(романъ въ одной главѣ).
Была прозрачная, какъ тонкій ажурный чулокъ, ночь. Въ кустахъ сирени двое соловьевъ старались подражать
пѣнію Собинова. Черемуха и розы насыщали воздухъ Брокаромъ, Ралле и К°, и только рѣзкая струйка навознаго амбре непріятно щекотала слизистую оболочку носа. Все было тихо...
Двадцатилѣтіий, съ чуть замѣтными усиками, коллежскій регистраторъ Бутоновъ разыгрывалъ съ Зиночкой, въ садовой бесѣдкѣ, одинъ изъ рѣшительнѣйшихъ моментовъ любовной пантомины.
Онъ полусидѣлъ, полулежалъ у ея крохотныхъ ножекъ, звучно чмокалъ кончики ея пальцевъ и, чувствуя какое то клокотанье въ груди, шепталъ:
— Зи... зиночка... я люблю васъ... ей Богу люблю... Вы для меня все: и небо, и запахъ этихъ розъ, и даже самая жизнь!.. Я вашъ весь... приказывайте, что хотите... все сдѣлаю, какъ рабъ...
Она гладила его по напомаженной головкѣ и тихо шептала:

— Милый... мальчугапьчикъ...

— Я... я милый... Ты сказала „милый“... Спасибо— прошепталъ онъ и, чувствуя дрожанье въ поджилкахъ, произнесъ:
— Зи... зиночка?.. — Ну?..

— Бу... бу... будь моею на вѣки...

Она вскочила и, сверкая глазами, почти взвизгнула:

— Вы сумасшедшій!.. Вы... вы нахалъ!.. Я папашѣ пожалуюсь... Пустите!..

Но онъ тянулъ ее за юбку и не пускалъ.
— Зи... зиночка... радость моя... я вамъ найму квартиру па Кузнецкомъ... я... я... возьму изъ Ліонскаго кредита всѣ деньги, которыя отказала мнѣ тетя... я возьму
всѣ двадцать восемь тысячъ... я куплю вамъ экипажъ... найму прислугу...
— Прочь, нахалъ!.. Или я закричу!.. Тогда онъ опустился передъ ней на колѣна и сказалъ: — Зиночка... не уходите... я женюсь на васъ. Зина сдѣлала шагъ назадъ и произнесла:
— A-а... ну, это другое дѣло... только послѣ того, что вы сказали...
— Зиночка, прости!., это я такъ... это нарочно, чтобы испытать честная ты дѣвушка или нѣтъ... прости меня... вѣдь прощаешь, а?

— Хорошо, прощаю, но знай, что до нашего брака, я, какъ честная дѣвушка...

— Да... да... это понятно... развѣ я могу дерзать?!. Можетъ быть, хотя .поцѣлуи...
— Исключительно... Три поцѣлуя въ сутки черезъ каждые восемь часовъ... Одинъ въ щеку, другой въ лобъ, третій же...

— А третій?

— Третій въ губы.

Она нагнулась и поцѣловала его.

Бутоновъ былъ радъ, какъ молодой поросенокъ, попавшій первый разъ на богатую отбросами помойку. На другой же день, послѣ офиціальнаго предложенія ея родителямъ, онъ заказалъ литографированныя карточки, на которыхъ значилось:
„М. Г., Егоръ Петровичъ Бутоновъ и Зинаида Василь
евна ІІрутикова имѣютъ честь пригласить Васъ въ (такую-то) церковь (такого-то) числа къ шести часамъ вечера“ и т. д.
Черезъ недѣлю, прогуливаясь вечеромъ около дома невѣсты, Бутоновъ замѣтилъ, что къ дверямъ Зиночкиной квартиры крадется какая-то тѣнь.
Тѣнь, озираясь, вошла въ квартиру и, минуту спустя, на спущенной шторѣ Зиночкиной комнаты, ясно обозначились двѣ тѣни...
Ого—прошепталъ смущенный Бутоновъ и принялся ждать.
Но ждалъ онъ напрасно. Тѣнь не выходила на улицу. На другой день Зиночка не приняла его. Рыжая, съ рябиной, горничная доложила: — Барышня больны-съ.
Онъ сталъ бродить около дома. Въ немъ поднялось ревнивое чувство, и онъ далъ себѣ клятву изловить эту подозрительную тѣнь.

— Кто же это?—задавалъ онъ себѣ вопросъ—неужели мужчина?.. Едва-л и... Зиночка чиста и безукоризненна въ этомъ отношеніи... она мнѣ это доказала... развѣ я имѣю право подозрѣвать этотъ невинный цвѣтокъ?., но кто же, наконецъ, это?

А тѣнь, между тѣмъ, была проворна и неуловима, какъ полночное привидѣніе. Бутоновъ начиналъ уже отчаиваться.

Какъ то вечеромъ, собравшись съ силами и засунувъ въ карманъ револьверъ, онъ сказалъ:

— Баста!.. Или я сегодня поймаю ее, или убью, но все-таки узнаю въ чемъ заключается эта таинственность...
Онъ спрятался за угломъ садика и началъ ждать. На этотъ разъ ему посчастливилось—онъ схватилъ тѣнь прямо за шиворотъ. Съ тѣни упалъ непромокаемый плащъ и передъ смущеннымъ Бутоновымъ предстала стриженая въ кружокъ, по кучерски, краснорожая дама.
— Виноватъ—пробормоталъ онъ—тутъ какое-то недоразумѣніе... скажите, однако, кто вы такая?
— Я... я... акушерка... что вамъ угодно?
I. Н. В-ъ.
** *
Заплати врачу цѣлковый
И, повѣрь, за твой «цѣлкачъ» Настрочитъ рецептъ толковый, Не задумываясь, врачъ.

Принимать лѣкарство станешь И тогда одно изъ двухъ—

Иль здоровъ съ постели встанешь, Иль навѣкъ испустишь духъ.
Лай же двадцать пять цѣлковыхъ. И тогда ужъ плачь не плачь, Ожидая денегъ новыхъ, Призадумается врачъ:
Онъ тебѣ за плату эту,
Что рискнулъ ему пт дагпь, Отойти не дастъ со свѣту
И не дастъ съ постели встать.

Зиг - Заг.

ТѢНЬ.