— Я удивляюсь, какъ вы могли сдѣлать предложеніе моей дочери, состоя подъ судомъ за мошенничество!..
— А развѣ мое положеніе станетъ лучше, уважаемый, когда я изъ подсудимаго превращусь въ осужденнаго? Тогда-то ужь вы, навѣрное, откажете мнѣ!..

У мирового.

— Вы, Петровъ, выставлены свидѣтелемъ по дѣлу объ оскорбленіи Сидорова. Что вы знаете по этому дѣлу?—спрашиваетъ мировой судья.
— Никакого оскорбленія тутъ не было, г. судья, а просто они немного перекорялись между собою. Одинъ сказалъ: «ты взяточ
никъ!», а другой отвѣтилъ: «а ты мошенникъ!»,—и это совершенная правда, г. судья!
— Я долженъ сообщить вамъ, любезный, что за вашею женою ухаживаетъ чиновникъ Пискуновъ... — Да что вы?!.
— Вѣрно вамъ говорю, но вы не волпуйтесь, такъ какъ Пискуновъ переходитъ въ акцизное вѣдомство и можетъ выхлопотать вамъ позднюю торговлю въ вашемъ трактирѣ.

Изъ разговоровъ.

— Ты ужь мнѣ, Ивановна, по совѣсти скажи, пьетъ онъ или нѣтъ?—спрашиваетъ купчиха сваху, сватающую жениха ея дочкѣ.
— Да кто-же нынѣ не пьетъ?—отвѣчаетъ сваха.—Курица, и та пьетъ. Ты, мать моя, никогда не спрашивай: пьетъ--ли? А спрашивай: каковъ во хмѣлю?
Институтка спрашиваетъ только-что представленнаго ей господина, о которомъ она много слышала:
— Вы, кажется, очень любите цвѣты? — Кто это вамъ сказалъ?
— Ахъ, да я отъ многихъ слышала, что вы все свое состояніе тратите на камеліи.
Изданіе Т-ва Н. И. Пастухова.
Редакторъ Ѳ. К. Ивановъ

На экзаменѣ.

Экзаменъ по зоологіи въ институтѣ. Учитель спрашиваетъ: — Скажите, мадемуазель, какъ иначе называется пеликанъ? — Птица-женщина.
— Какъ женщина? Птица-баба.
— Мамаша сказала, что «баба» говорить неприлично.