ПО МОДНОМУ
КАРТИНКА ГРУБАГО ШИКА
„Назвался груздемъ—полѣзай въ кузовъ .
Пословица.
I.
Архипъ Петровичъ Мутовкинъ, какъ говорится по пословицѣ, прошелъ огни, воды и мѣдныя трубы, за то изъ простаго десятника, сдѣлался подрядчикомъ зем
купилъ домъ въ Москвѣ и перебрался па жительство въ бѣлокаменную, съ толстой супружницей своей Ѳеклой Семеновной и маленькимъ шестилѣтнимъ сыномъ Васей.
Перебравшись въ Москву, Архипъ Петровичъ весь свой довольно большой домъ отдалъ жильцамъ, занявъ для себя приличную, помѣстительную квартиру. И жить бы Архипу Петровичу припѣваючи. Но нѣтъ, судьба судила иначе, обуялъ Архипа Петровича бѣсъ прогресса и нужно сказать правду, задалъ прогрессъ хлопотъ и самому Мутовкину и Ѳеклѣ Семеновнѣ. Дѣло было такъ.
Нужно было Архипу Петровичу посѣтить по дѣлу одиого генерала. Генералъ, жившій большимъ бариномъ, принялъ Мутовкина какъ и подобаетъ принять первостатейнаго купца. Мутовкинъ дивился шикарно-убраннымъ комна
тамъ генерала и, оправляя свой долгополый сюртукъ, съ изумленіемъ осматривалъ чуждую ему обстановку. Наконецъ онъ не выдержалъ и попросилъ хозяина по
казать ему и другія комнаты. Генералъ былъ настолько любезенъ, что исполнилъ желаніе гостя и даже свелъ его на половину жепы. Все въ домѣ генерала произвело сильное впечатлѣніе па Мутовкина. Ѣхавши домой, Архипъ Петровичъ задумался.
— Вишь ты какъ люди-то живутъ, а!—думалъ онъ,— а мы што? Што-же я примѣрно меньше его што-ли достатку-то имѣю? Надоть помѣрекать и устроить все какъ слѣдоваетъ.
— Эхъ, Ѳекла Семеновна,—говорилъ Мутовкинъ женѣ, возвратившись домой, —вотъ живетъ-то генералъ, я те доложу!
— Ужь очинно великатпо. Примѣрно комцаты это убраны, жена одѣта, прислуга, все въ лучшемъ видѣ. Хозяйка его въ своихъ покояхъ живетъ, а онъ особ
ливые комнаты занимаетъ. Посидѣли мы съ имъ у него въ кабинетѣ, переговорили о дѣлѣ, повелъ онъ меня въ комнаты къ супружницѣ. Вотъ, Ѳекла Семеновна посмотрѣла-бы ты—богатепь, одно слово, въ комнатахъ. А ужь жасмины, ароматы какіе, такъ въ носъ и лѣзутъ,
сейчасъ умереть, правда. Хозяйка это чинъ-чиномъ ко мнѣ: садиться, говоритъ, прошу васъ. Сѣли—сидимъ. Только, братецъ мой, Ѳекла Семеповпа, сынокъ генераль
скій съ гувильнеромъ вышелъ, такъ малецъ съ нашего Ваську. Одежа па емъ лиловая бархатная, головка въ кудри завита. Сейчасъ это шаркнулъ пожкой, поклонился и сказалъ што-то. Я не понялъ и спрашиваю генерала, что молъ это они такоича сказали? Это, говоритъ, онъ вамъ сказалъ «бажу»,по французски значитъ, выходитъ паше почтеніе. Вотъ, братъ, какъ, Ѳекла Семеновна.
Не то што у тебя Васька, кто бы ни сидѣлъ, войдетъ полпальца въ носъ заткнетъ и стоитъ ровно дуракъ какой. Такъ-то. Я, братъ, Ѳекла Семеновна, давно по
думываю, а таперь совсѣмъ порѣшилъ—надоть мнѣ жить по модному.
— По модному? Да что ты генералъ что-ли,— замѣтила Ѳекла Семеновна.
— Што за бѣда! Не въ генеральствѣ дѣло, а въ деньгахъ, а денегъ у пасъ слава Богу хватить. Такъ-то. — Какъ же это жить-то по модному?
— Какъ. Извѣстно какъ—по модному. Первое дѣло къ Васькѣ гувильнера приставлю...
— Охъ, Архипъ Петровичъ, малъ еще Вася для науки-то.
— Не бѣда! Пущай всѣмъ «бажу» говоритъ покамѣсть, а тамъ видно будетъ. Потомъ мупицы эти съ себя долой. Дутые сапоги по боку, щиблеты заведу, штапы съ ланпасами, пинжакъ и бѣлыя рубахи. Очки пе буду, въ карманѣ, въ очешникѣ носить, куплю золотое пинсе.
— Э, Архипъ Петровичъ, пу пинжакъ со штанами— ничего, а шшсе-то пенадоть-бы. Чай ты ихъ и носить не умѣешь, соскочатъ они у тебя.
— Дура ты баба, больше и ничего. Развѣ для пинсе то особливый носъ надобенъ. Одно дѣло прижми ихъ
потуже, да носъ задирай больше кверху—ни въ жись пе соскочатъ. Тебя тоже по модному одѣну, шлыкъ этотъ съ головы долой, замѣсто его шиньенъ надѣнешь...
Рѣшивъ «жить но модному», Архипъ Петровичъ пе ограничился одними словами. Скоро, Мутовкинъ, прежній русскій костюмъ перемѣнилъ на общеевропейскій и изъ него вышелъ франтъ хоть куда.
— Што, Ѳекла Семеновна, каково? спрашивалъ онъ у жены, охорашиваясь передъ зеркаломъ.
— Что-жь—хорошо, оченно хорошо, согласилась та. — То-то хорошо. Не хорошо,—а два разъ хорошо. Таперь покрайности на мужика пе похожъ—такъ то. Изволь-ка и ты себя по модному выдержать.
КАРТИНКА ГРУБАГО ШИКА
„Назвался груздемъ—полѣзай въ кузовъ .
Пословица.
I.
Архипъ Петровичъ Мутовкинъ, какъ говорится по пословицѣ, прошелъ огни, воды и мѣдныя трубы, за то изъ простаго десятника, сдѣлался подрядчикомъ зем
ляныхъ работъ, па желѣзныхъ дорогахъ. Съ той поры шибко повезло Мутовкину. Нажилъ онъ довольно денегъ,
купилъ домъ въ Москвѣ и перебрался па жительство въ бѣлокаменную, съ толстой супружницей своей Ѳеклой Семеновной и маленькимъ шестилѣтнимъ сыномъ Васей.
Перебравшись въ Москву, Архипъ Петровичъ весь свой довольно большой домъ отдалъ жильцамъ, занявъ для себя приличную, помѣстительную квартиру. И жить бы Архипу Петровичу припѣваючи. Но нѣтъ, судьба судила иначе, обуялъ Архипа Петровича бѣсъ прогресса и нужно сказать правду, задалъ прогрессъ хлопотъ и самому Мутовкину и Ѳеклѣ Семеновнѣ. Дѣло было такъ.
Нужно было Архипу Петровичу посѣтить по дѣлу одиого генерала. Генералъ, жившій большимъ бариномъ, принялъ Мутовкина какъ и подобаетъ принять первостатейнаго купца. Мутовкинъ дивился шикарно-убраннымъ комна
тамъ генерала и, оправляя свой долгополый сюртукъ, съ изумленіемъ осматривалъ чуждую ему обстановку. Наконецъ онъ не выдержалъ и попросилъ хозяина по
казать ему и другія комнаты. Генералъ былъ настолько любезенъ, что исполнилъ желаніе гостя и даже свелъ его на половину жепы. Все въ домѣ генерала произвело сильное впечатлѣніе па Мутовкина. Ѣхавши домой, Архипъ Петровичъ задумался.
— Вишь ты какъ люди-то живутъ, а!—думалъ онъ,— а мы што? Што-же я примѣрно меньше его што-ли достатку-то имѣю? Надоть помѣрекать и устроить все какъ слѣдоваетъ.
— Эхъ, Ѳекла Семеновна,—говорилъ Мутовкинъ женѣ, возвратившись домой, —вотъ живетъ-то генералъ, я те доложу!
— А что же?
— Ужь очинно великатпо. Примѣрно комцаты это убраны, жена одѣта, прислуга, все въ лучшемъ видѣ. Хозяйка его въ своихъ покояхъ живетъ, а онъ особ
ливые комнаты занимаетъ. Посидѣли мы съ имъ у него въ кабинетѣ, переговорили о дѣлѣ, повелъ онъ меня въ комнаты къ супружницѣ. Вотъ, Ѳекла Семеновна посмотрѣла-бы ты—богатепь, одно слово, въ комнатахъ. А ужь жасмины, ароматы какіе, такъ въ носъ и лѣзутъ,
сейчасъ умереть, правда. Хозяйка это чинъ-чиномъ ко мнѣ: садиться, говоритъ, прошу васъ. Сѣли—сидимъ. Только, братецъ мой, Ѳекла Семеповпа, сынокъ генераль
скій съ гувильнеромъ вышелъ, такъ малецъ съ нашего Ваську. Одежа па емъ лиловая бархатная, головка въ кудри завита. Сейчасъ это шаркнулъ пожкой, поклонился и сказалъ што-то. Я не понялъ и спрашиваю генерала, что молъ это они такоича сказали? Это, говоритъ, онъ вамъ сказалъ «бажу»,по французски значитъ, выходитъ паше почтеніе. Вотъ, братъ, какъ, Ѳекла Семеновна.
Не то што у тебя Васька, кто бы ни сидѣлъ, войдетъ полпальца въ носъ заткнетъ и стоитъ ровно дуракъ какой. Такъ-то. Я, братъ, Ѳекла Семеновна, давно по
думываю, а таперь совсѣмъ порѣшилъ—надоть мнѣ жить по модному.
— По модному? Да что ты генералъ что-ли,— замѣтила Ѳекла Семеновна.
— Што за бѣда! Не въ генеральствѣ дѣло, а въ деньгахъ, а денегъ у пасъ слава Богу хватить. Такъ-то. — Какъ же это жить-то по модному?
— Какъ. Извѣстно какъ—по модному. Первое дѣло къ Васькѣ гувильнера приставлю...
— Охъ, Архипъ Петровичъ, малъ еще Вася для науки-то.
— Не бѣда! Пущай всѣмъ «бажу» говоритъ покамѣсть, а тамъ видно будетъ. Потомъ мупицы эти съ себя долой. Дутые сапоги по боку, щиблеты заведу, штапы съ ланпасами, пинжакъ и бѣлыя рубахи. Очки пе буду, въ карманѣ, въ очешникѣ носить, куплю золотое пинсе.
— Э, Архипъ Петровичъ, пу пинжакъ со штанами— ничего, а шшсе-то пенадоть-бы. Чай ты ихъ и носить не умѣешь, соскочатъ они у тебя.
— Дура ты баба, больше и ничего. Развѣ для пинсе то особливый носъ надобенъ. Одно дѣло прижми ихъ
потуже, да носъ задирай больше кверху—ни въ жись пе соскочатъ. Тебя тоже по модному одѣну, шлыкъ этотъ съ головы долой, замѣсто его шиньенъ надѣнешь...
— Меня то зачѣмъ...
— А ты помалкивай, да слушай што говорятъ!
Рѣшивъ «жить но модному», Архипъ Петровичъ пе ограничился одними словами. Скоро, Мутовкинъ, прежній русскій костюмъ перемѣнилъ на общеевропейскій и изъ него вышелъ франтъ хоть куда.
— Што, Ѳекла Семеновна, каково? спрашивалъ онъ у жены, охорашиваясь передъ зеркаломъ.
— Что-жь—хорошо, оченно хорошо, согласилась та. — То-то хорошо. Не хорошо,—а два разъ хорошо. Таперь покрайности на мужика пе похожъ—такъ то. Изволь-ка и ты себя по модному выдержать.