Взявъ кушикъ хорошій за дѣло, Чтобъ только оттяжку добыть.
Пусть всѣхъ на него злоба гложетъ, Въ печати раздастся пусть свистъ—
Въ карманъ кушъ отличный положитъ, Лишь дѣло оттянетъ юристъ.
Да, если онъ съ логикой хвата Доходы рветъ мощной рукой, Кричатъ про того адвоката:
Вѣдь экій счастливецъ какой!
Супругъ ходъ имѣетъ по службѣ За то лишь, что, какъ говорятъ,
Съ начальникомъ въ тѣсной онъ дружбѣ, Но вѣрно то мнѣпье наврядъ... Среди же интимнаго круга
Идетъ смыслъ сужденій иной— Начальникъ далекъ отъ супруга,
Онъ близокъ не съ нимъ, а съ женой.,. Супругъ же объ этомъ не тужитъ— Течетъ благостыня рѣкой
И всѣ говорятъ, кто съ нимъ служитъ: Вѣдь экій счастливецъ какой!
Купчина среди ресторана Съ компаніей буйной кутя,
Пріятеля попросту, съ пьяна,
По физіи съѣздилъ шутя. Но шутка та вышла изъ круга, Попался плохой человѣкъ,
Отъ шутки той физія друга
Испорченной вышла но вѣкъ. Но былъ награжденъ къ той зке залѣ Пріятель побившей рукой.
И что-жь—про него вѣдь сказали: Вѣдь экій счастливецъ какой!
Задавшись мыслію злобной, Кассиръ все изъ кассы забралъ И часъ улучивши удобный,
Съ украденной мздою удралъ, Посыпался тотчасъ на вора
Градъ брани съ различныхъ сторонъ; Но брани насмѣшекъ, укора
Не слышалъ въ отсутствіи онъ. Искать наконецъ унялися,
Все дѣло пошло на снокои,
И тутъ сказать люди и нілися: Вѣдь экій счастливецъ какой!
Жуиръ, что бываетъ не рѣдко, Оставшись на волѣ, кутилъ
И въ годъ все наслѣдіе предка
Кокоткамъ различнымъ спустилъ. И вотъ чтобы жить въ томъ же духѣ, Продолжить чтобъ жизненный пиръ,
На старой, богатой старухѣ Жениться задумалъ жуиръ. Невѣсту ему подыскали
Какъ разъ за Москвою рѣкой И что-жь—про него толковали: Вѣдь экій счастливецъ какой!

И. Ваш—ковъ. П О Т Р А Ф И Л Ъ

(ИЗЪ КУПЕЧЕСКАГО БЫТА).

— Ну что, Ѳедорычъ, не легчеетъ? — Охъ .. а-ахъ... у-ухъ!...

— Господи, Царь Небесный, сохрани и помилуй! — Марфа! — Ась?

— Подай квасу.

— Что ты, Петръ Ѳедорычъ, какъ эфто можно? Да вѣдь тебѣ...

— Ну, ну, не разсуждать! Сказано подать, и возражать нечего.

— Да я ничего, Господь съ тобой! Тебѣ же вѣть добра желаю, потому больному онъ не годится... Вотъ если водицы...

— Да что-жъ ты, издѣваешея надо мной, что-ли, а? Аль уморить меня вздумала? Охъ... а-ахъ... у-ухъ!...

Квасъ былъ поданъ.Больной, не переводя духу, выпилъ почти весь стаканъ и, охая и ахая, опять завалился на постель.

— Ѳедорычъ?

Больной молчалъ.

— Ѳедорычъ, а Ѳедорычъ!

— Тьфу ты! Ѳедорычъ! Ѳедорычъ! Да што я нетто оглохъ что-ли? Ну что тебѣ нужно?

— Къ дохтору послать что-ли ча? — Ну?..

— То-то я спросить хотѣла,

— Охъ... батюшки...Ой, ой, ой...

— Ты водицы то вотъ иепилъ-бы, или микстуры-то, да но божьему, еъ молитовкой, перекрестясь,—можетъ и полегчаетъ .

Больной крестится, глубоко вздыхаетъ и выпиваетъ микстуру и воду. — Марфа!

— Здѣея, Ѳедорычъ.

— Пошли скорѣича за докторомъ, да прикажи, чтобъ въ секундъ, потому что, молъ больно слабъ, слышь...

— Слышу, Ѳедорычъ.