— Мнѣ моя то намедни и говорить: „каклсты нехороши“, а я ей: „а ты,—говорю,—хороша?.. Да на драгой день еще хуже ей какіеты состряпала!.. Ихъ надо учить да и учить, Домпушка!..
— Но это-же возмутительно!—гнѣвно-произноситъ дама. - Глафира, ступай скажи этимъ шлюхамъ, чтобы онѣ выходили!..
— Какъ-съ? Какъ вы назвали купающихся барышенъ?- подходитъ къ дамѣ толстенькій, коротенькій дачникъ въ русской рубашкѣ и въ широкополой соломенной шляпѣ,-—Вы, милостивая госу
дарыня, поосторожнѣй, вотъ что-съ!.. Это мои дочери купаются и моя жена-съ, а я, милостивая государыня, на государственной службѣ состою и плачу за дачу не какіе-то жалкіе сто рублей, какъ вы, а двѣсти съ четвертью-съ!.. Вы не имѣете никакого права такъ говорить... Вы...
— Да что ты на меня лѣзешь, какъ шантеклеръ какойнибудь, а?—еще болѣе закипаетъ дама.—Какой еще выискался!.. Коротышъ, на арбузъ похожъ, а туда-же пѣтушится!.. Почемъ я знала, что тамъ твои дочки валандаются? Если это твои дочки, такъ скажи имъ, что свинство занимать купальню цѣлый часъ въ то время, когда другіе очереди ждутъ...
— Господа, да что-же это такое, а?—обращается толстенькій господинъ къ окружающей публикѣ.—Сперва она моихъ дочекъ шлюхами назвала, а теперь меня „тыкаетъ“ и кричитъ на меня, какъ на послѣдняго дворника!.. Вы забываетесь, милостивая государыня, я не позволю вамъ, я... я... я...
— Свинья !- -прерываетъ энергичная дама. — Что-о-о-о?..
— А вотъ то-съ!.. Я, братъ, не изъ робкихъ, я укрощала и нс такихъ, а будешь на меня наскакивать, такъ выкупаешься нс въ очередь, возьму вотъ за шиворотъ да и швырну въ рѣку!..
— Артамонъ Ильичъ, нала, папочка, Артамоніа! раздаются тревожные голоса изъ купальни.—Не трогай ее, отойди отъ нея!.
— Отойди отъ нея, Артамоніа! -покрываетъ воѣ голоса отпаянный, тревожный голосъ изъ купальни. Это „Козмрнхг изъ седь
мого номера,—она троихъ мужей уморила, она въ прошломъ году дворника до крови избила, чуть младенца у дачевладѣльца не утопила...
Толстенькій господинъ съ ужасомъ смотритъ на энергичную даму и пятится отъ нея.
- Я и васъ всѣхъ перетоплю еще!—кричитъ дама по направленію къ купальнѣ.—Я въ Пушкинѣ жила, такъ одного доктора укротила, а докторъ-то этотъ двѣнадцать лѣтъ на все Пушкино страхъ наводилъ, сорокъ семь велосипедистовъ искалѣчилъ... Съ меня взятки гладки, я ничего не боюсь, отъ меня всѣ становые пристава бѣгаютъ... Купайтесь скорѣй да выходите, а то я дверь вышибу и всѣхъ васъ изъ купальни крапивой выгоню!..
Плескъ воды и визги умолкаютъ въ купальнѣ, слышенъ оттуда шелестъ одеждъ, и вотъ черезъ нѣсколько минутъ выходятъ три барышни, сопровождаемыя мамашею, которая оберегаетъ ихъ, какъ насѣдка своихъ цыплятъ. Толстенькій папаша присоединяется къ нимъ, и всѣ они вмѣстѣ удаляются, робко поглядывая на энергичную даму.
- Чья очередь, господа?—спрашиваетъ одинъ изъ ожидающихъ. - Ивана Парфеновича,—отвѣчаютъ дачники,—Иванъ ІІарфеновіічъ, идите, батюшка, купайтесь, да не задерживайте, пожалуйста...
- Ну, Иванъ Парфеновичъ можетъ и подождать !—объявляетъ энергичная дама и шествуетъ по мосткамъ.—Иванъ Парфеновичъ хоть и мозглякъ, а все-же мужчина, а я дама, дамѣ-же всегда дается преимущество... Глафира, ступай, неси полотенце и тазъ...
Дама скрывается въ нѣдрахъ купальни, а Иванъ Парфеновичъ отступаетъ въ сторону и только затылокъ себѣ чешетъ.
- Ну, и баба!—говоритъ онъ, покачивая головою.—Вотъ такъ особа, вотъ такъ дама!..
Жаль, что на эту даму не найдется туза, который, какъ извѣстно, н даму бьетъ!—замѣчаетъ одинъ изъ дачниковъ, но замѣчаетъ не очень громко.
Всѣ оставшіеся усаживаются, отыскивая тѣнь подъ прибрежными ивами, а энергичная дама уже бросилась въ воду, и слышно, какъ она ухаетъ и гогочетъ...
Комаръ.

Не ко двору.

— Ахъ, брилліантовая моя, какого женишка я тебѣ припасла, то-есть понимаешь, желе, а не женихъ,—красавецъ, гла-ть огневой, такъ до пятки и пронижетъ, плечи не какія-нибудь портновскія, а собственныя...
— Да ты, Саввишна, скорѣй про дѣло-то—какіе капиталы, чѣмъ торгуетъ л все прочее...
— Торговать-то онъ, милая, ничѣмъ не торгуетъ, а музыкантъ онъ,— на ударныхъ инструментахъ играетъ.
— Ты что-же зто, Саввишна, бѣлены, что-ли, объѣлась? Въ нашъ домъ идешь съ такимъ женихомъ? Женихъ, неровенъ часъ, за закуской пере
вьетъ да начнетъ эфти самые удары тутъ показывать,,такъ что тутъ будетъ? Небось, знаешь, что „самъ“-то у меня тоже человѣкъ горячій...
Чхи-чхи.

Жара.

Что ты пишешь теперь?
Да ничего: понимаешь, такая жара, что даже мысль высыхаетъ...
Ежикъ.
Изданіе Т-ва Н. И. Пастухова.
Редакторъ Ѳ. К. Ивановъ,