Нянька. Ахъ, голубчикъ, какого ты это урода намалевалъ!
Старый младенецъ. Ты ничего не понимаешь! это Богданъ Хмельницкій.
— Не умѣешь—учись. Штобъ этого больше никогда не было.
Ѳекла Семеновна была въ большомъ затрудненіи и слѣдующую ночь придумала лечь спать совсѣмъ одѣтой и причесанной. Архипа Петровича дома не было и Ѳекла Семеновна легла въ спальной, на диванѣ. Ясное дѣло, что заснуть она не могла. Шиньенъ тянулъ ей голову, шпильки кололи, корсетъ давилъ грудь и бока, а отдѣлка платья не давала возможности улечься какъ слѣ
дуетъ. Возвратившійся, на разсвѣтѣ, Архипъ Петровичъ посмѣялся надъ жепою за ея выдумку и замѣтилъ только:
— Спи, коль охота есть въ муниціи.
Утромъ явилась магазинщица съ капотомъ и положила конецъ затрудненіямъ Ѳеклы Семеновны, посовѣтовавъ ей взять опытную горничную.
Досталось на орѣхи и маленькому Васѣ. Къ нему былъ приставленъ гувернеръ французъ. Привыкшій къ свободному русскому костюму, мальчикъ былъ одѣтъ въ
модный костюмчикъ, голову французъ придумалъ завивать ему въ напильетки. Первый день пребыванія гувернера въ ихъ домѣ, Вася много плакалъ, будучи ли
шенъ привычной свободы движеній. Первую ночь онъ всю пе спалъ, такъ какъ папильотки сжимали ему го
лову. На слѣдующее утро, только что французъ развилъ ему напильетки и оправилъ голову, а нянька одѣла его, Вася побѣжалъ въ столовую и бросился къ отцу съ обычнымъ привѣтствіемъ:
— Съ добрымъ утромъ, тятенька.
Архипъ Петровичъ оборвалъ его вопросомъ: — А гдѣ гувилыіеръ? — Въ дѣтской.

— Пошелъ, приходи съ нимъ и,скажи «бажу».

Вася ушелъ въ смущеньи. Гувернеру былъ сдѣланъ выговоръ за то, что онъ выпускаетъ Васю не по модному. А Ѳеклѣ Семеновнѣ, вздумавшей заступиться за сына,