давно прогнала, подозрѣвая въ заглядываніи на Вавилу Евстигнѣевича, сказала:
— Да что вы, барыня! Неужели можно какой бабѣ позариться на нашего барина? У него и лица-то нѣтъ, а такъ только, существо какое-то!
Тѣмъ не менѣе Марья ІІоликарповна ревновала.
— Ты гдѣ это сколько время шатался? спрашивала она его почти ежедневно, когда онъ приходилъ съ должности.
— На службѣ былъ, матушка, сама знаешь. — Да вѣдь пять часовъ скоро!
— Ну такъ что-же? Въ четыре у насъ кончаютъ, пока соберешься, пока ѣдешь, пока что—вотъ и пять часовъ...
— Врешь! Съ какими нибудь дѣвчеиками шематонилъ да бражничалъ!
— Съ какими дѣвчеиками? Господь съ тобой! Да и на что мнѣ бражничать? Сама знаешь, что я тебѣ все жалованье до копѣйки отдаю...
— Говори тамъ! Угощаютъ тебя эти дѣвченки, знаю я! — Да какія дѣвченки меня угощаютъ? Съ какой стати? Помилуй, матушка! Наша же кухарка сказала, что у меня и лица то нѣтъ, и правда что...
— Молчи ужъ, ие разводи бобы-то! Вотъ ей-Богу я тебя буду на службу провожать и пріѣжатьза тобой буду...
— Ты помѣшанная, матушка, ей-Богу помѣшанная! говорилъ Вавила Евстигнѣевичъ и уходилъ въ кабинетъ.
Впрочемъ онъ терпѣдиво сносилъ припадки ревности своей супруги и даже находилъ въ этомъ утѣшеніе: «ревнуетъ значитъ любитъ, а меня и любить-то не за что! лица-то у меня и того нѣтъ! Положимъ и у Маши тоже почти нѣтъ лица, ио все же...
— Да ие отъ знаменитаго ли она мавра Отелло родомъ-то? шутили надъ Пупкомъ товарищи.
— Кто ее знаетъ! Можетъ быть. Это, господа, ничего, что она меня ревнуетъ, тутъ смѣтнаго ничего нѣтъ, потому что мало-ли чего не бываетъ. Вѣдь бывали же случаи, что въ стариковъ влюблялись? Вотъ напримѣръ Марія, дочь Кочубея, въ Мазепу.,.,
— Ха, ха, ха! закатывались товарищи. Такъ вѣдь вы не Мазепа! Ха, ха! Мазепа!...
И сослуживцы прозвали бѣднаго Вавнлу Евстигнѣевича Мазепой.
— Вотъ матушка, тво».глупая ревность до чего довела: меня Мазепой прозвали! сердито выговаривалъ Вавило Евстигнѣевичъ супругѣ. —Мазепа!... Ну, какой я въ самомъ дѣлѣ, Мазепа? А вѣдь обидно: смѣются! На дняхъ какой-то шалунъ нарисовалъ меня въ костюмѣ Мазепы, на колѣняхъ передъ Маріей, и пустилъ картинку
въ канцеляріи—три дня хохотали! До генерала дошло, и тотъ вчера Мазепой назвалъ...
— Конечно Мазепа! крикнула Марья Поликарповна. Такой же сластолюбецъ.

Новый Мазепа пожиналъ плечами и уходилъ.

— Даже и въ помышленіяхъ-то ничего не держу сластолюбиваго! говорилъ онъ и, посматривая на себя въ зеркало, качалъ головой и повторялъ тихонько:
— Мазепа! Сластолюбецъ!... Гмъ...
Въ одинъ прекрасный день, Марья Поликарповна особенно долго заждалась своего супруга.
Взволнованная ходила она по комнатамъ и ежеминутно поглядывала на часы.
— О, злодѣй! бѣшено шептала она.—Сидитъ теперь съ какой нибудь дряиыо!... О, я его поймаю, непремѣнно поймаю!...
ÏÏ Марья ІІоликарповна больше не выдержала: поспѣшно одѣлась, выбѣжала на улицу и покатила въ канце
лярію, гдѣ служилъ Вавило Евстигнѣевичъ, съ цѣлью узнать отъ швейцара, давно ли вышелъ ея мужъ и не замѣтилъ-ли швейцаръ, куда оиъ пошелъ.
Подъѣзжая къ канцеляріи, Марья ІІоликарповна замѣтила, что ея супругъ только что выходитъ и рядитъ куда-то извощика. Марья ІІоликарповна приказала своему извощику остановиться и стала наблюдать за мужемъ.
Вотъ Вавило Евстигнѣевичъ поторговался, поспорилъ о чемъ-то съ извощикомъ, взобрался потомъ на пролетку и поѣхалъ въ сторону, отъ дома противуположную.
— А-а!... Погоди же ты, извергъ, я тебя накрою у твоей любовницы!... Прошептала Марья Поликарповна и приказала своему возницѣ ѣхать за супругомъ.
— Неупускай его изъ виду, голубчикъ, я тебѣ рубль на чай дамъ.
Началось преслѣдованіе.
Изъ улицы въ улицу, изъ переулка въ переулокъ, гналась ревнивая супруга за своимъ мужемъ и съ восторгомъ думала о минутѣ, въ которую она его поймаетъ!
Вбтъ извощикъ Вавилы Евстигнѣевича остановился у какого-то дома на Никитской. ІІеторопясь вылѣзъ почтенный Пупокъ изъ пролетки, заплатилъ деньги и скрылся въ подъѣздъ. Марья Поликарповна подбѣжала тогда къ извощику, который привезъ ея супруга и спросила его:
— Не знаешь, любезный, кто тутъ живетъ?
— Доподлинно не знаю, я барышню какую-то важивалъ сюда, да вотъ этого толстаго барина часто вожу, изъ канцеляріи... — А-а!...
Марья ІІоликарповна быстро вбѣжала ио лѣстницѣ и