— Это ни на что не похоже, — ты пьешь, играешь въ карты, ухаживаешь и ничего не дѣлаешь!..
— Отецъ, я не вижу логики въ твоихъ словахъ, — ты перечислилъ столько занятій и въ то же время утверждаешь, что я „ничего не дѣлаю .
— Горимъ!—крикнули въ вагонѣ и начали выскакивать подъ ливень.
Мастеровой кричалъ:
— Ловко! Изъ огня да въ воду!.. Слѣзай, что-ди, дяденька, или пропусти...
Кондукторъ кричалъ:
—- Не безпокойтесь, господа, это не опасно!.. Сейчасъ дальше поѣдемъ...
Публика полѣзла обратно. Черезъ силу влѣзъ и Горшковъ и опять очутился около мастерового.
— А и занятное путешествіе, дяденька, — обратился онъ къ Горшкову.—Я сегодня на второй взрывъ сподобился.
— Да что ты ко мнѣ лѣзешь съ разговорами?—-огрызнулся Горшковъ.
Мастеровой обратился къ стоявшему рядомъ:
— Какъ-бы дядсиьку-то самого не разорьало. Ишь, ровно полымемъ пышетъ.
Ливень прекратился, но вода, журча, бѣжала но обочинамъ улицъ. Предстояла остановка. Горшковъ увидалъ извозчика и вылѣзъ.
Трамвай ушелъ, извозчикъ заломилъ два рубля; сторговались за рубль съ четвертью.
Улица шла подъ гору къ площади. — Ну, господинъ, прибирайте ноги-то... — Куда?
— А хоть на козлы ставьте... Воды-то, пожалуй, до сидѣнья хватитъ.
У-ѵ-ухъ!.. Въѣхали... Лошадь остановилась.
Горшковъ съ закинутыми на козлы ногами и опрокинувшись назадъ, пыхтѣлъ, кряхтѣлъ и отдувался. Проѣзжавшіе трунили :
— Посмотрите, на извозчика воздушный шаръ упалъ. Горшковъ озлился.
— Да что-жь ты, чортъ, нс ѣдешь? — Лошадь нс везетъ.
Такъ, что-жь, я такъ вверхъ ногами лежать н буду?..
- А не нравится, такъ сходите... Въ васъ, чай, безъ малаго пудовъ десять будетъ...
Вода сбыла, лошадь вывезла.
Поворачивай къ Семеновской заставѣ, все равно, на поѣздъ не попадемъ.
Горшковъ вернулся домой.
На утро Чугуновъ говорилъ:
— Ты, что-же, это, братецъ, надулъ-то?
—- Проклятое это Челноковское заведеніе...
— А говорилъ: „на трамваѣ и скорѣе, и дешевле“.
Маіоръ Бревновъ.

Тяжелыя условія.

— Лидія Александровна, я люблю васъ п прошу вашей руки...
— Несчастный! Я ужь сколько разъ вамъ говорила, что я за какую-то жалкую неизвѣстность пи за нто нс пойду замужъ... — Что-же прикажете сдѣлать?
— Что хотите, только чтобы о васъ было напечатано въ газетахъ. Ну, отравитесь чѣмъ-нибудь новымъ, бросьтесь подъ трамвай, спрыгните съ аэро
плана, ну, наконецъ, съѣшьте цѣлый фунтъ московской вареной колбасы, и если вы останетесь живы и про васъ напечатаютъ, тогда я соглашусь выйдти за васъ...
!!!

Откровенно.

— Сидоръ Петровичъ, одолжите книжечку почитать... — Ну, улсь это атаиде-съ—ни за нто: зачитаете! — Да что вы, помилуйте!
— Э-э, батюшка, что ни говорите, не повѣрю: я самъ такимъ способомъ цѣлую библіотеку составилъ.
Чхи-чхи.

О, женщины!

— Надежда Михайловна, восторгъ, божество мое, я такъ люблю васъ, что даже сегодня ночыо васъ во снѣ видѣлъ!
— Неужели правда? А какъ я была одѣта?
Ежикъ.
— Я откажусь отъ спектакля, если васъ не замѣнятъ болѣе пред ставительнымъ любовникомъ!..
— Хорошо... Я пришлю сегодня на репетицію кучера моего хозяи
на,—онъ самый представительный мужчина въ нашей мѣстности...