— Ну, теперь поѣли во славу Божію и за работу надоть приниматься!... предложилъ коренастый старикъ, предварительно спрятавши всѣ немногочисленные аттрибуты скудной трапезы въ густой кустъ крапивы и при
крывши ихъ отъ взоровъ любопытныхъ насѣкомыхъ или другихъ назойливыхъ тварей грязной тряпицей. Рабочіе, конечно понимая всю важность и, такъ сказать, резон
ность предложенія старика и вполнѣ согласные съ нимъ,
нехотя принялись вскорабкиваться по крутому откосу на линію, гдѣ ихъ вмѣсто луку, квасу, севрюжины и квасу ожидали тяжелыя мотыки, подбойки, ваги, рельсы и песокъ...
— Эй, дядаиъ, постой-ка!... обратился таинственный незнакомецъ кч> парню съ плутовскими черными глазами, лѣнивѣе другихъ взбиравшемуся на крутой откосъ; парень, безъ сомнѣнія польщенный заманчивымъ эпитетомъ «.дядина* —нехотя обернулся въ сторону незна
комца и присѣлъ па откосѣ, принявши позу, вполнѣ приличную человѣку только что сытно и плотно поѣвшему ...
— Што тебѣ?!... лѣниво проговорилъ онъ.
— Чья эта будка-то?... и при этомъ незнакомецъ ткнулъ ногой по направленію оранжевой будки.
— Дорожнаго мастера Сундукова!... еще лѣнивѣе проговорилъ парень и подозрительно и сосредоточенно посмотрѣвъ на свой шелковый, засаленный поясъ, счелъ нужнымъ почему-то развязать его.
— Прохора Семеновича Сундукова!... добавилъ парень немного погодя, перевязавъ поясъ и спустивъ его много ниже середины брюха.
— Та-а-акъ!... протянулъ незнакомецъ, не измѣняя своей позы,—А что переночевать у него можно?!..
— Не знай!... Чай можно, поди!... нерѣшительно пояснилъ парень.
Наступило молчаніе...
Незнакомецъ самодовольно поглаживалъ обѣими руками свою грудь и брюхо, а парень, сидя на корточкахъ па откосѣ, тяжело пыхтѣлъ и отдувался...
— А что, онъ самъ-то теперь дома?!... полюбопытствовалъ опять незнакомецъ.
— Не знай!... Съ утра-то въ дистанцію уѣхалъ, не знаю теперь пришемши-ли!...
— Такъ я подожду!... отвѣтилъ незнакомецъ, хотя парень и вовсе не нуждался въ его отвѣтѣ...
Опять началось самодовольное потираніе брюха и груди съ одной стороны и тяжелое пыхтѣнье и отдуваніе съ
другой; накопецъ парню, кажется, надоѣло безцѣльное сидѣнье на корточкахъ и ничего-иедѣланіе и онъ, лѣ
ниво поднявшись, еще лѣнивѣе принялся взбираться но откосу на линію...
— Ты куда?!... для чего-то окликнулъ его незнакомецъ.
— Работать!... послышалось въ отвѣтъ.
— Аа-а-а!... и незнакомецъ, повернувшись со спины на брюхо, поднялся немного и подперевши обѣими руками свою голову, принялся осматриваться по сторонамъ.
— Ну, что тамъ?!... полюбопытствовалъ одинъ изъ рабочихъ, замѣтивши здороваго парня.
— Да ничего!... лаконически пояснилъ этотъ послѣдній и, вооружившись увѣсистой подбойкой, ловко принялся подбивать сухой песокъ подъ шпалу.
— Шентропакакой нибудь!... Надо поприсматривать, не стащилъ-бы чего нибудь!?!.
— Смотри—скоро въ дистанцію попадетъ, инженеромъ сдѣлается, да тебѣ-же послѣ холку-то натретъ, и то што зараныпе прикормили то!... съострилъ кто-то изъ рабочихъ, очевидно намекая на таинственнаго незна
комца, наслаждавшагося прохладной тѣнью молодыхъ березокъ и кустовъ орѣшника.
— Изъ дворянчиковъ, надо полагать, будетъ: рукито какія нѣжныя да пухлыя—ни мозолинки нѣтъ!... вставилъ и свое слово коренастый старикъ, какъ видно болѣе другихъ наблюдательный.
— Што што дворянчикъ! ядовито замѣтилъ одинъ изъ рабочихъ, очевидно холерическаго темперамента, съ уси
ліемъ поднимая тяжелую вагу и засовывая её подъ рельсу.
— А цу-ко, братцы!?!, лаконически предложилъ онъ другимъ и рабочіе, не заставивъ себя упрашивать еще разъ, нехотя подошли къ вагѣ, лѣниво схватились за нее и еще лѣнивѣе, но дружно въ разъ однако-же, принялись тянуть внизъ...
И нейдетъ, да вотъ пойдетъ, Еще разикъ, еще разъ,
Еще маленькій разокъ—
Ухъ!...
затянули рабочіе, что несомнѣнно указывало на то, что они совершенно забыли, по крайней мѣрѣ на время, не
знакомца съ нѣжными руками и исключительно заиялись работой.
П. Таракашкинъ.
(До слѣдующаго JV).
Клубные эскизы
Изъ московской жизни.
— Позвольте пожелать вамъ...
— Куда же вы, посидите,—проситъ гостя лѣтъ за
сорокъ хозяйка дома.
крывши ихъ отъ взоровъ любопытныхъ насѣкомыхъ или другихъ назойливыхъ тварей грязной тряпицей. Рабочіе, конечно понимая всю важность и, такъ сказать, резон
ность предложенія старика и вполнѣ согласные съ нимъ,
нехотя принялись вскорабкиваться по крутому откосу на линію, гдѣ ихъ вмѣсто луку, квасу, севрюжины и квасу ожидали тяжелыя мотыки, подбойки, ваги, рельсы и песокъ...
— Эй, дядаиъ, постой-ка!... обратился таинственный незнакомецъ кч> парню съ плутовскими черными глазами, лѣнивѣе другихъ взбиравшемуся на крутой откосъ; парень, безъ сомнѣнія польщенный заманчивымъ эпитетомъ «.дядина* —нехотя обернулся въ сторону незна
комца и присѣлъ па откосѣ, принявши позу, вполнѣ приличную человѣку только что сытно и плотно поѣвшему ...
— Што тебѣ?!... лѣниво проговорилъ онъ.
— Чья эта будка-то?... и при этомъ незнакомецъ ткнулъ ногой по направленію оранжевой будки.
— Дорожнаго мастера Сундукова!... еще лѣнивѣе проговорилъ парень и подозрительно и сосредоточенно посмотрѣвъ на свой шелковый, засаленный поясъ, счелъ нужнымъ почему-то развязать его.
— Прохора Семеновича Сундукова!... добавилъ парень немного погодя, перевязавъ поясъ и спустивъ его много ниже середины брюха.
— Та-а-акъ!... протянулъ незнакомецъ, не измѣняя своей позы,—А что переночевать у него можно?!..
— Не знай!... Чай можно, поди!... нерѣшительно пояснилъ парень.
Наступило молчаніе...
Незнакомецъ самодовольно поглаживалъ обѣими руками свою грудь и брюхо, а парень, сидя на корточкахъ па откосѣ, тяжело пыхтѣлъ и отдувался...
— А что, онъ самъ-то теперь дома?!... полюбопытствовалъ опять незнакомецъ.
— Не знай!... Съ утра-то въ дистанцію уѣхалъ, не знаю теперь пришемши-ли!...
— Такъ я подожду!... отвѣтилъ незнакомецъ, хотя парень и вовсе не нуждался въ его отвѣтѣ...
Опять началось самодовольное потираніе брюха и груди съ одной стороны и тяжелое пыхтѣнье и отдуваніе съ
другой; накопецъ парню, кажется, надоѣло безцѣльное сидѣнье на корточкахъ и ничего-иедѣланіе и онъ, лѣ
ниво поднявшись, еще лѣнивѣе принялся взбираться но откосу на линію...
— Ты куда?!... для чего-то окликнулъ его незнакомецъ.
— Работать!... послышалось въ отвѣтъ.
— Аа-а-а!... и незнакомецъ, повернувшись со спины на брюхо, поднялся немного и подперевши обѣими руками свою голову, принялся осматриваться по сторонамъ.
— Ну, что тамъ?!... полюбопытствовалъ одинъ изъ рабочихъ, замѣтивши здороваго парня.
— Да ничего!... лаконически пояснилъ этотъ послѣдній и, вооружившись увѣсистой подбойкой, ловко принялся подбивать сухой песокъ подъ шпалу.
— Шентропакакой нибудь!... Надо поприсматривать, не стащилъ-бы чего нибудь!?!.
— Смотри—скоро въ дистанцію попадетъ, инженеромъ сдѣлается, да тебѣ-же послѣ холку-то натретъ, и то што зараныпе прикормили то!... съострилъ кто-то изъ рабочихъ, очевидно намекая на таинственнаго незна
комца, наслаждавшагося прохладной тѣнью молодыхъ березокъ и кустовъ орѣшника.
— Изъ дворянчиковъ, надо полагать, будетъ: рукито какія нѣжныя да пухлыя—ни мозолинки нѣтъ!... вставилъ и свое слово коренастый старикъ, какъ видно болѣе другихъ наблюдательный.
— Што што дворянчикъ! ядовито замѣтилъ одинъ изъ рабочихъ, очевидно холерическаго темперамента, съ уси
ліемъ поднимая тяжелую вагу и засовывая её подъ рельсу.
— А цу-ко, братцы!?!, лаконически предложилъ онъ другимъ и рабочіе, не заставивъ себя упрашивать еще разъ, нехотя подошли къ вагѣ, лѣниво схватились за нее и еще лѣнивѣе, но дружно въ разъ однако-же, принялись тянуть внизъ...
И нейдетъ, да вотъ пойдетъ, Еще разикъ, еще разъ,
Еще маленькій разокъ—
Ухъ!...
затянули рабочіе, что несомнѣнно указывало на то, что они совершенно забыли, по крайней мѣрѣ на время, не
знакомца съ нѣжными руками и исключительно заиялись работой.
П. Таракашкинъ.
(До слѣдующаго JV).
Клубные эскизы
Изъ московской жизни.
— Позвольте пожелать вамъ...
— Куда же вы, посидите,—проситъ гостя лѣтъ за
сорокъ хозяйка дома.