— Сегодня гулянье въ Паркѣ,—почему вы не тамъ, Вѣра Ивановна? — Да я, знаете, для трамвая слишкомъ изящна, а для лихача или автомобиля изящна недостаточно, ну, и гуляю на бульварѣ...
Для покупателя прямой разсчетъ: онъ за однѣ и тѣ-же деньги покупаетъ и свинину, и сибирскую язву.
Вѣда съ умными людьми. А для насъ, сумасшедшихъ, рѣшительно все равно: свинина-ли съ язвой, язва-ли со свининой. Вонъ тоже о пропавшихъ палыхъ животныхъ заговорили.
Изъ 29 палыхъ труповъ на утилизаціонный заводъ попало всего 8, а 21 исчезли.
— Гдѣ они?—вопятъ на всю Москву. Да, разумѣется, ихъ съѣли. Церемониться съ ними, что-ли! Посѣтили господаря боенъ г. Ушакова.
— А мы къ вамъ? Что это на васъ какія нападки за послѣднее время? — Зависть.
— Ага! А чему-же завидуютъ?
— Моему независимому положенію. Я на бойняхъ, что хочу, то и дѣлаю, ну, и завидно.
И дѣйствительно зависть беретъ: Съ кого хочетъ онъ—шкуру деретъ,
Язвой сибирской на бойнѣ торгуетъ,
Что ни скажите, онъ въ усъ не подуетъ...
Въ бокъ руку упретъ, молъ, глядите каковъ
Господинъ Ушаковъ!
Мы нашли, что онъ очень красивъ. Красивъ до неприличія,
Такъ много въ немъ величія...
Получили по куску свинины съ сибирскою язвою, поблагодарили г. Ушакова и откланялись.
*** Вчера купили на Толкучкѣ у Устьинскаго моста пудъ векселей, кажется, г. Холодова, на огромную сумму въ семьсотъ девяносто пять тысячъ, сегодня продали ихъ лавочнику за четырнадцать копѣекъ.
Бестія! Даже не хотѣлъ копѣйки прибавить, чтобы пятіалтыиный получился.
А хорошо быть милліонеромъ подъ опекой, ей Богу!
Всѣ знаютъ, что ты милліонеръ, всѣ тебѣ вѣрятъ, всѣ готовы ждать, а ты себѣ пой, какъ Вяльцева:
Захочу—заплачу !
*** А г. Рябушинскому, кажется, придется сѣсть въ беотъ. Платить онъ пяти тысячъ въ пользу недостаточныхъ студентовъ не хочетъ, а безъ этого придется сидѣть.
Теперь купечество посмирнѣе стало, а раныпе-бы оно могло взносы за всѣхъ студентовъ обезпечить.
Какъ услыхалъ кто-нибудь изъ купцовъ, что за сто человѣкъ студентовъ не заплачено, сейчасъ въ загородный ресто
ранъ, зеркало вдребезги, физіономію чью-нибудь враздробь, вынулъ пять тысячъ и съ шикомъ заявилъ:
— Въ пользу недостаточныхъ студентовъ!
И сколько-бы чести было. Говорили-бы, что половина университета купечествомъ оплачивается. И послѣдовательно.
Мужикъ университетъ основалъ, купцы поддерживаютъ.
*** Хотѣли купить бѣговую конюшню графа Стенбокъ-Фермора,—продавалась она съ публичнаго торга за пятнадцать тысячъ, но, вспомнивъ, что у насъ нѣтъ денегъ, не пошли на торги.
Продавалось во-истину движимое имущество — пятнадцать бѣговыхъ лошадей...
Бѣгало-бѣгало зто „движимое имущество“ да отъ владѣльца, наконецъ, и убѣжало. Обидно.
*** Не знаю, какъ кто, а мы ужасно довольны.
Москва опять съ головою. Николай Ивановичъ Гучковъ воротился. Былъ онъ въ Болгаріи на всеславянскомъ объединеніи (просилъ не напечатать „объяденіи“), говорилъ отъ имени Москвы и рядомъ съ братомъ Александромъ Ивановичемъ снялся въ общеславянской группѣ. Хорошо вышли оба. Ихъ такъ и зовутъ: братья-славяне.
ѣздили поздравить Николая Ивановича съ благополучнымъ возвращеніемъ.
Былъ очень доволенъ.
— Ужь ежели,—говорилъ онъ,—сумасшедшіе радуются моему возвращенію и вступленію въ отправленіе обязанностей, значитъ, популярности моей нѣтъ границъ.
Спрашивали его:
— Ну, что, какъ въ чужихъ городахъ? — Хорошо,—говоритъ.
— Лучше, чѣмъ у насъ?
— Ума больше, порядка больше.
— А какъ тамъ насчетъ трамваевъ?
— Вы, сударыня, наша дачница?
— Только въ тѣ дни, когда меня кто-нибудь приглашаетъ...
Для покупателя прямой разсчетъ: онъ за однѣ и тѣ-же деньги покупаетъ и свинину, и сибирскую язву.
Вѣда съ умными людьми. А для насъ, сумасшедшихъ, рѣшительно все равно: свинина-ли съ язвой, язва-ли со свининой. Вонъ тоже о пропавшихъ палыхъ животныхъ заговорили.
Изъ 29 палыхъ труповъ на утилизаціонный заводъ попало всего 8, а 21 исчезли.
— Гдѣ они?—вопятъ на всю Москву. Да, разумѣется, ихъ съѣли. Церемониться съ ними, что-ли! Посѣтили господаря боенъ г. Ушакова.
— А мы къ вамъ? Что это на васъ какія нападки за послѣднее время? — Зависть.
— Ага! А чему-же завидуютъ?
— Моему независимому положенію. Я на бойняхъ, что хочу, то и дѣлаю, ну, и завидно.
И дѣйствительно зависть беретъ: Съ кого хочетъ онъ—шкуру деретъ,
Язвой сибирской на бойнѣ торгуетъ,
Что ни скажите, онъ въ усъ не подуетъ...
Въ бокъ руку упретъ, молъ, глядите каковъ
Господинъ Ушаковъ!
Мы нашли, что онъ очень красивъ. Красивъ до неприличія,
Такъ много въ немъ величія...
Получили по куску свинины съ сибирскою язвою, поблагодарили г. Ушакова и откланялись.
*** Вчера купили на Толкучкѣ у Устьинскаго моста пудъ векселей, кажется, г. Холодова, на огромную сумму въ семьсотъ девяносто пять тысячъ, сегодня продали ихъ лавочнику за четырнадцать копѣекъ.
Бестія! Даже не хотѣлъ копѣйки прибавить, чтобы пятіалтыиный получился.
А хорошо быть милліонеромъ подъ опекой, ей Богу!
Всѣ знаютъ, что ты милліонеръ, всѣ тебѣ вѣрятъ, всѣ готовы ждать, а ты себѣ пой, какъ Вяльцева:
Захочу—заплачу !
*** А г. Рябушинскому, кажется, придется сѣсть въ беотъ. Платить онъ пяти тысячъ въ пользу недостаточныхъ студентовъ не хочетъ, а безъ этого придется сидѣть.
Теперь купечество посмирнѣе стало, а раныпе-бы оно могло взносы за всѣхъ студентовъ обезпечить.
Какъ услыхалъ кто-нибудь изъ купцовъ, что за сто человѣкъ студентовъ не заплачено, сейчасъ въ загородный ресто
ранъ, зеркало вдребезги, физіономію чью-нибудь враздробь, вынулъ пять тысячъ и съ шикомъ заявилъ:
— Въ пользу недостаточныхъ студентовъ!
И сколько-бы чести было. Говорили-бы, что половина университета купечествомъ оплачивается. И послѣдовательно.
Мужикъ университетъ основалъ, купцы поддерживаютъ.
*** Хотѣли купить бѣговую конюшню графа Стенбокъ-Фермора,—продавалась она съ публичнаго торга за пятнадцать тысячъ, но, вспомнивъ, что у насъ нѣтъ денегъ, не пошли на торги.
Продавалось во-истину движимое имущество — пятнадцать бѣговыхъ лошадей...
Бѣгало-бѣгало зто „движимое имущество“ да отъ владѣльца, наконецъ, и убѣжало. Обидно.
*** Не знаю, какъ кто, а мы ужасно довольны.
Москва опять съ головою. Николай Ивановичъ Гучковъ воротился. Былъ онъ въ Болгаріи на всеславянскомъ объединеніи (просилъ не напечатать „объяденіи“), говорилъ отъ имени Москвы и рядомъ съ братомъ Александромъ Ивановичемъ снялся въ общеславянской группѣ. Хорошо вышли оба. Ихъ такъ и зовутъ: братья-славяне.
ѣздили поздравить Николая Ивановича съ благополучнымъ возвращеніемъ.
Былъ очень доволенъ.
— Ужь ежели,—говорилъ онъ,—сумасшедшіе радуются моему возвращенію и вступленію въ отправленіе обязанностей, значитъ, популярности моей нѣтъ границъ.
Спрашивали его:
— Ну, что, какъ въ чужихъ городахъ? — Хорошо,—говоритъ.
— Лучше, чѣмъ у насъ?
— Ума больше, порядка больше.
— А какъ тамъ насчетъ трамваевъ?
— Вы, сударыня, наша дачница?
— Только въ тѣ дни, когда меня кто-нибудь приглашаетъ...