а разсудокъ. Я уже начинаю мстить,—и это меня утѣшаетъ, заставляетъ жить и идти впередъ.
продолжалъ Кротковъ, вставши со стула и шагая вдоль маленькой комнатки,—но женѣ простить, простить за ея насмѣшку надъ моей чистой любовью, за то, что она такъ рано сломала мою жизнь—никогда! Понимаешьли, никогда не прощу!
Исхудалая фигура Кроткова уже не изображала собою плаксустрадальца, какимъ онъ вошелъ въ мою квар
— Но, можетъ быть, опа не такъ виновна, какъ ты думаешь? промолвилъ я.
— Ха, ха, ха! Я думаю! —саркастически продолжалъ онъ. Не думаю я, а убѣжденъ и имѣю доказательства, которыя ты скоро увидишь.
— Въ такомъ случаѣ—слушаю тебя!—согласился я. — Жена моя, какъ я уже сказалъ тебѣ, дочь не
богатыхъ родителей; познакомался я съ нею въ одномъ порядочномъ обществѣ. Увлекся ею; полюбилъ. На мое признаніе она отвѣчала взаимностью,—и, разумѣется, за тѣмъ послѣдовала свадьба.
ÏÏ что-же? Красивое, но гадкое созданіе въ 19 лѣтъ, которому я жизнь готовъ былъ отдать,—была не болѣе, ни менѣе, довольно искусная интригантка. Она только желала прикрыться званіемъ замужней женщины и до
стигнувши этого—насмѣялась, горько насмѣялась надо мной.
Кротковъ, по прежнему ходившій вдоль комнатки, замолчалъ, видимо желая собраться съ силами.
— Черезъ мѣсяцъ послѣ свадьбы,—продолжалъ онъ, —я получилъ анонимное письмо, въ которомъ, не
извѣстное лицо увѣдомляло меня, что у моей жены есть два любовника,—слѣдовали фамиліи,—съ первымъ изъ нихъ, она уже порвала всякія отношенія, что-же касается втораго, то его всегда можно видѣть, прогуливающимся на свиданіе къ моей женѣ въ мое отсутствіе, куда-либо за городъ. Этотъ счастливецъ былъ мой сослуживецъ, женатый, семейный человѣкъ.
Нечего и говорить, что письмо это ошеломило меня. Я долго думалъ о его содержаніи: вѣрилъ и не вѣрилъ въ истину его; но потому, съ чѣмъ досталась мнѣ моя жена и по нѣкоторымъ ея замашкамъ пришелъ къ убѣжденію, что въ письмѣ должна быть доля правды.
Недолго думалъ я. Черезъ день у меня готовъ
былъ уже и планъ нападенія въ расплохъ на лагерь моихъ непріятелей.
Съ вечера я сказалъ женѣ, что утромъ рано ѣду за городъ по дѣламъ службы, гдѣ, вѣроятно, пробуду дня два. Дѣйствительно, утромъ я уѣхалъ, пробылъ за горо
домъ до полдня и послѣ обѣда вернулся обратно. День былъ сырой, -снѣжный, и я, закутавшись въ высокій воротникъ пальто, болѣе двухъ часовъ прогуливался по улицѣ, наблюдая за домомъ, гдѣ помѣщалась моя квар
тира. Вдругъ, вообрази: вижу—съ противуположнаго конца улицы движится фигура; вглядываюсь и узнаю моего предполагаемаго соперника.
Продолжаю наблюдать. Дѣйствительно, онъ подошелъ къ крыльцу моей квартиры, позвонилъ, дверь отворилась и затѣмъ скрыла его. Не помню, что был» со мною;
не помню, сколько времени пробылъ я на улицѣ, послѣ ухода въ квартиру вора моей чести. Но пришелъ я въ
себя и вполнѣ овладѣлъ собою, когда появился въ кухнѣ своей квартиры. Прислуга,—нечего и говорить,—под
купленная, пробовала было предупредить свою хозяйку,— но уже было поздно.
Какъ воръ, прокрался я въ комнату, другую, дальше и... мою новобрачную супругу и ея любовника нашелъ пьющими чашу блаженства...
Я забылъ сказать тебѣ, —добавилъ Кротковъ,—что при появленіи моемъ въ квартиру у меня въ рукѣ былъ револьверъ. Раздался страшный крикъ и счастливцы заметались по комнатѣ.
— Успокойтесь и придите въ себя! сказалъ я, запирая дверь на ключь, который и положилъ себѣ въ карманъ.
Жена моя, ломая руки, скрылась лицомъ въ подушкахъ; соперникъ мой, растерявшійся съ ногъ до головы, стоялъ передо мной полный смущенія, не зная что говорить въ настоящемъ случаѣ.
— Напрасно, говорю, Николай Петровичъ,—такъ его звали,—вы такъ испугались...—Что-жь тутъ такого преступнаго? Вы, вѣроятно, ошибкой вошли въ мою квартиру, принявъ его за извѣстное мѣсто... но въ этомъ вина не ваша, а одинаковая окраска нашего дома съ домами извѣстнаго сорта...
— Я, помилуйте, знаете... я... залепеталъ онъ. — О! пе безпокойтесь!
— Я, знаете... человѣкъ семейный... и...
— Очень хорошо я знаю это. Но, пожалуйста не волнуйтесь, вы сейчасъ отсюда уйдете.
— Вы прекраснѣйшій, честный человѣкъ! умоляющимъ голосомъ лепеталъ врагъ мой.
— Но выйдете съ условіемъ... — Все, что вамъ угодно.
Послѣднюю фразу онъ произнесъ громко, какъ-то особенно твердо: я начиналъ узнавать въ немъ прежняго Кроткова—студента.
— Врагамъ по службѣ, я еще пожалуй бы простилъ,— тамъ главпое—деньга, хлѣбъ, борьба за существованіе! —
продолжалъ Кротковъ, вставши со стула и шагая вдоль маленькой комнатки,—но женѣ простить, простить за ея насмѣшку надъ моей чистой любовью, за то, что она такъ рано сломала мою жизнь—никогда! Понимаешьли, никогда не прощу!
Исхудалая фигура Кроткова уже не изображала собою плаксустрадальца, какимъ онъ вошелъ въ мою квар
тиру; передо мною стоялъ мститель, съ крѣпкой волей и съ сознаніемъ своего поруганнаго достоинства.
— Но, можетъ быть, опа не такъ виновна, какъ ты думаешь? промолвилъ я.
— Ха, ха, ха! Я думаю! —саркастически продолжалъ онъ. Не думаю я, а убѣжденъ и имѣю доказательства, которыя ты скоро увидишь.
— Въ такомъ случаѣ—слушаю тебя!—согласился я. — Жена моя, какъ я уже сказалъ тебѣ, дочь не
богатыхъ родителей; познакомался я съ нею въ одномъ порядочномъ обществѣ. Увлекся ею; полюбилъ. На мое признаніе она отвѣчала взаимностью,—и, разумѣется, за тѣмъ послѣдовала свадьба.
ÏÏ что-же? Красивое, но гадкое созданіе въ 19 лѣтъ, которому я жизнь готовъ былъ отдать,—была не болѣе, ни менѣе, довольно искусная интригантка. Она только желала прикрыться званіемъ замужней женщины и до
стигнувши этого—насмѣялась, горько насмѣялась надо мной.
Кротковъ, по прежнему ходившій вдоль комнатки, замолчалъ, видимо желая собраться съ силами.
— Черезъ мѣсяцъ послѣ свадьбы,—продолжалъ онъ, —я получилъ анонимное письмо, въ которомъ, не
извѣстное лицо увѣдомляло меня, что у моей жены есть два любовника,—слѣдовали фамиліи,—съ первымъ изъ нихъ, она уже порвала всякія отношенія, что-же касается втораго, то его всегда можно видѣть, прогуливающимся на свиданіе къ моей женѣ въ мое отсутствіе, куда-либо за городъ. Этотъ счастливецъ былъ мой сослуживецъ, женатый, семейный человѣкъ.
Нечего и говорить, что письмо это ошеломило меня. Я долго думалъ о его содержаніи: вѣрилъ и не вѣрилъ въ истину его; но потому, съ чѣмъ досталась мнѣ моя жена и по нѣкоторымъ ея замашкамъ пришелъ къ убѣжденію, что въ письмѣ должна быть доля правды.
Недолго думалъ я. Черезъ день у меня готовъ
былъ уже и планъ нападенія въ расплохъ на лагерь моихъ непріятелей.
Съ вечера я сказалъ женѣ, что утромъ рано ѣду за городъ по дѣламъ службы, гдѣ, вѣроятно, пробуду дня два. Дѣйствительно, утромъ я уѣхалъ, пробылъ за горо
домъ до полдня и послѣ обѣда вернулся обратно. День былъ сырой, -снѣжный, и я, закутавшись въ высокій воротникъ пальто, болѣе двухъ часовъ прогуливался по улицѣ, наблюдая за домомъ, гдѣ помѣщалась моя квар
тира. Вдругъ, вообрази: вижу—съ противуположнаго конца улицы движится фигура; вглядываюсь и узнаю моего предполагаемаго соперника.
Продолжаю наблюдать. Дѣйствительно, онъ подошелъ къ крыльцу моей квартиры, позвонилъ, дверь отворилась и затѣмъ скрыла его. Не помню, что был» со мною;
не помню, сколько времени пробылъ я на улицѣ, послѣ ухода въ квартиру вора моей чести. Но пришелъ я въ
себя и вполнѣ овладѣлъ собою, когда появился въ кухнѣ своей квартиры. Прислуга,—нечего и говорить,—под
купленная, пробовала было предупредить свою хозяйку,— но уже было поздно.
Какъ воръ, прокрался я въ комнату, другую, дальше и... мою новобрачную супругу и ея любовника нашелъ пьющими чашу блаженства...
Я забылъ сказать тебѣ, —добавилъ Кротковъ,—что при появленіи моемъ въ квартиру у меня въ рукѣ былъ револьверъ. Раздался страшный крикъ и счастливцы заметались по комнатѣ.
— Успокойтесь и придите въ себя! сказалъ я, запирая дверь на ключь, который и положилъ себѣ въ карманъ.
Жена моя, ломая руки, скрылась лицомъ въ подушкахъ; соперникъ мой, растерявшійся съ ногъ до головы, стоялъ передо мной полный смущенія, не зная что говорить въ настоящемъ случаѣ.
— Напрасно, говорю, Николай Петровичъ,—такъ его звали,—вы такъ испугались...—Что-жь тутъ такого преступнаго? Вы, вѣроятно, ошибкой вошли въ мою квартиру, принявъ его за извѣстное мѣсто... но въ этомъ вина не ваша, а одинаковая окраска нашего дома съ домами извѣстнаго сорта...
— Я, помилуйте, знаете... я... залепеталъ онъ. — О! пе безпокойтесь!
— Я, знаете... человѣкъ семейный... и...
— Очень хорошо я знаю это. Но, пожалуйста не волнуйтесь, вы сейчасъ отсюда уйдете.
— Вы прекраснѣйшій, честный человѣкъ! умоляющимъ голосомъ лепеталъ врагъ мой.
— Но выйдете съ условіемъ... — Все, что вамъ угодно.