запой; позабыла я, а то знала, странница миѣ одна сказывала. Ну, дѣвку—это къ диву, диво тебѣ будетъ,
а вотъ жарить-то—это я ужь не знаю, а надо быть кь побоямъ, потому я одинова, когда еще въ дѣвицахъ была, видѣла во снѣ, что меня на плитѣ жарили, такъ дня черезъ три дѣйствительно покойникъ тятенька плетью страхъ какъ отжарилъ, въ саду съ прикащикомъ увидалъ. Ну, вотъ и тебя побьетъ самъ то, какъ нагрянешь къ нему, а все же надо ѣхать, безпримѣнно надо!...
— Поѣду ужь, что будетъ... Вѣдь ни въ жисть мнѣ не утерпѣть здѣсь, особливо—опосля сна то такого!
сказала Дарья Карповна и, не попивъ даже у тетушки чаю, поѣхала домой и тетушку съ собой домовничать захватила.
— Хоть онъ тамъ избей меня, хоть молотомъ измолоти, а ужь я поѣду! А здѣсь изноетъ мое сердце, больна сдѣлаюсь, хуже чѣмъ отъ побоевъ ни вѣсть какихъ, говорила Дарья Карповна и торопливо укладывалась съ помощію тетушки.
IV.
Быстрое путешествіе но желѣзной дорогѣ казалось
Дарьѣ Карповнѣ страшно медленнымъ; она была готова * выскочить изъ вагона и бѣжать, опережая поѣздъ. Какъ на иголкахъ вертѣлась она, когда поѣздъ оста
навливался у станцій и эти кратковремянныя остановки тянулись для нея вѣчностью.
Но вотъ и послѣдня станція. Вотъ и Нижній!...
Не рядясь, взяла она перваго извощика и приказала везти себя въ Московскую гостинницу,
— Только поскорѣй, голубчикъ, я тебѣужыірибавлю. Нужно, видишь ты, очинио! торопила она извощика и тутъ
явилась у ней мысль, что ѣдетъ она не званная, не прошеная и не угощеніе ждетъ ее съ дороги, не ласки и радость супружескія, а брань и побои!
— Вотъ и сонъ будетъ въ руку! думала она, катя по Нижнему. Видѣла, что жарить меня хотѣли, ну и отжаритъ Осипъ Константиновичъ, крѣпко отжаритъ, знаю напередъ!...
— Вотъ и Московская гостинница, сударыня, сообщилъ извощикъ, останавливаясь у подъѣзда.—Два руб
лика съ вашей милости слѣдуетъ, потому—гналъ и въ хвостъ, и въ гриву...
Первый разъ въ жизни не торговалась Дарья Карповна и не ругалась: живо вынула два рубля и сунула въ руки, нѣсколько изумленнаго, извощика.
— Всѣ номера, сударыня, заняты, ни единого нѣтъ-съ! сообщилъ ей швейцаръ, когда она вошла, таща объемистый сакъ.
— Мнѣ въ заиятой и нужно, голубчикъ. Гдѣ тутъ у васъ 15 Afs?
— А вотъ по этой лѣстницѣ, направо вторая дверь... Да позвольте я вамъ сакъ-вояжъ-то внесу...
— Ничего, я сама, онъ легонькій...
У 15 Jfg Дарья Карповна перевела духъ и прочитавъ: «помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его>, постучалась въ дверь.
— Не заперто, входите! послышался чей-то незнакомый голосъ.
— Гости у него, можетъ и не будете бить, мелькнуло у Дарьи Карповны и она отворила дверь.
У стола за самоваромъ сидѣлъ какой-то офицеръ и, прихлебывая чай, курилъ сигару. Болѣе въ комнатѣ никого не было.
— Чай да сахаръ! привѣтствовала Дарья Карповна.— А самого видно нѣтъ?
Офицеръ всталъ и застегнулъ сюртукъ.
— Это вѣроятно того купца вы изволите спрашивать, который занимаетъ этотъ нумеръ? спросилъ онъ.
— Да-съ; моего супруга, опустивъ глаза подъ пристальнымъ взглядомъ офицера, отвѣтила Дарья Карповна.
— Ахъ, вы его упруга!... Очень пріятпо-съ... Петръ Петровичъ Переѣздовъ, капитанъ, позвольте отрекомендо
ваться... Прошу васъ!—капитанъ ловко подставилъ стулъ. —Да-съ, его нѣтъ, па базаръ куда-то пошелъ, черезъ часъ будетъ. А вы съ дороги сію мипуту?
— Да-съ, только что пріѣхала.
— Чаю не угодно-ли? Я сію минуту!
И капитанъ живо распорядился подать чаю, хлѣба, сливокъ.
— А супругъ вашъ, Иванъ Степановичъ... такъ кажется я называю?
— Пѣтъ съ, Осипъ Константиновичъ...
— Да? А мнѣ послышалось, что его называли Иванъ Степанычъ. Онъ, знаете, ждалъ васъ дия черезъ три, не ранѣе.
— Какже-съ! Дня черезъ три, говоритъ, вѣроятно моя Фиса пріѣдетъ...
— Ужь вы скажете! жеманно улыбнулась Дарья Карповна.—Они меня такъ и не называютъ никогда.
— Право? Божусь вамъ: говорилъ. Фиса, говоритъ, пріѣдетъ. Васъ вѣроятно ласкательно всегда такъ зовутъ: Феоктиста—Фиса, Фисочка...
— Меня зовутъ Дарья Карповна, а Осипъ Константиновичъ называютъ Душа, или Даша.
— Гм!... Миѣ значитъ послышалось. Я, зиаете, немного глухъ: въ послѣднюю войну меня контузило
а вотъ жарить-то—это я ужь не знаю, а надо быть кь побоямъ, потому я одинова, когда еще въ дѣвицахъ была, видѣла во снѣ, что меня на плитѣ жарили, такъ дня черезъ три дѣйствительно покойникъ тятенька плетью страхъ какъ отжарилъ, въ саду съ прикащикомъ увидалъ. Ну, вотъ и тебя побьетъ самъ то, какъ нагрянешь къ нему, а все же надо ѣхать, безпримѣнно надо!...
— Поѣду ужь, что будетъ... Вѣдь ни въ жисть мнѣ не утерпѣть здѣсь, особливо—опосля сна то такого!
сказала Дарья Карповна и, не попивъ даже у тетушки чаю, поѣхала домой и тетушку съ собой домовничать захватила.
— Хоть онъ тамъ избей меня, хоть молотомъ измолоти, а ужь я поѣду! А здѣсь изноетъ мое сердце, больна сдѣлаюсь, хуже чѣмъ отъ побоевъ ни вѣсть какихъ, говорила Дарья Карповна и торопливо укладывалась съ помощію тетушки.
IV.
Быстрое путешествіе но желѣзной дорогѣ казалось
Дарьѣ Карповнѣ страшно медленнымъ; она была готова * выскочить изъ вагона и бѣжать, опережая поѣздъ. Какъ на иголкахъ вертѣлась она, когда поѣздъ оста
навливался у станцій и эти кратковремянныя остановки тянулись для нея вѣчностью.
Но вотъ и послѣдня станція. Вотъ и Нижній!...
Не рядясь, взяла она перваго извощика и приказала везти себя въ Московскую гостинницу,
— Только поскорѣй, голубчикъ, я тебѣужыірибавлю. Нужно, видишь ты, очинио! торопила она извощика и тутъ
явилась у ней мысль, что ѣдетъ она не званная, не прошеная и не угощеніе ждетъ ее съ дороги, не ласки и радость супружескія, а брань и побои!
— Вотъ и сонъ будетъ въ руку! думала она, катя по Нижнему. Видѣла, что жарить меня хотѣли, ну и отжаритъ Осипъ Константиновичъ, крѣпко отжаритъ, знаю напередъ!...
— Вотъ и Московская гостинница, сударыня, сообщилъ извощикъ, останавливаясь у подъѣзда.—Два руб
лика съ вашей милости слѣдуетъ, потому—гналъ и въ хвостъ, и въ гриву...
Первый разъ въ жизни не торговалась Дарья Карповна и не ругалась: живо вынула два рубля и сунула въ руки, нѣсколько изумленнаго, извощика.
— Всѣ номера, сударыня, заняты, ни единого нѣтъ-съ! сообщилъ ей швейцаръ, когда она вошла, таща объемистый сакъ.
— Мнѣ въ заиятой и нужно, голубчикъ. Гдѣ тутъ у васъ 15 Afs?
— А вотъ по этой лѣстницѣ, направо вторая дверь... Да позвольте я вамъ сакъ-вояжъ-то внесу...
— Ничего, я сама, онъ легонькій...
У 15 Jfg Дарья Карповна перевела духъ и прочитавъ: «помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его>, постучалась въ дверь.
— Не заперто, входите! послышался чей-то незнакомый голосъ.
— Гости у него, можетъ и не будете бить, мелькнуло у Дарьи Карповны и она отворила дверь.
У стола за самоваромъ сидѣлъ какой-то офицеръ и, прихлебывая чай, курилъ сигару. Болѣе въ комнатѣ никого не было.
— Чай да сахаръ! привѣтствовала Дарья Карповна.— А самого видно нѣтъ?
Офицеръ всталъ и застегнулъ сюртукъ.
— Это вѣроятно того купца вы изволите спрашивать, который занимаетъ этотъ нумеръ? спросилъ онъ.
— Да-съ; моего супруга, опустивъ глаза подъ пристальнымъ взглядомъ офицера, отвѣтила Дарья Карповна.
— Ахъ, вы его упруга!... Очень пріятпо-съ... Петръ Петровичъ Переѣздовъ, капитанъ, позвольте отрекомендо
ваться... Прошу васъ!—капитанъ ловко подставилъ стулъ. —Да-съ, его нѣтъ, па базаръ куда-то пошелъ, черезъ часъ будетъ. А вы съ дороги сію мипуту?
— Да-съ, только что пріѣхала.
— Чаю не угодно-ли? Я сію минуту!
И капитанъ живо распорядился подать чаю, хлѣба, сливокъ.
— А супругъ вашъ, Иванъ Степановичъ... такъ кажется я называю?
— Пѣтъ съ, Осипъ Константиновичъ...
— Да? А мнѣ послышалось, что его называли Иванъ Степанычъ. Онъ, знаете, ждалъ васъ дия черезъ три, не ранѣе.
—• А ждали они меня развѣ?
— Какже-съ! Дня черезъ три, говоритъ, вѣроятно моя Фиса пріѣдетъ...
— Ужь вы скажете! жеманно улыбнулась Дарья Карповна.—Они меня такъ и не называютъ никогда.
— Право? Божусь вамъ: говорилъ. Фиса, говоритъ, пріѣдетъ. Васъ вѣроятно ласкательно всегда такъ зовутъ: Феоктиста—Фиса, Фисочка...
— Меня зовутъ Дарья Карповна, а Осипъ Константиновичъ называютъ Душа, или Даша.
— Гм!... Миѣ значитъ послышалось. Я, зиаете, немного глухъ: въ послѣднюю войну меня контузило