— Прескучная оперетка,—поѣдемъ домой...
— Да вѣдь дома-то, матушка, еще болѣе скучная комедія начнется, которая идетъ вотъ уже сороковой годъ!..
(Картинка).
— Я не вамъ, а Пашкѣ...
— Но вы во-множественномъ числѣ употребили это слово...
— Ну, извините, я буду употреблять въ-единственномъ, если вамъ не нравится...
— А я теб А надаю затрещинъ во-множественномъ !—отзывается Пашка.
— Сто это ш, господа, югань завей!—шепелявила барышня и носъ ея еще усиленнѣе заглядываетъ въ ротъ.—ІІьигьясилп даму, а. югаитесь!.. Сыосать иьетивно!..
— Не будемъ больше, Анна Ивановна, пардонъ!—отвѣчаетъ Пашка.—Давайте пѣть... Миша запѣвай „Подъ чарующей лаской твоею“,—у тебя это недурно выходитъ...
Другой гребецъ начинаетъ романсъ, барышня вторитъ ему.
— Да кто-же романсы поетъ, катаясь на лодкѣ?—перебиваетъ рулевой.—„Внизъ но матушкѣ по Волгѣ“ надо...
— Веикоеп но !—восторгается барышня.—Насинайте, Втоевъ... Второвъ начинаетъ и, увлеченный пѣніемъ, забываетъ про
руль; лодка врѣзывается носомъ въ берегъ и сильно накреняется.
Барышня визжитъ; съ Пашки и Второва шляпы надаютъ въ воду.
— Кто-же идіотъ-то?—кричитъ Пашка.—Направилъ, дуракъ, лодку па берегъ, наладилъ на мель, нотъ и валандайся теперь, да. и шляпа новая въ воду упала!.. — Да вѣдь и моя упала...
— Твоя дурацкая шляпа только и пригодна ракамъ на гнѣздо, а я вчера купилъ только... Уплыветъ сейчасъ!.. Анна Ивановна, закройте глаза,—я раздѣнусь и полѣзу за шляпой...
— Фи, какое невѣжество!—пожимаетъ барышня плечами, но закрываетъ глаза косынкою.
Пашка раздѣвается, лѣзетъ въ воду и, увязая въ типѣ по поясъ, идетъ догонять шляпу, которую довольно быстро несетъ теченіемъ и вѣтеркомъ.
По мелководной, узенькой и грязной дачной рѣчкѣ плыветъ лодка.
Два молодыхъ человѣка въ русскихъ сорочкахъ съ малороссійскимъ шитьемъ и съ широчайшими англійскими поясами, въ соло
менныхъ шляпахъ гребутъ, поминутно сбиваясь, ударяя веслами одно о другое и задѣвая ими за берега. По срединѣ лодки сидитъ обыкновенная дачная барышня, то-есть, барышня въ фантастическомъ костюмѣ, безъ шляпы, а лишь съ какою-то испанскою-ко
сынкою на головѣ. Барышня довольно тощая, вся въ веснушкахъ и съ очень длиннымъ носомъ, который подозрительно заглядываетъ въ ротъ барышни, точно недоумѣвая, почему это у молодой еще барышни этой зубы совсѣмъ черны и гнилы.
Правитъ рулемъ третій молодой человѣкъ, необычайно длинный, въ непромокаемомъ плащѣ и въ широчайшей шляпѣ.
—Да нраві-же ты вѣрнѣе, Второвъ!—кричитъ ему одинъ изъ гребцовъ.—Разсказывалъ, что па морѣ съ парусами катался, катеромъ какимъ-то управлялъ, а даже на этой рѣчевкѣ править не умѣешь!..
— Я-то умѣю, а вотъ гребцы вы скверные,—отвѣчаетъ рулевой.—Невозможно править, если па веслахъ идіоты сидятъ...
— Вы, однако, поосторожнѣе, господинъ Второвъ!—говорилъ другой гребецъ.—Мы только вчера познакомились съ нами, а вы говорите—„идіоты“ !..
— Да вѣдь дома-то, матушка, еще болѣе скучная комедія начнется, которая идетъ вотъ уже сороковой годъ!..
НА ЛОДКѢ.
(Картинка).
— Я не вамъ, а Пашкѣ...
— Но вы во-множественномъ числѣ употребили это слово...
— Ну, извините, я буду употреблять въ-единственномъ, если вамъ не нравится...
— А я теб А надаю затрещинъ во-множественномъ !—отзывается Пашка.
— Сто это ш, господа, югань завей!—шепелявила барышня и носъ ея еще усиленнѣе заглядываетъ въ ротъ.—ІІьигьясилп даму, а. югаитесь!.. Сыосать иьетивно!..
— Не будемъ больше, Анна Ивановна, пардонъ!—отвѣчаетъ Пашка.—Давайте пѣть... Миша запѣвай „Подъ чарующей лаской твоею“,—у тебя это недурно выходитъ...
Другой гребецъ начинаетъ романсъ, барышня вторитъ ему.
— Да кто-же романсы поетъ, катаясь на лодкѣ?—перебиваетъ рулевой.—„Внизъ но матушкѣ по Волгѣ“ надо...
— Веикоеп но !—восторгается барышня.—Насинайте, Втоевъ... Второвъ начинаетъ и, увлеченный пѣніемъ, забываетъ про
руль; лодка врѣзывается носомъ въ берегъ и сильно накреняется.
Барышня визжитъ; съ Пашки и Второва шляпы надаютъ въ воду.
— Кто-же идіотъ-то?—кричитъ Пашка.—Направилъ, дуракъ, лодку па берегъ, наладилъ на мель, нотъ и валандайся теперь, да. и шляпа новая въ воду упала!.. — Да вѣдь и моя упала...
— Твоя дурацкая шляпа только и пригодна ракамъ на гнѣздо, а я вчера купилъ только... Уплыветъ сейчасъ!.. Анна Ивановна, закройте глаза,—я раздѣнусь и полѣзу за шляпой...
— Фи, какое невѣжество!—пожимаетъ барышня плечами, но закрываетъ глаза косынкою.
Пашка раздѣвается, лѣзетъ въ воду и, увязая въ типѣ по поясъ, идетъ догонять шляпу, которую довольно быстро несетъ теченіемъ и вѣтеркомъ.
По мелководной, узенькой и грязной дачной рѣчкѣ плыветъ лодка.
Два молодыхъ человѣка въ русскихъ сорочкахъ съ малороссійскимъ шитьемъ и съ широчайшими англійскими поясами, въ соло
менныхъ шляпахъ гребутъ, поминутно сбиваясь, ударяя веслами одно о другое и задѣвая ими за берега. По срединѣ лодки сидитъ обыкновенная дачная барышня, то-есть, барышня въ фантастическомъ костюмѣ, безъ шляпы, а лишь съ какою-то испанскою-ко
сынкою на головѣ. Барышня довольно тощая, вся въ веснушкахъ и съ очень длиннымъ носомъ, который подозрительно заглядываетъ въ ротъ барышни, точно недоумѣвая, почему это у молодой еще барышни этой зубы совсѣмъ черны и гнилы.
Правитъ рулемъ третій молодой человѣкъ, необычайно длинный, въ непромокаемомъ плащѣ и въ широчайшей шляпѣ.
—Да нраві-же ты вѣрнѣе, Второвъ!—кричитъ ему одинъ изъ гребцовъ.—Разсказывалъ, что па морѣ съ парусами катался, катеромъ какимъ-то управлялъ, а даже на этой рѣчевкѣ править не умѣешь!..
— Я-то умѣю, а вотъ гребцы вы скверные,—отвѣчаетъ рулевой.—Невозможно править, если па веслахъ идіоты сидятъ...
— Вы, однако, поосторожнѣе, господинъ Второвъ!—говорилъ другой гребецъ.—Мы только вчера познакомились съ нами, а вы говорите—„идіоты“ !..