Но, наконецъ, посѣщать ее сталъ Нѣкто подъ фирмою «дяди»...
Быть путеводнымъ для ней пересталъ— Хлѣба насущнаго ради...
Судъ... Воцарилась кругомъ тишина— Вводитъ преступника стража...
Съ годъ у него прохворала жена; Денегъ ни гроша, а помощь нужна И совершилася кража...
Воръ—какъ убитый;—блуждающій взоръ Не вопіетъ о пощадѣ
ÏÏ, сознавая вполнѣ, что онъ воръ, Молча выноситъ суда приговоръ —
Хлѣба насущнаго ради...
IV.
Юная Надя, какъ роза, мила; Мамы одно утѣшенье:
Надею только и жизнь ей мила... Дума старушки одна тяжела: Наденька терпитъ лишенье.
И подвернувшій старый богачъ Мужемъ становится Нади.
Хоть при богатствѣ... Эхъ, мама, не плачь: Мало-ль бываетъ какихъ неудачъ—
Хлѣба насущнаго ради?!.
Вотъ вамъ парнишка. Едва изъ пеленъ; Вскормленный хлѣбомъ мякиннымъ, Изъ уголочка родимаго онъ
Въ городъ, въ работу, идти принужденъ Часто съ однимъ пятьалтыннымъ;
И за фабричнымъ тяжелымъ трудомъ, Въ копоти, пыли и чадѣ—
Рано съ недугами сталъ онъ знакомъ,
Рано испортилась нравственность въ немъ Хлѣба насущнаго ради...
Мѣста лишилъ горемыку патронъ За непоклонъ въ свое время... А горемыка семьей окруженъ
И обиваетъ пороги всѣмъ онъ
Съ просьбой помочь нести бремя... «Завтра» да «завтра», а время идетъ. Чтобъ не забыть, «не укради!»,
Нашъ горемыка находитъ исходъ,
Кинувшись въ сумерки въ прорубь подъ ледъ— Хлѣба насущнаго ради...
Что у насъ множество нравственныхъ силъ Мретъ въ борьбѣ этой напрасно,
Что преждевременно холодъ могилъ Многихъ и многихъ къ себѣ пріютилъ— Это мы видимъ всечасно.
II хоть увѣрены мы, что судьба Не уступаетъ и пяди,
И о пощадѣ къ ней тщетна мольба,
Но будетъ во вѣки идти съ ней борьба Хлѣба насущнаго ради...
(Изъ купечкскаго быта).
Надо предполагать, что Денисъ Денисычъ Оболтаевъ, солидный купчина, торговецъ обувыо, возставъ отъ сна, ступилъ на полъ лѣвой ногой, а это, по народной примѣтѣ, означаетъ—не къ добру.
— Хм!... сопнулъ Денисъ Денисычъ, приподнимаясь съ постели и опираясь на руки:—а голова-то, однако ровпо-бы и не моя. Должно здорово мы вчера урѣзали... а все этотъ Варшавскій: присталъ—поѣдемъ, да по
ѣдемъ... Домой вѣдь совсѣмъ собрался,—нѣтъ, утащили-же, черти этакіе!... А теперь вотъ, со вчерашняго-то, въ головѣ словно трубачи играютъ, али кузнецы куютъ, такъ лопнуть и хочетъ.
— Эй, кто тамъ есть, подьте сюда! громко крикнулъ Оболтаевъ.
На зовъ явилась его супруга, женщина уже пожилая, и вмѣстѣ съ тѣмъ кривая и рябая.
Злые или незлые языки говорили, что Денисъ Денисычъ, женившись на Аннѣ Сидоровиѣ, имѣлъ въ разсчетѣ лишь только ея деньги, а потому и немудрено, что между ними частенько происходили сцены.
— Съ добрымъ утромъ, Денисъ Денисычъ! робко привѣтствовала мужа вошедшая Анна Сидоровна.
— Черти! на грѣхъ ни свѣтъ, ни заря наводить умѣете только! зыкнулъ Оболтаевъ. —Все горло надса
дилъ, орамши,—хоть самъ ступай, не дозовешься никого^ Гдѣ ты была?
— Богу молилась, ланпадки празднику оправляла. — А квасу и догадки нѣтъ принести. — Забыла, Денисъ Денисычъ.
Труженицъ честныхъ святой идеалъ
Быть путеводнымъ для ней пересталъ— Хлѣба насущнаго ради...
III.
Судъ... Воцарилась кругомъ тишина— Вводитъ преступника стража...
Съ годъ у него прохворала жена; Денегъ ни гроша, а помощь нужна И совершилася кража...
Воръ—какъ убитый;—блуждающій взоръ Не вопіетъ о пощадѣ
ÏÏ, сознавая вполнѣ, что онъ воръ, Молча выноситъ суда приговоръ —
Хлѣба насущнаго ради...
IV.
Юная Надя, какъ роза, мила; Мамы одно утѣшенье:
Надею только и жизнь ей мила... Дума старушки одна тяжела: Наденька терпитъ лишенье.
И подвернувшій старый богачъ Мужемъ становится Нади.
Хоть при богатствѣ... Эхъ, мама, не плачь: Мало-ль бываетъ какихъ неудачъ—
Хлѣба насущнаго ради?!.
V.
Вотъ вамъ парнишка. Едва изъ пеленъ; Вскормленный хлѣбомъ мякиннымъ, Изъ уголочка родимаго онъ
Въ городъ, въ работу, идти принужденъ Часто съ однимъ пятьалтыннымъ;
И за фабричнымъ тяжелымъ трудомъ, Въ копоти, пыли и чадѣ—
Рано съ недугами сталъ онъ знакомъ,
Рано испортилась нравственность въ немъ Хлѣба насущнаго ради...
VI.
Мѣста лишилъ горемыку патронъ За непоклонъ въ свое время... А горемыка семьей окруженъ
И обиваетъ пороги всѣмъ онъ
Съ просьбой помочь нести бремя... «Завтра» да «завтра», а время идетъ. Чтобъ не забыть, «не укради!»,
Нашъ горемыка находитъ исходъ,
Кинувшись въ сумерки въ прорубь подъ ледъ— Хлѣба насущнаго ради...
VII
Что у насъ множество нравственныхъ силъ Мретъ въ борьбѣ этой напрасно,
Что преждевременно холодъ могилъ Многихъ и многихъ къ себѣ пріютилъ— Это мы видимъ всечасно.
II хоть увѣрены мы, что судьба Не уступаетъ и пяди,
И о пощадѣ къ ней тщетна мольба,
Но будетъ во вѣки идти съ ней борьба Хлѣба насущнаго ради...
Коломандросъ. Со ВЧЕРАШНЯГО
(Изъ купечкскаго быта).
Надо предполагать, что Денисъ Денисычъ Оболтаевъ, солидный купчина, торговецъ обувыо, возставъ отъ сна, ступилъ на полъ лѣвой ногой, а это, по народной примѣтѣ, означаетъ—не къ добру.
И дѣйствительно примѣта скоро оправдалась.
— Хм!... сопнулъ Денисъ Денисычъ, приподнимаясь съ постели и опираясь на руки:—а голова-то, однако ровпо-бы и не моя. Должно здорово мы вчера урѣзали... а все этотъ Варшавскій: присталъ—поѣдемъ, да по
ѣдемъ... Домой вѣдь совсѣмъ собрался,—нѣтъ, утащили-же, черти этакіе!... А теперь вотъ, со вчерашняго-то, въ головѣ словно трубачи играютъ, али кузнецы куютъ, такъ лопнуть и хочетъ.
— Эй, кто тамъ есть, подьте сюда! громко крикнулъ Оболтаевъ.
На зовъ явилась его супруга, женщина уже пожилая, и вмѣстѣ съ тѣмъ кривая и рябая.
Злые или незлые языки говорили, что Денисъ Денисычъ, женившись на Аннѣ Сидоровиѣ, имѣлъ въ разсчетѣ лишь только ея деньги, а потому и немудрено, что между ними частенько происходили сцены.
— Съ добрымъ утромъ, Денисъ Денисычъ! робко привѣтствовала мужа вошедшая Анна Сидоровна.
— Черти! на грѣхъ ни свѣтъ, ни заря наводить умѣете только! зыкнулъ Оболтаевъ. —Все горло надса
дилъ, орамши,—хоть самъ ступай, не дозовешься никого^ Гдѣ ты была?
— Богу молилась, ланпадки празднику оправляла. — А квасу и догадки нѣтъ принести. — Забыла, Денисъ Денисычъ.