Въ 12 верстахъ отъ города находится большая деревня Рукавъ. Озерихинской волости, въ которой по удобству мѣстоположенія и
централизаціи отъ другихъ селеній, входящихъ въ эту волость, опредѣлено было помѣстить надлежащее зданіе волостного правленія. Но — что порѣшили уполномоченные 24 обществъ, то пе
рерѣшилъ одинъ изъ обывателей названной деревни Рукавъ, по прозванію Иванъ Безносовъ. Купилъ онъ года съ два тому на
задъ неподалеку отъ своей деревни захудалое барское имѣньице оь „палкОнными и мизиминнымй пристройками въ видѣ шикарныхъ когда-то дворянскихъ хоромъ, теперь, впрочемъ, годныхъ
лишь на порядочное топливо. Спрашивается: куда дѣвать эти гнилушки не въ убытокъ себѣ и притомъ на законномъ основа
ніи? — Другой бы растерялся и прямо таки учинилъ обидную и ощутительную брешь въ собственномъ карманѣ, Но мѣстный му
дрецъ и доморощенный экономистъ не палъ духомъ и... принялся
собственнымъ умомъ выжимать сокъ отъ своихъ сельчанъ. Онъ сумѣлъ всучить для волостного правленія свои новокупленныя барскія гнилушки за 3000 рублей, предварительно смазавъ, оштукатуривъ н окрасивъ ихъ на мѣстахъ особо вопіющихъ, — оста
вивъ такимъ образомъ цѣлыхъ 24 крестьянскихъ общества при пиковомъ въ нѣкоторомъ родѣ интересѣ, печальныхъ картахъ и... превеликомъ носѣ. Говорятъ, что тутъ при операціи этой не обошлось и безъ волшебствъ... Такъ — передаютъ — что въ той
водкѣ, которой смачивали для нужнаго тона и большей „горластости“ нѣкоторыхъ изъ уполномоченныхъ была подмѣшана настолько сильная доза дурмана, что выборные забыли о прямой выгодѣ пріобрѣтенія лучшаго каменнаго зданія въ своей же де
ревнѣ для правленія, предложеннаго обществу односельчаниномъ Крюковымъ всего лишь за 2500 рублей. Потомъ далѣе были пу
щены въ ходъ для вящшаго успѣха говоря иносказательно, даже огонь и мечъ, трусъ и потопъ. Такъ, когда разобрался вопросъ
о томъ: гдѣ удобнѣе быть зданію волостного правленія—тутъ ли, гдѣ оно теперь стоитъ, т. е. въ полѣ, близъ сельца Березовъ, въ 31/2 верстахъ отъ деревни Рукава, то оказалось, что тепереш
нее мѣсто самое удобное, ибо деревня Рукавъ —яко бы весной — вся заливается полой водой, хотя безпристрастные мѣстные историки и старожилы еще ни разу не запомнятъ токого „фанта
стическаго потопа“ и — въ крайнемъ случаѣ ожидаютъ, что такой напастью Господь Богъ накажеть рукавскихь крестьянъ и осталь
ныхъ съ ними 23 сообщественника за то собственно, что остались въ дуракахъ и съ превеликимъ носомъ передъ такимъ мѣстнымъ Колупаемъ Розуваевичемъ Обдерихинымъ, какъ мѣстное „лихо“...
безносое. Но... такъ какъ по наукѣ извѣстно, что даже низшіе организмы имѣютъ все-таки проблески совѣсти, хотя и въ ми
нимальномъ зачаточномъ состояніи, то — ничтожный скрупулъ ея
нашелся и у этого благодѣтеля „безъ словъ“: такъ—по молвѣ на. родной — онъ хочетъ деньги, за его гнилушки слѣдуемыя, пріуро
чить къ оброчному сбору, чтобы — знаете — не такъ замѣтно было и рѣзко бросалось каждому въ глаза. — „Все это — скажемъ мы отъ себя, словами поэта — было - бы смѣшно, когда бы не было такъ грустно!“..
Съ подлинныхъ слуховъ стенографировалъ и въ собственнук корреспонденцію „Развлеченія“ переложилъ
П. В — мірскій.
Господа, въ Москвѣ есть кружокъ любителей цыганскаго пѣнія.
Если вы не слышали никогда объ этомъ „кружкѣ“, то позвольте васъ съ нимъ познакомить покороче.
Во-первыхъ, дирижеръ и руководитель кружка. Фамилія его., но „что въ имени тебѣ моемъ“...
Предположимъ, что она начинается съ буквы „Г“.
Я положительно не знаю, что общаго между цыганскимъ пѣніемъ и этимъ смиреннымъ господиномъ.
Это навсегда останется для меня тайной.
Во-вторыхъ, сами „цыгане“... Наберите на улицѣ десятка три попавшихся прохожихъ, нарядите ихъ въ несообразныя красныя пелеринки—и вы получите нѣкоторое понятіе о членахъ „кружка“.
Когда они запѣваютъ какую нибудь разудалую цыганскую пѣсню, публикѣ хочется плакать навзрыдъ.
Когда они исполняютъ грустную вещь, публика бываетъ въ самомъ веселомъ настроеніи.
Не такъ давно мнѣ довелось слышать, какъ члены „кружка“ исполняли извѣстную оперетку „новые цыганскіе пѣсни въ лицахъ“.
Содержаніе сей пьесы таково: цыганъ Дмитрій, поющій въ загородномъ ресторанѣ, не любитъ своей жены, а любитъ другую цы
ганку. Жена его со злости уѣзжаетъ къ гусару, во черезъ два года ни съ того ни сего пріѣзжаетъ въ ресторанъ и убиваетъ свою соперницу.
Какъ видите, дѣло обстоитъ просто, мило и вполнѣ по-цыгански.
Дмитрія игралъ малый сажени полторы въ вышину и сажень въ толщину. Жену его играла особа, обладавшая очень большими глазами и полнѣйшимъ отсутствіемъ голоса.
Исполнявшій роль гусара нарядился младшимъ помощникомъ брандмейстера.
На сценѣ толпились „цыгане“ всѣхъ сортовъ -бѣлокурые, пѣгіе и рыжіе. Не было только черномазыхъ.
Мнѣ до слезъ было больно глядѣть на этихъ людей, несомнѣнно порядочныхъ и добронравныхъ, но одѣтыхъ въ нелѣпѣйшія пелеринки и завывавшихъ дикими голосами.
Во второмъ дѣйствіи сцена представляетъ залу загороднаго ресторана. Зала величиной съ хорошій курятникъ. На двухъ убогихъ столахъ шипитъ содовая вода. За столами—особы въ огромныхъ плоскихъ шляпахъ. Тутъ же, какъ сельди въ боченкѣ, толкутся „цыгане“.
„Говорятъ, говорятъ, говорятъ“—пѣлъ г. Г. въ роли метрдотеля. Роль, надо сказать, вполнѣ по немъ.
»Чудо, чудо, чудо, чудеса“, вопили, визжали, хрипѣли и выли „цыгане“.
Дѣйствительно, чудеса!
Но вотъ близка желанная развязка. Жена Дмитрія выпалила изъ какой-то комической трубки въ свою соперницу, изъ предо
сторожности направивъ свое оружіе въ потолокъ. Соперница тутъ же благополучно скончалась. Ея убитый горемъ обожатель безпомощно вращалъ подведенными до нельзя глазами. Младшій по
мощникъ брандмейстера тупо сидѣлъ на диванѣ около злодѣйки, упавшей въ обморокъ.
„Цыгане“, наполнявшіе залъ, что называется и въ усъ не дули. На лицахъ ихъ не выражалось ни малѣйшаго волненія. Они, очевидно, уже привыкли къ такимъ вещамъ.
Одинъ—нашептываетъ любезности курносой бѣлокурой „цыганкѣ“, другой меланхолически ковыряетъ въ носу.
Стоитъ, молъ, на такой пустякъ обращать вниманіе!
Послѣ спектакля я разговорился съ однимъ господиномъ.
„Говорятъ, говорятъ“—шепнулъ онъ мнѣ, что на сценѣ есть особы, не раскрывающія рта.
„Говорятъ, говорятъ“— продолжалъ онъ, что тутъ сказывается вліяніе толстыхъ смоленскихъ домовладѣльцевъ, разъѣзжающихъ на автомобиляхъ.
„Мало ль что говорятъ“,—отвѣтилъ « ему. Какое мнѣ дѣло до толстыхъ домовладѣльцевъ?
Во всякомъ случаѣ мнѣ отъ души жаль слушателей „кружка любителей цыганскаго пѣнія“.
Что худого сдѣлали этимъ любителямъ цыгане и ихъ пѣніе? Господа, право не хорошо.
Москвичъ.
Притча объ Иванѣ Безносомъ и 24 сельскихъ обществахъ крестьянъ, оставшихся съ „носомъ“. — Издавна извѣстно, что „....умъ человѣка такъ высокъ, что изъ камня выжметъ сокъ“ и это прав
диво-мудрое изреченіе нашло себѣ практическое, наглядное и — такъ сказать — чудесное до нѣкоторой степепи подтвержденіе въ слѣдующемъ фактѣ.
централизаціи отъ другихъ селеній, входящихъ въ эту волость, опредѣлено было помѣстить надлежащее зданіе волостного правленія. Но — что порѣшили уполномоченные 24 обществъ, то пе
рерѣшилъ одинъ изъ обывателей названной деревни Рукавъ, по прозванію Иванъ Безносовъ. Купилъ онъ года съ два тому на
задъ неподалеку отъ своей деревни захудалое барское имѣньице оь „палкОнными и мизиминнымй пристройками въ видѣ шикарныхъ когда-то дворянскихъ хоромъ, теперь, впрочемъ, годныхъ
лишь на порядочное топливо. Спрашивается: куда дѣвать эти гнилушки не въ убытокъ себѣ и притомъ на законномъ основа
ніи? — Другой бы растерялся и прямо таки учинилъ обидную и ощутительную брешь въ собственномъ карманѣ, Но мѣстный му
дрецъ и доморощенный экономистъ не палъ духомъ и... принялся
собственнымъ умомъ выжимать сокъ отъ своихъ сельчанъ. Онъ сумѣлъ всучить для волостного правленія свои новокупленныя барскія гнилушки за 3000 рублей, предварительно смазавъ, оштукатуривъ н окрасивъ ихъ на мѣстахъ особо вопіющихъ, — оста
вивъ такимъ образомъ цѣлыхъ 24 крестьянскихъ общества при пиковомъ въ нѣкоторомъ родѣ интересѣ, печальныхъ картахъ и... превеликомъ носѣ. Говорятъ, что тутъ при операціи этой не обошлось и безъ волшебствъ... Такъ — передаютъ — что въ той
водкѣ, которой смачивали для нужнаго тона и большей „горластости“ нѣкоторыхъ изъ уполномоченныхъ была подмѣшана настолько сильная доза дурмана, что выборные забыли о прямой выгодѣ пріобрѣтенія лучшаго каменнаго зданія въ своей же де
ревнѣ для правленія, предложеннаго обществу односельчаниномъ Крюковымъ всего лишь за 2500 рублей. Потомъ далѣе были пу
щены въ ходъ для вящшаго успѣха говоря иносказательно, даже огонь и мечъ, трусъ и потопъ. Такъ, когда разобрался вопросъ
о томъ: гдѣ удобнѣе быть зданію волостного правленія—тутъ ли, гдѣ оно теперь стоитъ, т. е. въ полѣ, близъ сельца Березовъ, въ 31/2 верстахъ отъ деревни Рукава, то оказалось, что тепереш
нее мѣсто самое удобное, ибо деревня Рукавъ —яко бы весной — вся заливается полой водой, хотя безпристрастные мѣстные историки и старожилы еще ни разу не запомнятъ токого „фанта
стическаго потопа“ и — въ крайнемъ случаѣ ожидаютъ, что такой напастью Господь Богъ накажеть рукавскихь крестьянъ и осталь
ныхъ съ ними 23 сообщественника за то собственно, что остались въ дуракахъ и съ превеликимъ носомъ передъ такимъ мѣстнымъ Колупаемъ Розуваевичемъ Обдерихинымъ, какъ мѣстное „лихо“...
безносое. Но... такъ какъ по наукѣ извѣстно, что даже низшіе организмы имѣютъ все-таки проблески совѣсти, хотя и въ ми
нимальномъ зачаточномъ состояніи, то — ничтожный скрупулъ ея
нашелся и у этого благодѣтеля „безъ словъ“: такъ—по молвѣ на. родной — онъ хочетъ деньги, за его гнилушки слѣдуемыя, пріуро
чить къ оброчному сбору, чтобы — знаете — не такъ замѣтно было и рѣзко бросалось каждому въ глаза. — „Все это — скажемъ мы отъ себя, словами поэта — было - бы смѣшно, когда бы не было такъ грустно!“..
Съ подлинныхъ слуховъ стенографировалъ и въ собственнук корреспонденцію „Развлеченія“ переложилъ
П. В — мірскій.
Замѣтки москвича.
Господа, въ Москвѣ есть кружокъ любителей цыганскаго пѣнія.
Если вы не слышали никогда объ этомъ „кружкѣ“, то позвольте васъ съ нимъ познакомить покороче.
Во-первыхъ, дирижеръ и руководитель кружка. Фамилія его., но „что въ имени тебѣ моемъ“...
Предположимъ, что она начинается съ буквы „Г“.
Я положительно не знаю, что общаго между цыганскимъ пѣніемъ и этимъ смиреннымъ господиномъ.
Это навсегда останется для меня тайной.
Во-вторыхъ, сами „цыгане“... Наберите на улицѣ десятка три попавшихся прохожихъ, нарядите ихъ въ несообразныя красныя пелеринки—и вы получите нѣкоторое понятіе о членахъ „кружка“.
Когда они запѣваютъ какую нибудь разудалую цыганскую пѣсню, публикѣ хочется плакать навзрыдъ.
Когда они исполняютъ грустную вещь, публика бываетъ въ самомъ веселомъ настроеніи.
Не такъ давно мнѣ довелось слышать, какъ члены „кружка“ исполняли извѣстную оперетку „новые цыганскіе пѣсни въ лицахъ“.
Содержаніе сей пьесы таково: цыганъ Дмитрій, поющій въ загородномъ ресторанѣ, не любитъ своей жены, а любитъ другую цы
ганку. Жена его со злости уѣзжаетъ къ гусару, во черезъ два года ни съ того ни сего пріѣзжаетъ въ ресторанъ и убиваетъ свою соперницу.
Какъ видите, дѣло обстоитъ просто, мило и вполнѣ по-цыгански.
Дмитрія игралъ малый сажени полторы въ вышину и сажень въ толщину. Жену его играла особа, обладавшая очень большими глазами и полнѣйшимъ отсутствіемъ голоса.
Исполнявшій роль гусара нарядился младшимъ помощникомъ брандмейстера.
На сценѣ толпились „цыгане“ всѣхъ сортовъ -бѣлокурые, пѣгіе и рыжіе. Не было только черномазыхъ.
Мнѣ до слезъ было больно глядѣть на этихъ людей, несомнѣнно порядочныхъ и добронравныхъ, но одѣтыхъ въ нелѣпѣйшія пелеринки и завывавшихъ дикими голосами.
Во второмъ дѣйствіи сцена представляетъ залу загороднаго ресторана. Зала величиной съ хорошій курятникъ. На двухъ убогихъ столахъ шипитъ содовая вода. За столами—особы въ огромныхъ плоскихъ шляпахъ. Тутъ же, какъ сельди въ боченкѣ, толкутся „цыгане“.
„Говорятъ, говорятъ, говорятъ“—пѣлъ г. Г. въ роли метрдотеля. Роль, надо сказать, вполнѣ по немъ.
»Чудо, чудо, чудо, чудеса“, вопили, визжали, хрипѣли и выли „цыгане“.
Дѣйствительно, чудеса!
Но вотъ близка желанная развязка. Жена Дмитрія выпалила изъ какой-то комической трубки въ свою соперницу, изъ предо
сторожности направивъ свое оружіе въ потолокъ. Соперница тутъ же благополучно скончалась. Ея убитый горемъ обожатель безпомощно вращалъ подведенными до нельзя глазами. Младшій по
мощникъ брандмейстера тупо сидѣлъ на диванѣ около злодѣйки, упавшей въ обморокъ.
„Цыгане“, наполнявшіе залъ, что называется и въ усъ не дули. На лицахъ ихъ не выражалось ни малѣйшаго волненія. Они, очевидно, уже привыкли къ такимъ вещамъ.
Одинъ—нашептываетъ любезности курносой бѣлокурой „цыганкѣ“, другой меланхолически ковыряетъ въ носу.
Стоитъ, молъ, на такой пустякъ обращать вниманіе!
Послѣ спектакля я разговорился съ однимъ господиномъ.
„Говорятъ, говорятъ“—шепнулъ онъ мнѣ, что на сценѣ есть особы, не раскрывающія рта.
„Говорятъ, говорятъ“— продолжалъ онъ, что тутъ сказывается вліяніе толстыхъ смоленскихъ домовладѣльцевъ, разъѣзжающихъ на автомобиляхъ.
„Мало ль что говорятъ“,—отвѣтилъ « ему. Какое мнѣ дѣло до толстыхъ домовладѣльцевъ?
Во всякомъ случаѣ мнѣ отъ души жаль слушателей „кружка любителей цыганскаго пѣнія“.
Что худого сдѣлали этимъ любителямъ цыгане и ихъ пѣніе? Господа, право не хорошо.
Москвичъ.
Владиміръ на Клязьмѣ.
Притча объ Иванѣ Безносомъ и 24 сельскихъ обществахъ крестьянъ, оставшихся съ „носомъ“. — Издавна извѣстно, что „....умъ человѣка такъ высокъ, что изъ камня выжметъ сокъ“ и это прав
диво-мудрое изреченіе нашло себѣ практическое, наглядное и — такъ сказать — чудесное до нѣкоторой степепи подтвержденіе въ слѣдующемъ фактѣ.