдно вамъ?
Аполлонъ. Ефто вы собственно насчетъ чего же-съ?
Фимочка. Кто на дворянской Фонари побилъ?
Аполлонъ. Ха, ха, ха!—я-съ!... Нельзя, Серафима НеоФитовна, потому въ куражѣ былъ и опять компанія-съ. Вотъ и ѣдемъ домой... Тоже въ рощѣ были... Ну, ночное дѣло, горятѵФонари и все мнѣ мѣшаютъ-съ, точно глаза па меня пялятъ... Ну, я пятаками-съ... ха, ха, ха! Нацѣлишься—бацъ! Дзишіь! и готово...
Весело! Еще: дзинпь! ха, ха, ха! И порядкомъ такм я ихъ... Заплатилъ-съ. Нонче всѣ въ аккуратѣ.
Фимочка. Не хорошо такъ безобразничать.
Аполлонъ. Вотъ жепимся—перемѣнимся, хе-хе!... Серафима НеоФитовна, когда же-съ?
Фимочка. Чего это?
Аполлонъ. Съ маменькой вашей дозволите поговорить.
Фимочка потупляется). О чемъ?
Аполлопъ. Будто не знаете! Извѣстпое дѣло касательно законнаго брака-съ... Пожалуйтеручку-съ... За
слышавъ, что отворяютъ дверь, присѣдаетъ за окно).
ЯВЛЕНІЕ III.
Фимочка, Аполлонъ и Тихоновна.
Фимочка какъ бы про себя). Это бабушка.
Аполлонъ появляется въ окнѣ и раскланивается съ подходящею Тихоновной, которая идетъ за забытою на креслѣ табакеркою). Наше вамъ-съ!
Тихоновна. У, озорникъ!
Аполлонъ. Чѣмъ эфто-съ?
Тихоновна. Развѣ для тебя дверей нѣтъ, что у окна торчишь на улицѣ? Людей бы постыдился!
Аполлонъ. Чертеночекъ души моей, вы завсегда па меня ворчите-съ! Лапку! Залѣзаетъ къ себѣ въ кар
манъ и достаетъ яблоко). Изъ загородныхъ садовъ вкусите отъ плодовъ, ха, ха, ха! Подаетъ ей яблоко). Пожалуйте-съ!
Тихоновна вырываетъ яблоко, будто сердясь). По