Познакомился съ ней я въ гостяхъ за блинами, Ножку жалъ за блинами съ сметаной густой; Я влюбился въ нее за блинами съ снятками Руку ей предложилъ за блинами съ икрой...
Долю ждалъ я отвѣта... Надежда погасла, Мнѣ секунды, минуты казались—іода...
За блинами съ приправой чухонскаго масла Она тихо и нѣжно отвѣтила: «да!»
Правда-ли что ты отбила жениха у сваей дочери? — Что же изъ этого?
— Это не справедливо.
— Пустяки, моя дочь такъ молода, что ,у спѣетъ найти другого. тогда какъ миѣ необходимо поторопиться..
Простить!.. Начать опять все снова—
Любить и вѣровать и ждать, Какъ будто не было ни слова
Братоубійственнаго, злого, Насъ заставлявшаго страдать.
Но—подойти къ своимъ врагамъ, Чтобы просить у нихъ забвенья
И встрѣтить только смѣхъ глумленья — Уже зачтется въ подвигъ намъ...
Сергѣй Поповъ.
Курьезъ.
Въ Бѣлгородѣ, по словамъ Харьк. Вѣд., былъ назначенъ на 1.Ä января концертъ артиста Императорской оперы П. Д. Орлова. Билеты продовались, и покупателямъ вручалась афиша слѣдующаго содержанія:
П. Д. Орловъ (баритонъ) состоялъ 7 лѣтъ премьеромъ московской казенной оперы, но по недоразумѣніямъ съ дирекціею^(Ьровол ыю покинулъ ее, появляясь гастроле
ромъ не только въ провинціи, но и на казенной сценѣ московскаго Большого театра въ сентябрѣ сего 1901 г. Вездѣ г. Орловъ пользуется громаднымъ успѣхомъ. Выдающіяся періодическія изданія обѣихъ столицъ и губерній отмѣчаютъ въ г. Орловѣ самобытный вокальный сце
ническій талантъ. Исключительный но силѣ, бархатный, чарующій баритонъ г. Орлова, превосходная школа, вносящая въ его исполненіе стиль, художественность, про
никновеніе и вдохновеніе и разнообразія драматическаго дарованія дали право всей прессѣ считать г. Орлова однимъ изъ самыхъ крупныхъ пѣвцовъ русской оперы и сцены. Г. Орловъ признанъ лучшимъ княземъ Игоремъ, единственнымъ Демономъ, идеальнымъ Онѣгинымъ, пер
вымъ Русланомъ, неподражаемымъ Вольфрамомъ („Тангейзеръ“!) потрясающимъ Риголетто и лучшимъ Мефистофелемъ.
Въ результатѣ концертъ почему-то не состоялся: „потрясающій „Риголетто“, „первый Русланъ“, „единственный Демонъ“ и т. д., и т. д. не пѣлъ и ограничился лишь тѣмъ, что поставилъ въ извѣстность бѣлгородской пу
бликѣ, что онъ (такъ гласитъ конецъ того же объявленія), „какъ концертный пѣвецъ, вноситъ въ свое исполненіе рѣдкую художественную отдѣлку, красоту, грацію, боль
шой вкусъ, изящество, чувство, тонкую отдѣлку и благородство“.
Долю ждалъ я отвѣта... Надежда погасла, Мнѣ секунды, минуты казались—іода...
За блинами съ приправой чухонскаго масла Она тихо и нѣжно отвѣтила: «да!»
Гри - Гри.
Правда-ли что ты отбила жениха у сваей дочери? — Что же изъ этого?
— Это не справедливо.
— Пустяки, моя дочь такъ молода, что ,у спѣетъ найти другого. тогда какъ миѣ необходимо поторопиться..
Въ „прощеный“ день.
Простить!.. Начать опять все снова—
Любить и вѣровать и ждать, Какъ будто не было ни слова
Братоубійственнаго, злого, Насъ заставлявшаго страдать.
Да, это домъ нашъ, безъ сомнѣнья!
Но—подойти къ своимъ врагамъ, Чтобы просить у нихъ забвенья
И встрѣтить только смѣхъ глумленья — Уже зачтется въ подвигъ намъ...
Сергѣй Поповъ.
Рѣдкій артистъ.
Курьезъ.
Въ Бѣлгородѣ, по словамъ Харьк. Вѣд., былъ назначенъ на 1.Ä января концертъ артиста Императорской оперы П. Д. Орлова. Билеты продовались, и покупателямъ вручалась афиша слѣдующаго содержанія:
П. Д. Орловъ (баритонъ) состоялъ 7 лѣтъ премьеромъ московской казенной оперы, но по недоразумѣніямъ съ дирекціею^(Ьровол ыю покинулъ ее, появляясь гастроле
ромъ не только въ провинціи, но и на казенной сценѣ московскаго Большого театра въ сентябрѣ сего 1901 г. Вездѣ г. Орловъ пользуется громаднымъ успѣхомъ. Выдающіяся періодическія изданія обѣихъ столицъ и губерній отмѣчаютъ въ г. Орловѣ самобытный вокальный сце
ническій талантъ. Исключительный но силѣ, бархатный, чарующій баритонъ г. Орлова, превосходная школа, вносящая въ его исполненіе стиль, художественность, про
никновеніе и вдохновеніе и разнообразія драматическаго дарованія дали право всей прессѣ считать г. Орлова однимъ изъ самыхъ крупныхъ пѣвцовъ русской оперы и сцены. Г. Орловъ признанъ лучшимъ княземъ Игоремъ, единственнымъ Демономъ, идеальнымъ Онѣгинымъ, пер
вымъ Русланомъ, неподражаемымъ Вольфрамомъ („Тангейзеръ“!) потрясающимъ Риголетто и лучшимъ Мефистофелемъ.
Въ результатѣ концертъ почему-то не состоялся: „потрясающій „Риголетто“, „первый Русланъ“, „единственный Демонъ“ и т. д., и т. д. не пѣлъ и ограничился лишь тѣмъ, что поставилъ въ извѣстность бѣлгородской пу
бликѣ, что онъ (такъ гласитъ конецъ того же объявленія), „какъ концертный пѣвецъ, вноситъ въ свое исполненіе рѣдкую художественную отдѣлку, красоту, грацію, боль
шой вкусъ, изящество, чувство, тонкую отдѣлку и благородство“.