восемь тому назадъ, должны чувствовать себя чужими, посѣтивъ ее во время выставки. Старый городъ остался въ прежнемъ видѣ,
и иностранцы могутъ сравнивать его съ новою сосѣдкою. Этотъ старый городъ показался посѣтителю, посланному «Раll-Маll’емъ», самымъ неудобнымъ для жизни. Дворецъ Габсбурговъ, замокъ, ко
торый въ продолженіи пяти столѣтій служитъ резиденціей ихъ се
мейства, — отвернулся отъ прекрасныхъ садовъ, расположенныхъ сзади; окна спутанныхъ рядовъ комнатъ, куда можно проникнуть только чрезъ длинные, извилистые коридоры, выходятъ на тем
ные дворы, украшенные почернѣвшими статуями. Магнаты, которые владѣли цѣлыми округами, полдюжиною городовъ и сотнями деревень, жили въ узкихъ улицахъ, куда дневной свѣтъ проникалъ съ трудомъ, а воздухъ наполнялся испареніями изъ коню
шенъ и каналовъ. Многія изъ главныхъ улицъ до сихъ поръ только узкіе проулки: Дворянская улица, напримѣръ, это вѣнскій Bandstreet. Даже самыя большія изъ площадей здѣсь малы, и вообще старый городъ производитъ впечатлѣніе придавленности отъ тѣсноты и испорченнаго воздуха, на подобіе желѣзно-дорож
наго вагона, въ которомъ въ жаркій день окна заперты и всѣ курятъ. Воинственные турки были издавна врагами богатыхъ вѣнцевъ. Если-бы турецкіе набѣги и не оставили слѣдовъ, то ихъ можно усмотрѣть въ архитектурѣ старой Вѣны. Вѣнскіе дома скучены въ одномъ узкомъ пространствъ. Число австрійцевъ, павшихъ при осадѣ или въ битвахъ за свое отечество, не
можетъ быть сравниваемо съ числомъ ихъ потомковъ, павшихъ жертвой переполненія города. Но это не единственная опасность,
происходящая отъ стѣсненности границъ центра города. Въ до
бавокъ, извощичья ѣзда очень оживлена, а многія улицы вовсе безъ тротуаровъ; въ Кертнерштрассе, гдѣ помѣщаются лучшія гостинницы, тротуары тянутся только узкою полоскою. Большіе эки
пажи, въ значительномъ количествѣ, тяжеловѣсно раскачиваясь изъ стороны въ сторону, кажется, постоянно угрожаютъ окнамъ нижняго этажа домовъ. Вѣнцы любятъ спокойную жизнь и рас
полагаютъ достаточнымъ количествомъ времени для принятія предупредительныхъ мѣръ къ ея поддержанію. Они располагаются около стѣнъ на дорогѣ встрѣчному пѣшеходу, словно вьючныя животныя въ альпійскихъ проходахъ. Иностранецъ, привыкшій дорожить своимъ временемъ, попадаетъ въ большую непріятность: ему приходится постоянно сходить съ тротуара и снова вскаки
вать, оглядываясь назадъ на преслѣдующую судьбу, въ лицѣ венгерскаго извощика, хотя-бы встрѣчныя повозки неумолимо требовали неослабнаго вниманія. Все это и въ хорошую погоду уже достаточно непріятно, но въ дождь старая Вѣна превращается для пѣшехода въ настоящее чистилище. Улицы покры
ваются толстымъ слоемъ грязи; переполненные уличные стоки наводняютъ тротуаръ; колеса экипажей забрасываютъ грязью окна домовъ, а тѣмъ болѣе достается пѣшеходу, который, нахо
дясь ближе къ экипажамъ, положительно облѣпляется ею. Нужда есть мать-изобрѣтательница, и, для избѣжанія упомянутыхъ неудобствъ, вѣнцы придумали систему, такъ называемыхъ, проходныхъ домовъ (Durchhaus). Это крытые ходы, служащіе для сокращенія пути тѣмъ, кто съ ними хорошо знакомъ; но постороннему они представляются лабиринтомъ, въ которомъ онъ непре
мѣнно заблудится. Почтенные граждане Вѣны снуютъ въ нихъ,
какъ кролики въ своихъ норкахъ, но посторонній, даже знающій путеводную нить, будучи встрѣченъ испареніями «пивныхъ» и каналовъ и дымомъ дурнаго табаку, предпочтетъ этимъ проход
нымъ домамъ ядовитый воздухъ тунеля. Такова была прежняя Вѣна. Она нуждалась во многихъ улучшеніяхъ, и эти, осуществляемыя нынѣ, улучшенія достойны удивленія.
«Великолѣпная Рингштрассе шире старыхъ парижскихъ бульваровъ; она облегаетъ всю центральную часть города. По вели
колѣпію фасадовъ вѣнскіе дома превосходятъ французскіе и, кромѣ того, обладаютъ разнообразіемъ, котораго недостаетъ парижскимъ.
Дѣятельность строительныхъ обществъ отразилась не на одной только Рингштрассе: выросли новые кварталы, изъ которыхъ расходятся широкія улицы для соединенія возникающихъ въ предмѣстьяхъ частей города съ прежними.
Въ настоящее время существуютъ широкіе тротуары; но хваленыя плиты даютъ пѣшеходамъ грубую, неудобную мостовую, съ перваго взгляда доказывающую, что она сдѣлана не для прогулокъ.
Различныя испаренія, которыя были гораздо непріятнѣе, чѣмъ въ Кёльнѣ, будутъ, наконецъ, вѣроятно, устранены посредствомъ канализаціонной системы».
Многое въ этомъ сообщеніи, конечно, преувеличено. Признавая сдѣланный успѣхъ, корреспондентъ «Pall-Mall» называетъ его
удивительнымъ и гигантскимъ, — не взирая на то, что въ отечествѣ его — Англіи уже давно свѣжій воздухъ и свѣтъ считаются главными условіями жизни, давно уже трудятся надъ улучшеніемъ во всѣхъ отношеніяхъ санитарнаго процвѣтанія, сколько уже лѣтъ Лондонъ сдѣлался сборнымъ пунктомъ для иностранцевъ всѣхъ націй и какими богатствами располагали англичане для своихъ улучшеній и усовершенствованій.
То-же самое относится и къ Парижу. Если Лондонъ съ давнихъ поръ сталъ центромъ всемірной торговли, то въ Парижѣ лежитъ центръ тяжести европейской дипломатіи. Такое значеніе придали ему не одни только политическія событія, которыя въ
теченіи двухъ вѣковъ обусловливали преобладаніе Франціи въ Европѣ, но также искусство, литература и общественная жизнь находятъ въ Парижѣ центръ, которому государи, съ помощью мудрой политики, старались сообщить большую притягательную силу. Со всѣхъ странъ свѣта поэты, художники и свѣтскіе люди съѣзжались въ Парижъ и нерѣдко пріобрѣтали въ немъ почести,
которыхъ были лишены въ своемъ отечествѣ. Десятки лѣтъ тому назадъ иностранцы начали селиться въ Парижѣ, и число ихъ по
стоянно увеличивается, не смотря на политическія перемѣны и соціальныя бури; со временъ Людовика XIV всякое правленіе старалось, за рѣдкими исключеніями, сдѣлать, посредствомъ внѣш
няго великолѣпія и свободы сношеній, пребываніе въ Парижѣ, по
возможности, пріятнымъ, — будучи увѣрено, что истраченныя на этотъ предметъ деньги вернутся въ десять разъ, а тщеславіе и гордость парижанъ будутъ удовлетворены.
Слѣдовательно, пѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что Вѣна уступаетъ Парижу, въ эстетическомъ отношеніи. Тамъ цѣлыми
годами трудолюбивый и ловкій народъ, единообразно управляемый способными лицами, преслѣдовалъ одну цѣль, которая едва признается въ Вѣнѣ. Въ Вѣнѣ недостаетъ одного — именно едино
образнаго выполненія хорошо разработаннаго плана увеличенія
внѣшняго благоустройства города, улучшенія путей сообщенія, устройства канализаціи и т. д. Парижане обладали однимъ пре
имуществомъ, на которое они часто сильно негодовали и которое невозможно въ Вѣнѣ. Дѣло въ томъ, что, какъ при императорахъ, такъ и при управленіи Тьера, Сенскіе префекты были почти пол
новластными повелителями Парижа; изъ числа ихъ особенно вы
дѣляется Гаусманъ своими способностями и неутомимою энергіею. Городъ, правда, обремененъ долгами и въ теченіи 20-ти лѣтъ рас
ходы, несоразмѣрявшіеся съ доходами, постоянно возрастали, — такъ
что Парижъ считали близкимъ къ банкротству, — но финансы всегда поправлялись. На каждый новый заемъ подписывались охотно и каждый новый налогъ давалъ больше, чѣмъ ожидали. Такимъ образомъ шло изъ года въ годъ; изъ обломковъ стараго Парижа выросли новыя великолѣпныя зданія; прекраснѣйшіе сады раски
нулись на мѣстахъ прежнихъ узкихъ улицъ и грязныхъ дворовъ: отвратительная, натиравшая мозоли, мостовая замѣнилась гладкою
асфальтовою; новыя улицы прорѣзали вонючіе и непроходимые кварталы и повсюду открытъ доступъ воздуху и свѣту, за кото
рыми проникло и здоровье въ мрачныя жилища бѣднѣйшихъ классовъ; условія здоровья постоянно улучшались.
Подобная автократія и невозможна въ Вѣнѣ, и нежелательна. Цѣли можно достигнуть, не прибѣгая къ такимъ чрезвычайнымъ средствамъ, если и не такъ скоро, то, по крайней мѣрѣ, не опа
саясь движенія, подобнаго комунѣ въ Парижѣ. При настоящемъ положеніи вещей нужно отложить всякую надежду на выполненіе единообразнаго плана, потому что сталкивается слишкомъ много интересовъ. Несмотря па доброе желаніе, которое замѣтно у всѣхъ, не смотря на дѣйствительный и живой интересъ, который выказываютъ общество и правительство къ улучшенію и украшенію Вѣны, врядъ ли можно ожидать, чтобы великая задача пере
стройки города, сообразно требованіямъ новѣйшаго времени, и снабженіе его необходимыми условіями для удобнаго передвиженія, здоровья и эстетики, могла быть выполнена столь различными корпораціями, изъ коихъ каждая дѣйствуетъ въ извѣстномъ кругу по своему собственному усмотрѣнію. Коммисіи для расширенія предѣловъ города и для регулированія Дуная служатъ при
мѣромъ того, что, при правильномъ и практическомъ соединеніи
наличныхъ силъ, могутъ быть всегда достигнуты преслѣдуемыя цѣли. Вслѣдствіе этого, здѣсь кажется умѣстнымъ указать, какъ должна быть вообще составлена коммисія для улучшенія благоустройства города и для какихъ именно задачъ.
Обращаясь сначала къ послѣднимъ, — потому что назначеніе людей нужно сообразовать съ предстоящею имъ работою, — Е. Г. Авиг
доръ замѣчаетъ, на основаніи опытовъ прошлаго, что улучшеніе внѣшняго вида города играетъ немаловажную роль. Задача такой
и иностранцы могутъ сравнивать его съ новою сосѣдкою. Этотъ старый городъ показался посѣтителю, посланному «Раll-Маll’емъ», самымъ неудобнымъ для жизни. Дворецъ Габсбурговъ, замокъ, ко
торый въ продолженіи пяти столѣтій служитъ резиденціей ихъ се
мейства, — отвернулся отъ прекрасныхъ садовъ, расположенныхъ сзади; окна спутанныхъ рядовъ комнатъ, куда можно проникнуть только чрезъ длинные, извилистые коридоры, выходятъ на тем
ные дворы, украшенные почернѣвшими статуями. Магнаты, которые владѣли цѣлыми округами, полдюжиною городовъ и сотнями деревень, жили въ узкихъ улицахъ, куда дневной свѣтъ проникалъ съ трудомъ, а воздухъ наполнялся испареніями изъ коню
шенъ и каналовъ. Многія изъ главныхъ улицъ до сихъ поръ только узкіе проулки: Дворянская улица, напримѣръ, это вѣнскій Bandstreet. Даже самыя большія изъ площадей здѣсь малы, и вообще старый городъ производитъ впечатлѣніе придавленности отъ тѣсноты и испорченнаго воздуха, на подобіе желѣзно-дорож
наго вагона, въ которомъ въ жаркій день окна заперты и всѣ курятъ. Воинственные турки были издавна врагами богатыхъ вѣнцевъ. Если-бы турецкіе набѣги и не оставили слѣдовъ, то ихъ можно усмотрѣть въ архитектурѣ старой Вѣны. Вѣнскіе дома скучены въ одномъ узкомъ пространствъ. Число австрійцевъ, павшихъ при осадѣ или въ битвахъ за свое отечество, не
можетъ быть сравниваемо съ числомъ ихъ потомковъ, павшихъ жертвой переполненія города. Но это не единственная опасность,
происходящая отъ стѣсненности границъ центра города. Въ до
бавокъ, извощичья ѣзда очень оживлена, а многія улицы вовсе безъ тротуаровъ; въ Кертнерштрассе, гдѣ помѣщаются лучшія гостинницы, тротуары тянутся только узкою полоскою. Большіе эки
пажи, въ значительномъ количествѣ, тяжеловѣсно раскачиваясь изъ стороны въ сторону, кажется, постоянно угрожаютъ окнамъ нижняго этажа домовъ. Вѣнцы любятъ спокойную жизнь и рас
полагаютъ достаточнымъ количествомъ времени для принятія предупредительныхъ мѣръ къ ея поддержанію. Они располагаются около стѣнъ на дорогѣ встрѣчному пѣшеходу, словно вьючныя животныя въ альпійскихъ проходахъ. Иностранецъ, привыкшій дорожить своимъ временемъ, попадаетъ въ большую непріятность: ему приходится постоянно сходить съ тротуара и снова вскаки
вать, оглядываясь назадъ на преслѣдующую судьбу, въ лицѣ венгерскаго извощика, хотя-бы встрѣчныя повозки неумолимо требовали неослабнаго вниманія. Все это и въ хорошую погоду уже достаточно непріятно, но въ дождь старая Вѣна превращается для пѣшехода въ настоящее чистилище. Улицы покры
ваются толстымъ слоемъ грязи; переполненные уличные стоки наводняютъ тротуаръ; колеса экипажей забрасываютъ грязью окна домовъ, а тѣмъ болѣе достается пѣшеходу, который, нахо
дясь ближе къ экипажамъ, положительно облѣпляется ею. Нужда есть мать-изобрѣтательница, и, для избѣжанія упомянутыхъ неудобствъ, вѣнцы придумали систему, такъ называемыхъ, проходныхъ домовъ (Durchhaus). Это крытые ходы, служащіе для сокращенія пути тѣмъ, кто съ ними хорошо знакомъ; но постороннему они представляются лабиринтомъ, въ которомъ онъ непре
мѣнно заблудится. Почтенные граждане Вѣны снуютъ въ нихъ,
какъ кролики въ своихъ норкахъ, но посторонній, даже знающій путеводную нить, будучи встрѣченъ испареніями «пивныхъ» и каналовъ и дымомъ дурнаго табаку, предпочтетъ этимъ проход
нымъ домамъ ядовитый воздухъ тунеля. Такова была прежняя Вѣна. Она нуждалась во многихъ улучшеніяхъ, и эти, осуществляемыя нынѣ, улучшенія достойны удивленія.
«Великолѣпная Рингштрассе шире старыхъ парижскихъ бульваровъ; она облегаетъ всю центральную часть города. По вели
колѣпію фасадовъ вѣнскіе дома превосходятъ французскіе и, кромѣ того, обладаютъ разнообразіемъ, котораго недостаетъ парижскимъ.
Дѣятельность строительныхъ обществъ отразилась не на одной только Рингштрассе: выросли новые кварталы, изъ которыхъ расходятся широкія улицы для соединенія возникающихъ въ предмѣстьяхъ частей города съ прежними.
Въ настоящее время существуютъ широкіе тротуары; но хваленыя плиты даютъ пѣшеходамъ грубую, неудобную мостовую, съ перваго взгляда доказывающую, что она сдѣлана не для прогулокъ.
Различныя испаренія, которыя были гораздо непріятнѣе, чѣмъ въ Кёльнѣ, будутъ, наконецъ, вѣроятно, устранены посредствомъ канализаціонной системы».
Многое въ этомъ сообщеніи, конечно, преувеличено. Признавая сдѣланный успѣхъ, корреспондентъ «Pall-Mall» называетъ его
удивительнымъ и гигантскимъ, — не взирая на то, что въ отечествѣ его — Англіи уже давно свѣжій воздухъ и свѣтъ считаются главными условіями жизни, давно уже трудятся надъ улучшеніемъ во всѣхъ отношеніяхъ санитарнаго процвѣтанія, сколько уже лѣтъ Лондонъ сдѣлался сборнымъ пунктомъ для иностранцевъ всѣхъ націй и какими богатствами располагали англичане для своихъ улучшеній и усовершенствованій.
То-же самое относится и къ Парижу. Если Лондонъ съ давнихъ поръ сталъ центромъ всемірной торговли, то въ Парижѣ лежитъ центръ тяжести европейской дипломатіи. Такое значеніе придали ему не одни только политическія событія, которыя въ
теченіи двухъ вѣковъ обусловливали преобладаніе Франціи въ Европѣ, но также искусство, литература и общественная жизнь находятъ въ Парижѣ центръ, которому государи, съ помощью мудрой политики, старались сообщить большую притягательную силу. Со всѣхъ странъ свѣта поэты, художники и свѣтскіе люди съѣзжались въ Парижъ и нерѣдко пріобрѣтали въ немъ почести,
которыхъ были лишены въ своемъ отечествѣ. Десятки лѣтъ тому назадъ иностранцы начали селиться въ Парижѣ, и число ихъ по
стоянно увеличивается, не смотря на политическія перемѣны и соціальныя бури; со временъ Людовика XIV всякое правленіе старалось, за рѣдкими исключеніями, сдѣлать, посредствомъ внѣш
няго великолѣпія и свободы сношеній, пребываніе въ Парижѣ, по
возможности, пріятнымъ, — будучи увѣрено, что истраченныя на этотъ предметъ деньги вернутся въ десять разъ, а тщеславіе и гордость парижанъ будутъ удовлетворены.
Слѣдовательно, пѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что Вѣна уступаетъ Парижу, въ эстетическомъ отношеніи. Тамъ цѣлыми
годами трудолюбивый и ловкій народъ, единообразно управляемый способными лицами, преслѣдовалъ одну цѣль, которая едва признается въ Вѣнѣ. Въ Вѣнѣ недостаетъ одного — именно едино
образнаго выполненія хорошо разработаннаго плана увеличенія
внѣшняго благоустройства города, улучшенія путей сообщенія, устройства канализаціи и т. д. Парижане обладали однимъ пре
имуществомъ, на которое они часто сильно негодовали и которое невозможно въ Вѣнѣ. Дѣло въ томъ, что, какъ при императорахъ, такъ и при управленіи Тьера, Сенскіе префекты были почти пол
новластными повелителями Парижа; изъ числа ихъ особенно вы
дѣляется Гаусманъ своими способностями и неутомимою энергіею. Городъ, правда, обремененъ долгами и въ теченіи 20-ти лѣтъ рас
ходы, несоразмѣрявшіеся съ доходами, постоянно возрастали, — такъ
что Парижъ считали близкимъ къ банкротству, — но финансы всегда поправлялись. На каждый новый заемъ подписывались охотно и каждый новый налогъ давалъ больше, чѣмъ ожидали. Такимъ образомъ шло изъ года въ годъ; изъ обломковъ стараго Парижа выросли новыя великолѣпныя зданія; прекраснѣйшіе сады раски
нулись на мѣстахъ прежнихъ узкихъ улицъ и грязныхъ дворовъ: отвратительная, натиравшая мозоли, мостовая замѣнилась гладкою
асфальтовою; новыя улицы прорѣзали вонючіе и непроходимые кварталы и повсюду открытъ доступъ воздуху и свѣту, за кото
рыми проникло и здоровье въ мрачныя жилища бѣднѣйшихъ классовъ; условія здоровья постоянно улучшались.
Подобная автократія и невозможна въ Вѣнѣ, и нежелательна. Цѣли можно достигнуть, не прибѣгая къ такимъ чрезвычайнымъ средствамъ, если и не такъ скоро, то, по крайней мѣрѣ, не опа
саясь движенія, подобнаго комунѣ въ Парижѣ. При настоящемъ положеніи вещей нужно отложить всякую надежду на выполненіе единообразнаго плана, потому что сталкивается слишкомъ много интересовъ. Несмотря па доброе желаніе, которое замѣтно у всѣхъ, не смотря на дѣйствительный и живой интересъ, который выказываютъ общество и правительство къ улучшенію и украшенію Вѣны, врядъ ли можно ожидать, чтобы великая задача пере
стройки города, сообразно требованіямъ новѣйшаго времени, и снабженіе его необходимыми условіями для удобнаго передвиженія, здоровья и эстетики, могла быть выполнена столь различными корпораціями, изъ коихъ каждая дѣйствуетъ въ извѣстномъ кругу по своему собственному усмотрѣнію. Коммисіи для расширенія предѣловъ города и для регулированія Дуная служатъ при
мѣромъ того, что, при правильномъ и практическомъ соединеніи
наличныхъ силъ, могутъ быть всегда достигнуты преслѣдуемыя цѣли. Вслѣдствіе этого, здѣсь кажется умѣстнымъ указать, какъ должна быть вообще составлена коммисія для улучшенія благоустройства города и для какихъ именно задачъ.
Обращаясь сначала къ послѣднимъ, — потому что назначеніе людей нужно сообразовать съ предстоящею имъ работою, — Е. Г. Авиг
доръ замѣчаетъ, на основаніи опытовъ прошлаго, что улучшеніе внѣшняго вида города играетъ немаловажную роль. Задача такой