рину долженъ постоянно и непрерывно, — не смотря на то, хорошъ или дуренъ воздухъ, чистъ или уже зараженъ; что пере
полненный азотомъ или другими газами воздухъ дѣйствуетъ на
органы и на кровь какъ ядъ, который человѣкъ принужденъ вдыхать, пока находится въ этой атмосферѣ. Помня все это, нельзя не согласится съ тѣмъ, что чистому воздуху принадлежитъ главная роль въ дѣлѣ поддержанія человѣческаго здоровья.
Большинство ученыхъ считаютъ этотъ вопросъ теоретически рѣшеннымъ, но каково его практическое осуществленіе!
Низшимъ и бѣднѣйшимъ сословіямъ эта истина почти вовсе незнакома. Такъ какъ холодъ, дождь или жаръ оказываютъ бо
лѣе непосредственное и сразу замѣтное дѣйствіе на тѣло, чѣмъ дурной воздухъ, который вліяетъ тайно, и хотя вредныя его дѣйствія обнаруживаются скоро, но не такъ бросаются въ глаза непривыкшему наблюдать ихъ, — то необразованный въ этомъ отно
шеніи человѣкъ предохраняетъ себя отъ вѣтра, холода и жара, обыкновенно вовсе не заботясь о чистотѣ воздуха. По этому поводу докторъ М. фонъ-Петтенкоферъ, — на труды котораго авторъ неоднократно ссылается,—указавъ на то, что въ Лондонѣ на тысячу приходится 22 смерти, а въ Мюнхенѣ 33, говоритъ слѣдующее: «Состояніе жилищъ имѣетъ большую важность. Жилище оказы
ваетъ на наше здоровье сильное вліяніе въ двухъ отношеніяхъ: вдыханія необходимаго воздуха и экономіи теплоты тѣла. Обѣ эти цѣли, которыхъ намъ приходится достигать одновременно съ помощью одного и того-же средства въ дѣйствительности часто находятся въ разладѣ другъ съ другомъ, подобно двумъ сосѣдямъ, кото
рые на общемъ дворѣ устраиваютъ приспособленія для различныхъ работъ; въ этомъ случаѣ остается только терпѣть другъ друга. Доброкачественность договора заключается не только въ миролюбіи прикосновенныхъ лицъ, но прежде всего въ правильномъ приз
наніи взаимныхъ потребностей, въ хорошихъ, удобоисполнимыхъ опредѣленіяхъ для ихъ удовлетворенія и, наконецъ, въ добросо
вѣстномъ и разумномъ выполненіи установленнаго контракта на практикѣ. Для меня очень соблазнительно вдаться въ частности вопроса о жилищѣ, но время не позволяетъ; я могу только ука
зать, что воздухъ въ англійскихъ жилищахъ, въ среднемъ, чище, чѣмъ у насъ, — частью потому, что онъ, по причинѣ ихъ большей опрятности, при своемъ проникновеніи менѣе заражается, а частью потому, что онъ скорѣе возобновляется. Этому много способствуетъ помѣщающійся въ каждой жилой комнатѣ каминъ, дѣйствіе котораго на тягу комнатнаго воздуха можно приравнивать къ дѣй
ствію постоянно открытаго окна. Англійскій каминъ очень дуренъ для нагрѣванія, но онъ хорошо вентилируетъ даже и при бездѣй
ствіи топки. Въ Англіи опасаются сквозняка гораздо менѣе, чѣмъ у насъ, и я полагаю, что эта привычка приноситъ у насъ существенный вредъ общественному здоровью.
Далѣе, важный вопросъ заключается въ степени переполненія жилищъ людьми, потому что достаточное для двухъ лицъ про
странство — для трехъ и четырехъ можетъ быть слишкомъ мало, хотя-бы всѣмъ хватало мѣста сидѣть, стоять, ходить и лежать. Въ Мюнхенѣ недостатокъ жилищъ заключается не въ томъ, что ихъ мало, а въ томъ, что они не велики и не просторны. Наши строители, кажется, положительно стараются добиться, какъ-бы на не
значительномъ пространствѣ устроить возможно больше комнатъ, такъ что теперь восемь комнатъ занимаютъ столько-же мѣста, сколько прежде уходило на три, четыре.
Въ виду существованія тѣсноты и переполненности жилищъ и боязни сквознаго вѣтра и холода, а также въ виду того обстоя
тельства, что большая часть воздуха проникаетъ въ мюнхенскіе дома черезъ отверстія ретирадъ и кухонныхъ сточныхъ трубъ,
прежде чѣмъ попадаетъ въ легкія жильцовъ, легко придти къ убѣжденію, что наши жилища приносятъ немало вреда обществен
ному здоровью, увеличиваютъ смертность и потому, съ помощью опыта и предписаній, должны подвергнуться улучшеніямъ».
Докторъ Зондерегеръ, извѣстный германскій авторитетъ, подъ вліяніемъ подобныхъ-же обстоятельствъ, пишетъ слѣдующее:
«Природа надѣлила насъ испытующими органами для всего, что мы пьемъ и ѣдимъ, — зрѣніе, обоняніе, вкусъ и осязаніе; для воздуха,
которымъ дышемъ, мы, къ несчастію, имѣемъ меньше испытующихъ средствъ. Даже химики опредѣляютъ нечистоту воздуха почти исклю
чительно содержаніемъ въ немъ углекислоты, между тѣмъ какъ воду
для питья изслѣдуютъ болѣе тщательно; обыкновенные смертные полагаются въ этомъ важномъ житейскомъ вопросѣ только на свое обоняніе. Но человѣкъ рѣдко на столько счастливъ, что обладаетъ хорошимъ обоняніемъ, а вредныя привычки и гигіеническія пре
грѣшенія сплошь да рядомъ портятъ даже самый добросовѣстный носъ, заставляя его втягивать всякую всячину!»
Для примѣра, посѣтимъ жилище рабочаго или даже мелкаго торговца во время зимы. Обыкновенно сначала помѣщается кухня,
переполненная всевозможными парами. Испаренія горячей воды и кушаній, печной дымъ и производимыя жаркою температурою кожныя испаренія обитателей заставляютъ скорѣе пройти кухню. Войдя со свѣжаго воздуха, человѣкъ, непривычный къ подобной атмосферѣ, не въ состояніи ее выносить и удивляется, какъ можно жить въ ней. Въ жилой комнатѣ, которая одновременно служитъ и спальней, не лучше. Открывать окна боятся, потому что, какъ сказано, притекающій холодъ сразу обхватываетъ обитателей и требуетъ излишняго расхода на топливо. Въ большинствѣ тѣсныхъ жилищъ, гдѣ въ одной комнатѣ спятъ и живутъ двое, трое лю
дей, оконъ не открываютъ по мѣсяцамъ, даже цѣлую зиму. Въ
жилищѣ стоятъ — въ видѣ ядовитаго тумана — выдыхаемый азотъ, кожныя испаренія, кухонные пары, смѣшанные съ запахомъ различ
ныхъ хозяйственныхъ приспособленій, плохаго табаку; ко всему этому присоединяется за зиму сырость и непроницаемость стѣнъ, которыя не только препятствуютъ вентиляціи, но отдѣляютъ сы
рыя испаренія. Даже дверныя и оконныя щели, въ которыя могло бы проникнуть нѣсколько свѣжаго воздуха, тщательно закрываются
въ холодную погоду войлокомъ или чѣмъ-либо другимъ, такъ что, при продолжительныхъ морозахъ, въ квартиру не проникаетъ ни малѣйшей струйки свѣжаго воздуха. Каковы-же послѣдствія этихъ предосторожностей? Даже при большихъ холодахъ, въ 15°— 16° Р., въ жилищѣ температура возвышается, что находятъ пріят
нымъ. Но отъ всего этого страдаютъ легкія, получая при каждомъ вдыханіи слишкомъ мало кислорода. Дыханіе становится учащеннымъ, здоровый цвѣтъ лица исчезаетъ, появляются отучненіе съ страданіями печени или исхуданіе тѣла, головныя боли,
разслабленность членовъ. Свѣжій холодный воздухъ дѣйствуетъ на живущихъ въ такихъ условіяхъ людей, какъ обливаніе ледяною водою; легкія, привыкнувъ къ теплому, вредному воздуху, повреждаются внезапнымъ притокомъ; быстрота дыханія, обусловливав
шаяся тѣснотою жилища, не въ силахъ тотчасъ-же остановиться; воздухоносные органы возбуждаются; слабый, узкогрудый чело
вѣкъ, развитію котораго препятствовалъ недостатокъ кислорода, спѣшитъ укрыться въ свою нору; но каждый разъ, какъ онъ выходитъ, наступаетъ то-же самое явленіе, — легкія, наконецъ, пора
жаются, въ нихъ образуются туберкулы, которыя, въ ближайшую осень, влекутъ смерть, послѣ страданій нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Болѣе крѣпкій человѣкъ, съ устоявшимъ въ борьбѣ съ губитель
ными вліяніями жилища организмомъ, или переселившійся изъ деревни уже взрослымъ, ощущаетъ, выйдя въ одинъ прекрасный день изъ своей душной квартиры на холодъ въ 6 — 7° ниже нудя, сильный ознобъ, который быстро развивается въ простуду или въ воспаленіе легкихъ. Онъ умираетъ въ нѣсколько дней и, вслѣд
ствіе этого, участь его счастливѣе, чѣмъ узкогрудаго товарища.
Если-же легкія даже противостояли вліяніямъ температуры и перемѣнѣ воздуха, то нерѣдко заболѣваютъ печень или почки и наступаетъ смерть, хотя не столь быстро, но одинаково вѣрно.
Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что въ Вѣнѣ свирѣпствуютъ легочныя болѣзни всѣхъ родовъ.
Но ежегодная ужасающая смертность, зависящая отъ пораженій горла и дыхательныхъ путей, объясняется обыкновенно не дѣйствіемъ вреднаго воздуха дурныхъ жилищъ, а холодными вѣ
трами, пылью и частыми рѣзкими измѣненіями температуры,
свойственными вѣнскому климату. Сквозной вѣтеръ только тогда опасенъ, когда онъ мгновенно дѣйствуетъ на разгоряченное тѣло или на часть его. Несмотря на вселяемый ужасъ, онъ часто по
лезенъ, благодаря вызываемому имъ обновленію воздуха; вышеупомянутыя-же болѣзни почти никогда не обусловливаются этою причиною.
Зондереггеръ пишетъ по этому поводу: «онъ (сквозной вѣтеръ) издавна представляетъ страшный призракъ и причиняетъ иногда у большинства пугливыхъ лицъ зубную боль и ревматизмъ, но
душный, спертый воздухъ, котораго боятся немногіе, медленно и вѣрно ведетъ къ золотухѣ и чахоткѣ, къ малокровію и мучительнымъ страданіямъ нервовъ».
Дѣйствительныя причины этихъ болѣзней рѣдко или вовсе не узнаются. Я не хочу, — говоритъ Е. Г. Авигдоръ, — отрицать вреднаго вліянія вѣнскаго климата, не намѣреваюсь утверждать, что онъ самый лучшій и здоровый въ цѣломъ свѣтѣ; но онъ вовсе не такъ опасенъ, и видѣть въ немъ единственную причину легочныхъ бо
лѣзней также трудно. Я смѣю утверждать, что многочисленные смертные случаи отъ туберкуловъ, катарра, воспаленій, перерож
денія легкихъ и т. д., должны быть приписаны не исключитель
полненный азотомъ или другими газами воздухъ дѣйствуетъ на
органы и на кровь какъ ядъ, который человѣкъ принужденъ вдыхать, пока находится въ этой атмосферѣ. Помня все это, нельзя не согласится съ тѣмъ, что чистому воздуху принадлежитъ главная роль въ дѣлѣ поддержанія человѣческаго здоровья.
Большинство ученыхъ считаютъ этотъ вопросъ теоретически рѣшеннымъ, но каково его практическое осуществленіе!
Низшимъ и бѣднѣйшимъ сословіямъ эта истина почти вовсе незнакома. Такъ какъ холодъ, дождь или жаръ оказываютъ бо
лѣе непосредственное и сразу замѣтное дѣйствіе на тѣло, чѣмъ дурной воздухъ, который вліяетъ тайно, и хотя вредныя его дѣйствія обнаруживаются скоро, но не такъ бросаются въ глаза непривыкшему наблюдать ихъ, — то необразованный въ этомъ отно
шеніи человѣкъ предохраняетъ себя отъ вѣтра, холода и жара, обыкновенно вовсе не заботясь о чистотѣ воздуха. По этому поводу докторъ М. фонъ-Петтенкоферъ, — на труды котораго авторъ неоднократно ссылается,—указавъ на то, что въ Лондонѣ на тысячу приходится 22 смерти, а въ Мюнхенѣ 33, говоритъ слѣдующее: «Состояніе жилищъ имѣетъ большую важность. Жилище оказы
ваетъ на наше здоровье сильное вліяніе въ двухъ отношеніяхъ: вдыханія необходимаго воздуха и экономіи теплоты тѣла. Обѣ эти цѣли, которыхъ намъ приходится достигать одновременно съ помощью одного и того-же средства въ дѣйствительности часто находятся въ разладѣ другъ съ другомъ, подобно двумъ сосѣдямъ, кото
рые на общемъ дворѣ устраиваютъ приспособленія для различныхъ работъ; въ этомъ случаѣ остается только терпѣть другъ друга. Доброкачественность договора заключается не только въ миролюбіи прикосновенныхъ лицъ, но прежде всего въ правильномъ приз
наніи взаимныхъ потребностей, въ хорошихъ, удобоисполнимыхъ опредѣленіяхъ для ихъ удовлетворенія и, наконецъ, въ добросо
вѣстномъ и разумномъ выполненіи установленнаго контракта на практикѣ. Для меня очень соблазнительно вдаться въ частности вопроса о жилищѣ, но время не позволяетъ; я могу только ука
зать, что воздухъ въ англійскихъ жилищахъ, въ среднемъ, чище, чѣмъ у насъ, — частью потому, что онъ, по причинѣ ихъ большей опрятности, при своемъ проникновеніи менѣе заражается, а частью потому, что онъ скорѣе возобновляется. Этому много способствуетъ помѣщающійся въ каждой жилой комнатѣ каминъ, дѣйствіе котораго на тягу комнатнаго воздуха можно приравнивать къ дѣй
ствію постоянно открытаго окна. Англійскій каминъ очень дуренъ для нагрѣванія, но онъ хорошо вентилируетъ даже и при бездѣй
ствіи топки. Въ Англіи опасаются сквозняка гораздо менѣе, чѣмъ у насъ, и я полагаю, что эта привычка приноситъ у насъ существенный вредъ общественному здоровью.
Далѣе, важный вопросъ заключается въ степени переполненія жилищъ людьми, потому что достаточное для двухъ лицъ про
странство — для трехъ и четырехъ можетъ быть слишкомъ мало, хотя-бы всѣмъ хватало мѣста сидѣть, стоять, ходить и лежать. Въ Мюнхенѣ недостатокъ жилищъ заключается не въ томъ, что ихъ мало, а въ томъ, что они не велики и не просторны. Наши строители, кажется, положительно стараются добиться, какъ-бы на не
значительномъ пространствѣ устроить возможно больше комнатъ, такъ что теперь восемь комнатъ занимаютъ столько-же мѣста, сколько прежде уходило на три, четыре.
Въ виду существованія тѣсноты и переполненности жилищъ и боязни сквознаго вѣтра и холода, а также въ виду того обстоя
тельства, что большая часть воздуха проникаетъ въ мюнхенскіе дома черезъ отверстія ретирадъ и кухонныхъ сточныхъ трубъ,
прежде чѣмъ попадаетъ въ легкія жильцовъ, легко придти къ убѣжденію, что наши жилища приносятъ немало вреда обществен
ному здоровью, увеличиваютъ смертность и потому, съ помощью опыта и предписаній, должны подвергнуться улучшеніямъ».
Докторъ Зондерегеръ, извѣстный германскій авторитетъ, подъ вліяніемъ подобныхъ-же обстоятельствъ, пишетъ слѣдующее:
«Природа надѣлила насъ испытующими органами для всего, что мы пьемъ и ѣдимъ, — зрѣніе, обоняніе, вкусъ и осязаніе; для воздуха,
которымъ дышемъ, мы, къ несчастію, имѣемъ меньше испытующихъ средствъ. Даже химики опредѣляютъ нечистоту воздуха почти исклю
чительно содержаніемъ въ немъ углекислоты, между тѣмъ какъ воду
для питья изслѣдуютъ болѣе тщательно; обыкновенные смертные полагаются въ этомъ важномъ житейскомъ вопросѣ только на свое обоняніе. Но человѣкъ рѣдко на столько счастливъ, что обладаетъ хорошимъ обоняніемъ, а вредныя привычки и гигіеническія пре
грѣшенія сплошь да рядомъ портятъ даже самый добросовѣстный носъ, заставляя его втягивать всякую всячину!»
Для примѣра, посѣтимъ жилище рабочаго или даже мелкаго торговца во время зимы. Обыкновенно сначала помѣщается кухня,
переполненная всевозможными парами. Испаренія горячей воды и кушаній, печной дымъ и производимыя жаркою температурою кожныя испаренія обитателей заставляютъ скорѣе пройти кухню. Войдя со свѣжаго воздуха, человѣкъ, непривычный къ подобной атмосферѣ, не въ состояніи ее выносить и удивляется, какъ можно жить въ ней. Въ жилой комнатѣ, которая одновременно служитъ и спальней, не лучше. Открывать окна боятся, потому что, какъ сказано, притекающій холодъ сразу обхватываетъ обитателей и требуетъ излишняго расхода на топливо. Въ большинствѣ тѣсныхъ жилищъ, гдѣ въ одной комнатѣ спятъ и живутъ двое, трое лю
дей, оконъ не открываютъ по мѣсяцамъ, даже цѣлую зиму. Въ
жилищѣ стоятъ — въ видѣ ядовитаго тумана — выдыхаемый азотъ, кожныя испаренія, кухонные пары, смѣшанные съ запахомъ различ
ныхъ хозяйственныхъ приспособленій, плохаго табаку; ко всему этому присоединяется за зиму сырость и непроницаемость стѣнъ, которыя не только препятствуютъ вентиляціи, но отдѣляютъ сы
рыя испаренія. Даже дверныя и оконныя щели, въ которыя могло бы проникнуть нѣсколько свѣжаго воздуха, тщательно закрываются
въ холодную погоду войлокомъ или чѣмъ-либо другимъ, такъ что, при продолжительныхъ морозахъ, въ квартиру не проникаетъ ни малѣйшей струйки свѣжаго воздуха. Каковы-же послѣдствія этихъ предосторожностей? Даже при большихъ холодахъ, въ 15°— 16° Р., въ жилищѣ температура возвышается, что находятъ пріят
нымъ. Но отъ всего этого страдаютъ легкія, получая при каждомъ вдыханіи слишкомъ мало кислорода. Дыханіе становится учащеннымъ, здоровый цвѣтъ лица исчезаетъ, появляются отучненіе съ страданіями печени или исхуданіе тѣла, головныя боли,
разслабленность членовъ. Свѣжій холодный воздухъ дѣйствуетъ на живущихъ въ такихъ условіяхъ людей, какъ обливаніе ледяною водою; легкія, привыкнувъ къ теплому, вредному воздуху, повреждаются внезапнымъ притокомъ; быстрота дыханія, обусловливав
шаяся тѣснотою жилища, не въ силахъ тотчасъ-же остановиться; воздухоносные органы возбуждаются; слабый, узкогрудый чело
вѣкъ, развитію котораго препятствовалъ недостатокъ кислорода, спѣшитъ укрыться въ свою нору; но каждый разъ, какъ онъ выходитъ, наступаетъ то-же самое явленіе, — легкія, наконецъ, пора
жаются, въ нихъ образуются туберкулы, которыя, въ ближайшую осень, влекутъ смерть, послѣ страданій нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Болѣе крѣпкій человѣкъ, съ устоявшимъ въ борьбѣ съ губитель
ными вліяніями жилища организмомъ, или переселившійся изъ деревни уже взрослымъ, ощущаетъ, выйдя въ одинъ прекрасный день изъ своей душной квартиры на холодъ въ 6 — 7° ниже нудя, сильный ознобъ, который быстро развивается въ простуду или въ воспаленіе легкихъ. Онъ умираетъ въ нѣсколько дней и, вслѣд
ствіе этого, участь его счастливѣе, чѣмъ узкогрудаго товарища.
Если-же легкія даже противостояли вліяніямъ температуры и перемѣнѣ воздуха, то нерѣдко заболѣваютъ печень или почки и наступаетъ смерть, хотя не столь быстро, но одинаково вѣрно.
Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что въ Вѣнѣ свирѣпствуютъ легочныя болѣзни всѣхъ родовъ.
Но ежегодная ужасающая смертность, зависящая отъ пораженій горла и дыхательныхъ путей, объясняется обыкновенно не дѣйствіемъ вреднаго воздуха дурныхъ жилищъ, а холодными вѣ
трами, пылью и частыми рѣзкими измѣненіями температуры,
свойственными вѣнскому климату. Сквозной вѣтеръ только тогда опасенъ, когда онъ мгновенно дѣйствуетъ на разгоряченное тѣло или на часть его. Несмотря на вселяемый ужасъ, онъ часто по
лезенъ, благодаря вызываемому имъ обновленію воздуха; вышеупомянутыя-же болѣзни почти никогда не обусловливаются этою причиною.
Зондереггеръ пишетъ по этому поводу: «онъ (сквозной вѣтеръ) издавна представляетъ страшный призракъ и причиняетъ иногда у большинства пугливыхъ лицъ зубную боль и ревматизмъ, но
душный, спертый воздухъ, котораго боятся немногіе, медленно и вѣрно ведетъ къ золотухѣ и чахоткѣ, къ малокровію и мучительнымъ страданіямъ нервовъ».
Дѣйствительныя причины этихъ болѣзней рѣдко или вовсе не узнаются. Я не хочу, — говоритъ Е. Г. Авигдоръ, — отрицать вреднаго вліянія вѣнскаго климата, не намѣреваюсь утверждать, что онъ самый лучшій и здоровый въ цѣломъ свѣтѣ; но онъ вовсе не такъ опасенъ, и видѣть въ немъ единственную причину легочныхъ бо
лѣзней также трудно. Я смѣю утверждать, что многочисленные смертные случаи отъ туберкуловъ, катарра, воспаленій, перерож
денія легкихъ и т. д., должны быть приписаны не исключитель