Присмотрѣлся малость и самъ съ перваго-же дня принялся за работу: набралъ сбитыхъ заклепокъ, самъ надѣлалъ кое какихъ, которыя длинны—обрубишь, вста
вишь съ однаго конца одну половину, въ средину свинцу нальешь, другой конецъ втиснешь и заклепка готова...
Мѣсячные только смотрятъ да смѣются...
— Вы, говорятъ, какъ есть по «уѴранцузки» работаете и скоро и не споро...
Впрочемъ, посмѣялись — и сами скоро по иашему клепать стали...
Мастера своего такъ и не видали; опъ даже и можжевеловый кустъ перемѣнилъ, что-бы—значитъ —даромъ не безпокоили.—Десятникъ одинъ только и знаетъ —гдѣ * мирницъ » Жеромъ пьянствуетъ, гдѣ спитъ безъ просыпу и опохмѣляется въ свое удовольствіе...
Наконецъ съ грѣхомъ пополамъ склепали звено, протрезвили «маркица» Жерома и все, какъ слѣдуетъ;
къ сдачѣ приготовили... Наѣхала комиссія, исправскіе,— значитъ,— мастера, посмотрѣли одну заклепку—сбили,
бракъ значитъ, другую—тоже забракуютъ, третью—тоже и пошла, и пошла... Посмотрѣли, посмотрѣли—видятъ— на сотнѣ, другой заклепокъ звено ставить не стоитъ: не выстоитъ и забраковали все огуломъ, безъ хлопотъ...
Мастеръ нашъ, <.маркицъ» Жеромъ—посматриваетъ тутъ-же, похаживаетъ, да пучекъ волосъ пощипываетъ, какъ будто это не его дѣло совсѣмъ...
Уѣхала комиссія, а вечеромъ пріѣхалъ какой-то сѣдой осанистый такой старикъ въ мундирѣ съ свѣтлыми пуговицами и галуномъ серебрянымъ—главный инженеръ, говорили послѣ — и мастера нашего къ себѣ потребовалъ ; — говорилъ, говорилъ съ нимъ съ часъ все но своему, руками размахивалъ, головой качалъ, наконецъ махнулъ рукой и уѣхалъ, а «маркицъ» Жеромъ водки потреби валъ...
— Что такое?!... спрашиваемъ его.
— Ничего, говоритъ, вашъ не понимайтъ!... и давай водкой себя накачивать; пилъ, пилъ—насилу охмѣлѣлъ, потому извѣстно, впился въ водку-то—нескоро и заберетъ его.
Какъ охмѣлѣлъ-то, мы и обступили его—давай разспрашивать: какъ и что, зачѣмъ главный инженеръ пріѣхалъ?... Разговорился...
— Ругается, говоритъ, что за дѣломъ не глядѣлъ, звено пришлось забраковать!... А кто-же въ этомъ виноватъ?!. Я по этой части мало знаю, —вотъ если-бы на
счетъ тамъ приготовленія закуски или обѣда какого—ну, это я мастакъ, потому поваръ, а не механикъ!... Пасъ такихъ-то механиковъ много къ вамъ въ Россію-то пона
ѣхало, потому хоть вы—говоритъ—и поколотили нашего брата въ 12 году, а все же народъ добрый и памъ, иностранцамъ, большое уваженіе дѣлаете и деньги плотите!...
Ну, тутъ мы и разчухали, что за птица такая нашъ мастеръ-то есть...
Впрочемъ, и не долго намъ пришлось съ нимъ побытьто: скоро его перевели куда-то, а на мѣсто его пріѣхалъ другой мастеръ, тоже изъ французовъ, но только зна
токъ своего дѣла—сейчасъ распредѣлилъ всѣхъ, кого куда...
Я опять попалъ къ французу, впрочемъ—нашихъ, русскихъ тогда и очень мало было изъ начальниковъ
то—только ужъ не звено склепывать, а полотно далѣе проводить; для меня, собственно, дѣло это было много сподручнѣе, чѣмъ кузнечпое мастерство: снаровка не
большая нужна была да и дѣло-то это мнѣ почему-то больше пондравилось, ну, я и занялся имъ съ большой охотой.
Поработавши малость со стараніемъ, въ десятники попалъ —самъ французъ выбралъ, не потому, что лучше другихъ дѣло зналъ, а потому, что меньше другихъ водкой зашибалъ: народъ все былъ оттябель, сорви голова,
путнаго тогда въ работу на чугунку мало шло—чертомъ пугали...
— Эта чугунка, говорили, чертово попущеніе, антихристово навожденіе!...
Ну, всѣ и побаивались и пожимались идти работать на «антихристово попущеніе», хотя плату за недостаткомъ рабочихъ рукъ давали очень хорошую и сходную.
Къ копцу работъ и окончанію провода линіи получилъ я отъ своего мастера за подиисомъ главнаго инжепера и всѣхъ членовъ строительной комиссіи аттестатъ и получилъ его вотъ за что...
Ведемъ мы линію, все идетъ хорошо—грунтъ твердый, мѣсто ровное, работы идутъ споро, потому за всѣмъ
самъ мастеръ приглядываетъ; долго-ли, коротко-ли, только попадись намъ болотце невзрачное такое, да маленькое, а пучинистое—окрѣпы требуетъ...
Хорошо, начали крѣпить: песку, щебню валимъ, хворосту, потомъ опять песку; что днемъ сдѣлаемъ, за ночь ключи пробьютъ, сядетъ наша окрѣпа, давай опять насыпать.:. Насыпемъ—опять за ночь сядетъ, да такъто съ недѣлю надъ этимъ болотцемъ маялись все толку нѣтъ...
Призадумался нашъ мастеръ, призадумался и я...
— Неужели, думаю, пельзя какъ ни на есть это болотце укрѣпить и безъ моста обойдтись?!.. Постой, молъ, попробую!...
Срубилъ новую слѣгу, да ночью—когда спали всѣ въ баракахъ—и давай болотце то промѣривать; промѣрилъ, да и говорю на утро-то мастеру:
— Такъ и такъ, молъ, г. мастеръ, берусь я это самое болотце укрѣпить какъ слѣдуетъ и безъ моста обойдтись!!..
вишь съ однаго конца одну половину, въ средину свинцу нальешь, другой конецъ втиснешь и заклепка готова...
Мѣсячные только смотрятъ да смѣются...
— Вы, говорятъ, какъ есть по «уѴранцузки» работаете и скоро и не споро...
Впрочемъ, посмѣялись — и сами скоро по иашему клепать стали...
Мастера своего такъ и не видали; опъ даже и можжевеловый кустъ перемѣнилъ, что-бы—значитъ —даромъ не безпокоили.—Десятникъ одинъ только и знаетъ —гдѣ * мирницъ » Жеромъ пьянствуетъ, гдѣ спитъ безъ просыпу и опохмѣляется въ свое удовольствіе...
Наконецъ съ грѣхомъ пополамъ склепали звено, протрезвили «маркица» Жерома и все, какъ слѣдуетъ;
къ сдачѣ приготовили... Наѣхала комиссія, исправскіе,— значитъ,— мастера, посмотрѣли одну заклепку—сбили,
бракъ значитъ, другую—тоже забракуютъ, третью—тоже и пошла, и пошла... Посмотрѣли, посмотрѣли—видятъ— на сотнѣ, другой заклепокъ звено ставить не стоитъ: не выстоитъ и забраковали все огуломъ, безъ хлопотъ...
Мастеръ нашъ, <.маркицъ» Жеромъ—посматриваетъ тутъ-же, похаживаетъ, да пучекъ волосъ пощипываетъ, какъ будто это не его дѣло совсѣмъ...
Уѣхала комиссія, а вечеромъ пріѣхалъ какой-то сѣдой осанистый такой старикъ въ мундирѣ съ свѣтлыми пуговицами и галуномъ серебрянымъ—главный инженеръ, говорили послѣ — и мастера нашего къ себѣ потребовалъ ; — говорилъ, говорилъ съ нимъ съ часъ все но своему, руками размахивалъ, головой качалъ, наконецъ махнулъ рукой и уѣхалъ, а «маркицъ» Жеромъ водки потреби валъ...
— Что такое?!... спрашиваемъ его.
— Ничего, говоритъ, вашъ не понимайтъ!... и давай водкой себя накачивать; пилъ, пилъ—насилу охмѣлѣлъ, потому извѣстно, впился въ водку-то—нескоро и заберетъ его.
Какъ охмѣлѣлъ-то, мы и обступили его—давай разспрашивать: какъ и что, зачѣмъ главный инженеръ пріѣхалъ?... Разговорился...
— Ругается, говоритъ, что за дѣломъ не глядѣлъ, звено пришлось забраковать!... А кто-же въ этомъ виноватъ?!. Я по этой части мало знаю, —вотъ если-бы на
счетъ тамъ приготовленія закуски или обѣда какого—ну, это я мастакъ, потому поваръ, а не механикъ!... Пасъ такихъ-то механиковъ много къ вамъ въ Россію-то пона
ѣхало, потому хоть вы—говоритъ—и поколотили нашего брата въ 12 году, а все же народъ добрый и памъ, иностранцамъ, большое уваженіе дѣлаете и деньги плотите!...
Ну, тутъ мы и разчухали, что за птица такая нашъ мастеръ-то есть...
Впрочемъ, и не долго намъ пришлось съ нимъ побытьто: скоро его перевели куда-то, а на мѣсто его пріѣхалъ другой мастеръ, тоже изъ французовъ, но только зна
токъ своего дѣла—сейчасъ распредѣлилъ всѣхъ, кого куда...
Я опять попалъ къ французу, впрочемъ—нашихъ, русскихъ тогда и очень мало было изъ начальниковъ
то—только ужъ не звено склепывать, а полотно далѣе проводить; для меня, собственно, дѣло это было много сподручнѣе, чѣмъ кузнечпое мастерство: снаровка не
большая нужна была да и дѣло-то это мнѣ почему-то больше пондравилось, ну, я и занялся имъ съ большой охотой.
Поработавши малость со стараніемъ, въ десятники попалъ —самъ французъ выбралъ, не потому, что лучше другихъ дѣло зналъ, а потому, что меньше другихъ водкой зашибалъ: народъ все былъ оттябель, сорви голова,
путнаго тогда въ работу на чугунку мало шло—чертомъ пугали...
— Эта чугунка, говорили, чертово попущеніе, антихристово навожденіе!...
Ну, всѣ и побаивались и пожимались идти работать на «антихристово попущеніе», хотя плату за недостаткомъ рабочихъ рукъ давали очень хорошую и сходную.
Къ копцу работъ и окончанію провода линіи получилъ я отъ своего мастера за подиисомъ главнаго инжепера и всѣхъ членовъ строительной комиссіи аттестатъ и получилъ его вотъ за что...
Ведемъ мы линію, все идетъ хорошо—грунтъ твердый, мѣсто ровное, работы идутъ споро, потому за всѣмъ
самъ мастеръ приглядываетъ; долго-ли, коротко-ли, только попадись намъ болотце невзрачное такое, да маленькое, а пучинистое—окрѣпы требуетъ...
Хорошо, начали крѣпить: песку, щебню валимъ, хворосту, потомъ опять песку; что днемъ сдѣлаемъ, за ночь ключи пробьютъ, сядетъ наша окрѣпа, давай опять насыпать.:. Насыпемъ—опять за ночь сядетъ, да такъто съ недѣлю надъ этимъ болотцемъ маялись все толку нѣтъ...
Призадумался нашъ мастеръ, призадумался и я...
— Неужели, думаю, пельзя какъ ни на есть это болотце укрѣпить и безъ моста обойдтись?!.. Постой, молъ, попробую!...
Срубилъ новую слѣгу, да ночью—когда спали всѣ въ баракахъ—и давай болотце то промѣривать; промѣрилъ, да и говорю на утро-то мастеру:
— Такъ и такъ, молъ, г. мастеръ, берусь я это самое болотце укрѣпить какъ слѣдуетъ и безъ моста обойдтись!!..