По окончаніи постройки (въ 4 года) Зимняго дворца, или по крайней мѣрѣ одного его фаса, Растрелли устроилъ на дворцовомъ дворикѣ родъ обширнаго манежа и карусель — тогда модную затѣю, которая весьма нравилась Аннѣ Іоанновнѣ. Въ настоящее время надъ большой церковью остался совершенно такой же куполъ, какимъ онъ былъ въ проектѣ гр. Растрелли; со стороны Невы измѣнена только крыша. Съ наружной стороны дворецъ, по проекту Растрелли, заключалъ въ себѣ галереи.
Жилая половина дворца была наверху, въ бывшемъ помѣщеніи самого гр. Апраксина, гдѣ произведены очень незначительныя измѣненія. Впослѣдствіи, въ 1743 г. терраса, была уничтожена и комнаты увеличены на всю ширину террасы. Этотъ фасадъ и пе
рестройка Зимняго дворца обошлись около 300,000 р. [*)] Въ эту сумму вошли разнаго рода добавочныя работы, напр. обдѣлка берега Невы, устройство карусели, манежа передъ Зимнимъ двор
цомъ на Александровской площади, позолота всѣхъ наличниковъ по обоимъ фасадамъ. Внутренность дворца вездѣ блистала золотомъ, хотя сусальнымъ, вездѣ разсыпаны были лѣпныя украшенія, выполнявшіяся втеченіи двухъ лѣтъ. Вся постройка продолжалась съ 1735 по 1739 г. Гр. Растрелли, уже занимаясь по
стройками, первые 4 года не получалъ вовсе содержанія. Есть
документы, изъ которыхъ видно, что онъ о содержаніи своемъ просилъ въ 1736 году, и тогда возникъ вопросъ о томъ, какой ему назначить окладъ. Высшій окладъ, получавшійся главнымъ архитекторомъ артиллеріи и фортификаціи, Шумахеромъ, былъ 600 р. Такой же окладъ получалъ еще главный архитекторъ Адмиралтейства; должности придворнаго архитектора не было.
Постройка Зимняго дворца сразу поставила Растрелли въ ряду заслуженныхъ строителей, приблизила его ко двору, создала ему высокое положеніе и сдѣлала человѣкомъ нужнымъ. Благо
даря своему положенію, онъ нашелъ много покровителей, въ числѣ которыхъ первымъ оказался герцогъ курляндскій, Н. Биронъ.
Императрица выѣзжала изъ Петербурга только въ загородный свой дворецъ и этотъ отъѣздъ сопровождался церемоніаломъ, заведеннымъ еще Петромъ I. Для нея загородный дворецъ не пред
ставлялъ особеннаго интереса, и все начатое тамъ при Петрѣ не достигло, при ней, окончанія, такъ что большинство расходовъ мы можемъ все-таки отнести къ затратамъ на Зимній дворецъ. Вообще на всѣ строительныя работы, отбываемыя казенными ра
ботниками, еще по табели, утвержденной Петромъ I въ 1719 г.,
назначалось сначала 200, а потомъ 600 тысячъ р., такъ что если положить по 300.000 ежегодно, то и эта сумма все-таки оказывалась большой жертвой и по бюджету представляла 1/8 всѣхъ смѣтныхъ издержекъ.
Просьба Растрелли объ опредѣленіи его въ архитекторы и о назначеніи жалованья въ 1736 году, когда уже вчернѣ былъ вы
веденъ первый фасадъ дворца, была принята благосклонно, и ему назначено 600 р. содержанія. Съ такимъ окладомъ Растрелли становился если не первымъ, то третьимъ лицомъ. Соперника
ми его явились М. Г. Земцовъ, строитель церкви Симеона Богопріимца и Анны пророчицы, начавшій постройку Аничковскаго дворца и соорудившій Екатерининскій институтъ — самую видную изъ этого рода построекъ, и потомъ еще два строителя, учившіеся за границей: Устиновъ и Коробовъ. Коробовъ былъ въ Адмиралтействѣ, а Устиновъ въ Москвѣ. Еще былъ одинъ ка
менныхъ дѣлъ мастеръ Башмаковъ; нѣсколько иностранцевъ и второстепенныхъ еще лицъ были въ числѣ его соперниковъ. Но покровительство, которое стала оказывать Императрица Анна строителю своего дворца, ставило его, уже по одному этому, выше другихъ; а когда къ этому присоединилось еще покровитель
[*)] Впослѣдствіи стоимость постройки находили очень дорогою. Это объ
яснялось великолѣпной отдѣлкой комнатъ, устройствомъ штучныхъ половъ, разнаго рода дорогой мебели. Но не смотря на это, раздавались голоса, обвинявшіе строителя въ излишествѣ. Быть можетъ, эти отзывы принадле
жали людямъ, нерасположеннымъ къ строителю, во всякомъ случаѣ эта цифра, въ сравненіи съ тѣмъ, что потрачено на Зимній дворецъ, не должна насъ очень поражать. Конечно, сооруженіе фасада на нынѣшнюю Алек
сандровскую площадь, при Елисаветѣ, стоило дешевле, но не должно упускать изъ вида, что тогда рабочіе были даровые, а при Аннѣ плата производилась подрядчикамъ, которые поставляли рабочихъ, и подряды отда
вались съ торговъ. Торги эти въ первые годы оказывались выгодными, но чѣмъ дальше шли работы, тѣмъ больше возрастали требованія.
Цѣпа на кирпичъ была отъ 1 р. 10 к. до 1 р. 30 к. Но дѣло въ томъ, что, можетъ быть, кирпичъ былъ казенный, потому что строительная канце
лярія и придворное вѣдомство имѣли свои заводы на Ижорѣ и платили только за обжигъ. Глина и работники были даровые: они вызывались для отбыванія повинности по лѣтамъ и по спискамъ. За обжигъ деньги получало земство.
ство Бирона, тогда, можно смѣло сказать, Растрелли сдѣлался первымъ строителемъ. Правительство на него и смотрѣло такъ и для него сочинило особый титулъ: оберъ-архитектора.
Едва лишь былъ приведенъ къ окончанію дворецъ, въ то время, когда началась настилка половъ, для которыхъ взятъ былъ архитекторъ Чевакинскій, Растрелли былъ командированъ герцогомъ Бирономъ въ его курляндское имѣніе. Тамъ, въ 40 вер
стахъ отъ Митавы, онъ соорудилъ замокъ. Можно предполагать, что эта постройка была очень обширна, потому что изъ Великороссіи, по указу, каждое лѣто высылалось партіями 2000 рабо
чихъ. Сколько расходовалось тамъ, мы не можемъ знать, потому что эти расходы были не гласные, нигдѣ не показываемые, но нѣкоторыя особенности, которыя случайно появляются въ дѣлахъ, заставляютъ предполагать, что это было великолѣпное сооруженіе.
О размѣрахъ построекъ можно судить уже по одному тому, что втеченіи двухъ лѣтъ работало тамъ по 2000 человѣкъ. Но эти работы не были доведены до конца, и при Елисаветѣ Петровнѣ предметы великолѣпнаго внутренняго убранства, даже
дорого стоящія двери и оконные переплеты, были вынуты и увезены въ Петербургъ для строившагося въ то время (1743) Аничкова дворца. Биронъ, 3 года интересовавшійся своими за
тѣями, не имѣлъ возможности видѣть въ натурѣ все для него приготовляемое, а только въ проектахъ графа Растрелли.
Во время этихъ построекъ графъ Растрелли постоянно жилъ въ Курляндіи и былъ отозванъ въ Петербургъ уже послѣ паденія Бирона. За покровительство временщика Растрелли пришлось вынести немало непріятностей, и только благодаря заступничеству высокопоставленныхъ лицъ, онъ избѣжалъ худшихъ по
слѣдствій. Въ допросахъ коммиссія, между прочимъ, потребовала отъ Растрелли объясненій, почему онъ называетъ себя оберъархитекторомъ и графомъ. Въ доказательство своихъ правъ на то и другое званіе художникъ указалъ на Высочайшее повелѣніе, даровавшее ему званіе оберъ-архитектора, и предъявилъ дипломъ отца на графское достоинство. Его объясненіями, повидимому, удовлетворились, и только запретили называться де-Ра
стрелли, а велѣли именоваться; «фонъ-Растрелли»; эта частица «де» впослѣдствіи была возвращена Растрелли въ знакъ особенной милости. Кромѣ того, на него стали налагать разные на
четы. Изъ сохранившихся документовъ видно, что архитектору вмѣняли въ вину даже самыя постройки въ Курляндіи и тре
бовали, чтобы онъ возратилъ полученное имъ жалованье за все время производства работъ. Но, кажется, всѣ эти притѣсненія продолжались недолго, по крайней мѣрѣ во время поѣздки Елиса
веты въ Москву для коронованія, Растрелли отправился туда и принималъ участіе въ устройствѣ торжества. По возращеніи его въ Петербургъ, о притѣсненіяхъ и начетахъ уже не было болѣе и помина, и въ это время Растрелли получилъ много работъ.
Конфискованныя при воцареніи Елисаветы постройки были розданы приближеннымъ къ Императрицѣ лицамъ, какъ напр.,
Разумовскіе, Безстужевы, Шуваловы и другіе. Въ пожалованныхъ домахъ понадобились перестройки, которыя и были поручены гр. Растрелли. Кромѣ того, частыя поѣздки Императрицы втеченіи 20-лѣтняго царствованія, въ Москву, Кіевъ, Остзейскія провин
ціи, а также безпрерывныя прогулки по окрестностямъ вызвали необходимость приведенія построекъ въ лучшее положеніе, и вообще повели къ развитію строительнаго дѣла, такъ что у Растрелли постоянно было множество работъ.
По возращеніи Елисаветы изъ Москвы, въ Царскомъ Селѣ началась перестройка принадлежавшаго Екатеринѣ I двухъ-этажнаго дома (длиною 18, шириною 6 саж.) въ громадный дворецъ, который теперь извѣстенъ подъ названіемъ Большого Царскосельскаго дворца.
Вообще съ 1743 года начинается весьма усиленная дѣятельность Растрелли. По его проекту, Воспитательный домъ получилъ ту физіономію, которую и теперь сохраняетъ; правда, зданіе два раза подвергалось измѣненіямъ, но незначительнымъ, по крайней мѣрѣ сохранившіеся главный фасадъ и главные планы принадлежатъ Растрелли; затѣмъ онъ выстроилъ Ворон
цову домъ, въ которомъ теперь помѣщается Пажескій корпусъ. Послѣ пожара, испепелившаго часть Невскаго проспекта, начи
ная отъ Голландской церкви до Малой Конюшенной, эти мѣста были розданы вельможамъ; гр. Строгоновъ прежде другихъ за
строилъ, по проекту Растрелли, свой участокъ, такъ что этому дому слѣдуетъ считать не менѣе 121 года.
Къ сороковымъ годамъ прошлаго столѣтія относится
Жилая половина дворца была наверху, въ бывшемъ помѣщеніи самого гр. Апраксина, гдѣ произведены очень незначительныя измѣненія. Впослѣдствіи, въ 1743 г. терраса, была уничтожена и комнаты увеличены на всю ширину террасы. Этотъ фасадъ и пе
рестройка Зимняго дворца обошлись около 300,000 р. [*)] Въ эту сумму вошли разнаго рода добавочныя работы, напр. обдѣлка берега Невы, устройство карусели, манежа передъ Зимнимъ двор
цомъ на Александровской площади, позолота всѣхъ наличниковъ по обоимъ фасадамъ. Внутренность дворца вездѣ блистала золотомъ, хотя сусальнымъ, вездѣ разсыпаны были лѣпныя украшенія, выполнявшіяся втеченіи двухъ лѣтъ. Вся постройка продолжалась съ 1735 по 1739 г. Гр. Растрелли, уже занимаясь по
стройками, первые 4 года не получалъ вовсе содержанія. Есть
документы, изъ которыхъ видно, что онъ о содержаніи своемъ просилъ въ 1736 году, и тогда возникъ вопросъ о томъ, какой ему назначить окладъ. Высшій окладъ, получавшійся главнымъ архитекторомъ артиллеріи и фортификаціи, Шумахеромъ, былъ 600 р. Такой же окладъ получалъ еще главный архитекторъ Адмиралтейства; должности придворнаго архитектора не было.
Постройка Зимняго дворца сразу поставила Растрелли въ ряду заслуженныхъ строителей, приблизила его ко двору, создала ему высокое положеніе и сдѣлала человѣкомъ нужнымъ. Благо
даря своему положенію, онъ нашелъ много покровителей, въ числѣ которыхъ первымъ оказался герцогъ курляндскій, Н. Биронъ.
Императрица выѣзжала изъ Петербурга только въ загородный свой дворецъ и этотъ отъѣздъ сопровождался церемоніаломъ, заведеннымъ еще Петромъ I. Для нея загородный дворецъ не пред
ставлялъ особеннаго интереса, и все начатое тамъ при Петрѣ не достигло, при ней, окончанія, такъ что большинство расходовъ мы можемъ все-таки отнести къ затратамъ на Зимній дворецъ. Вообще на всѣ строительныя работы, отбываемыя казенными ра
ботниками, еще по табели, утвержденной Петромъ I въ 1719 г.,
назначалось сначала 200, а потомъ 600 тысячъ р., такъ что если положить по 300.000 ежегодно, то и эта сумма все-таки оказывалась большой жертвой и по бюджету представляла 1/8 всѣхъ смѣтныхъ издержекъ.
Просьба Растрелли объ опредѣленіи его въ архитекторы и о назначеніи жалованья въ 1736 году, когда уже вчернѣ былъ вы
веденъ первый фасадъ дворца, была принята благосклонно, и ему назначено 600 р. содержанія. Съ такимъ окладомъ Растрелли становился если не первымъ, то третьимъ лицомъ. Соперника
ми его явились М. Г. Земцовъ, строитель церкви Симеона Богопріимца и Анны пророчицы, начавшій постройку Аничковскаго дворца и соорудившій Екатерининскій институтъ — самую видную изъ этого рода построекъ, и потомъ еще два строителя, учившіеся за границей: Устиновъ и Коробовъ. Коробовъ былъ въ Адмиралтействѣ, а Устиновъ въ Москвѣ. Еще былъ одинъ ка
менныхъ дѣлъ мастеръ Башмаковъ; нѣсколько иностранцевъ и второстепенныхъ еще лицъ были въ числѣ его соперниковъ. Но покровительство, которое стала оказывать Императрица Анна строителю своего дворца, ставило его, уже по одному этому, выше другихъ; а когда къ этому присоединилось еще покровитель
[*)] Впослѣдствіи стоимость постройки находили очень дорогою. Это объ
яснялось великолѣпной отдѣлкой комнатъ, устройствомъ штучныхъ половъ, разнаго рода дорогой мебели. Но не смотря на это, раздавались голоса, обвинявшіе строителя въ излишествѣ. Быть можетъ, эти отзывы принадле
жали людямъ, нерасположеннымъ къ строителю, во всякомъ случаѣ эта цифра, въ сравненіи съ тѣмъ, что потрачено на Зимній дворецъ, не должна насъ очень поражать. Конечно, сооруженіе фасада на нынѣшнюю Алек
сандровскую площадь, при Елисаветѣ, стоило дешевле, но не должно упускать изъ вида, что тогда рабочіе были даровые, а при Аннѣ плата производилась подрядчикамъ, которые поставляли рабочихъ, и подряды отда
вались съ торговъ. Торги эти въ первые годы оказывались выгодными, но чѣмъ дальше шли работы, тѣмъ больше возрастали требованія.
Цѣпа на кирпичъ была отъ 1 р. 10 к. до 1 р. 30 к. Но дѣло въ томъ, что, можетъ быть, кирпичъ былъ казенный, потому что строительная канце
лярія и придворное вѣдомство имѣли свои заводы на Ижорѣ и платили только за обжигъ. Глина и работники были даровые: они вызывались для отбыванія повинности по лѣтамъ и по спискамъ. За обжигъ деньги получало земство.
ство Бирона, тогда, можно смѣло сказать, Растрелли сдѣлался первымъ строителемъ. Правительство на него и смотрѣло такъ и для него сочинило особый титулъ: оберъ-архитектора.
Едва лишь былъ приведенъ къ окончанію дворецъ, въ то время, когда началась настилка половъ, для которыхъ взятъ былъ архитекторъ Чевакинскій, Растрелли былъ командированъ герцогомъ Бирономъ въ его курляндское имѣніе. Тамъ, въ 40 вер
стахъ отъ Митавы, онъ соорудилъ замокъ. Можно предполагать, что эта постройка была очень обширна, потому что изъ Великороссіи, по указу, каждое лѣто высылалось партіями 2000 рабо
чихъ. Сколько расходовалось тамъ, мы не можемъ знать, потому что эти расходы были не гласные, нигдѣ не показываемые, но нѣкоторыя особенности, которыя случайно появляются въ дѣлахъ, заставляютъ предполагать, что это было великолѣпное сооруженіе.
О размѣрахъ построекъ можно судить уже по одному тому, что втеченіи двухъ лѣтъ работало тамъ по 2000 человѣкъ. Но эти работы не были доведены до конца, и при Елисаветѣ Петровнѣ предметы великолѣпнаго внутренняго убранства, даже
дорого стоящія двери и оконные переплеты, были вынуты и увезены въ Петербургъ для строившагося въ то время (1743) Аничкова дворца. Биронъ, 3 года интересовавшійся своими за
тѣями, не имѣлъ возможности видѣть въ натурѣ все для него приготовляемое, а только въ проектахъ графа Растрелли.
Во время этихъ построекъ графъ Растрелли постоянно жилъ въ Курляндіи и былъ отозванъ въ Петербургъ уже послѣ паденія Бирона. За покровительство временщика Растрелли пришлось вынести немало непріятностей, и только благодаря заступничеству высокопоставленныхъ лицъ, онъ избѣжалъ худшихъ по
слѣдствій. Въ допросахъ коммиссія, между прочимъ, потребовала отъ Растрелли объясненій, почему онъ называетъ себя оберъархитекторомъ и графомъ. Въ доказательство своихъ правъ на то и другое званіе художникъ указалъ на Высочайшее повелѣніе, даровавшее ему званіе оберъ-архитектора, и предъявилъ дипломъ отца на графское достоинство. Его объясненіями, повидимому, удовлетворились, и только запретили называться де-Ра
стрелли, а велѣли именоваться; «фонъ-Растрелли»; эта частица «де» впослѣдствіи была возвращена Растрелли въ знакъ особенной милости. Кромѣ того, на него стали налагать разные на
четы. Изъ сохранившихся документовъ видно, что архитектору вмѣняли въ вину даже самыя постройки въ Курляндіи и тре
бовали, чтобы онъ возратилъ полученное имъ жалованье за все время производства работъ. Но, кажется, всѣ эти притѣсненія продолжались недолго, по крайней мѣрѣ во время поѣздки Елиса
веты въ Москву для коронованія, Растрелли отправился туда и принималъ участіе въ устройствѣ торжества. По возращеніи его въ Петербургъ, о притѣсненіяхъ и начетахъ уже не было болѣе и помина, и въ это время Растрелли получилъ много работъ.
Конфискованныя при воцареніи Елисаветы постройки были розданы приближеннымъ къ Императрицѣ лицамъ, какъ напр.,
Разумовскіе, Безстужевы, Шуваловы и другіе. Въ пожалованныхъ домахъ понадобились перестройки, которыя и были поручены гр. Растрелли. Кромѣ того, частыя поѣздки Императрицы втеченіи 20-лѣтняго царствованія, въ Москву, Кіевъ, Остзейскія провин
ціи, а также безпрерывныя прогулки по окрестностямъ вызвали необходимость приведенія построекъ въ лучшее положеніе, и вообще повели къ развитію строительнаго дѣла, такъ что у Растрелли постоянно было множество работъ.
По возращеніи Елисаветы изъ Москвы, въ Царскомъ Селѣ началась перестройка принадлежавшаго Екатеринѣ I двухъ-этажнаго дома (длиною 18, шириною 6 саж.) въ громадный дворецъ, который теперь извѣстенъ подъ названіемъ Большого Царскосельскаго дворца.
Вообще съ 1743 года начинается весьма усиленная дѣятельность Растрелли. По его проекту, Воспитательный домъ получилъ ту физіономію, которую и теперь сохраняетъ; правда, зданіе два раза подвергалось измѣненіямъ, но незначительнымъ, по крайней мѣрѣ сохранившіеся главный фасадъ и главные планы принадлежатъ Растрелли; затѣмъ онъ выстроилъ Ворон
цову домъ, въ которомъ теперь помѣщается Пажескій корпусъ. Послѣ пожара, испепелившаго часть Невскаго проспекта, начи
ная отъ Голландской церкви до Малой Конюшенной, эти мѣста были розданы вельможамъ; гр. Строгоновъ прежде другихъ за
строилъ, по проекту Растрелли, свой участокъ, такъ что этому дому слѣдуетъ считать не менѣе 121 года.
Къ сороковымъ годамъ прошлаго столѣтія относится