„Хоть убейте—не уйдем!“.

Никакая агитация, никакие демонстрации по своим результатам не могут быть сравнимы с этими днями, с этой вели
кой неделей борьбы за осуществление идеалов рабочего класса, идеалов мировой пролетарской революции.
Ленин простым фактом прекращения своего личного существования сумел дать такой мощный толчек вперед делу
коммунизма, какого в иных условиях пришлось бы добиваться годами упорной ожесточенной борьбы. Борьбы словом и делом в массах трудящихся и борьбы с оружием в руках в стане эксплоататоров.
Вопросы единства РКП, смычки пролетариата с крестьянством, текущие экономические проблемы, рабочая демокра
тия и, наконец, общая роль российской коммунистической партии и власти советов получили за эту великую неделю совершенно новую обстановку, учет влияния которой па дело коммунизма является новой и неотложной задачей.
Эта задача выходит далеко за пределы Союза Советских Республик, ибо миллионы новых глаз во всем мире с небыва
лой напряженностью глядят сейчас на коммунистическую партию, ибо миллионы новых сердец, бьются сейчас в унисон с пульсом коммунистической партии.
«Хоть убейте — не уйду, пока в землю не опустят»,—сказала 8-летняя девочка, простоявшая много часов у гро
ба Ильича, когда ей, щадя ее возраст, предложили отойти и отдохнуть. «Хоть убейте—не уйдем и не изменим заветам Ленина»—должны сказать всему миру все, стоящие настраже задач великой пролетарской революции. Ленин так жив, как никогда, не был.
Учтем новую обстановку нашей работы, удесятерим наши силы и поможем все тому новому мощному толчку впе
ред, который 21 января 1924 г. дал нам Ильич.
Ю. СЛАВИНСКИЙ.

Несколько строк о нем.

Конечно, не в моих возможностях дать характеристику гениальнейшего и величайшего вождя Пролетарской Революции.
Личные воспоминания мои? Но о том, с какою жадностью ловили мы каждое слово дорогого Владимира Ильича на
съездах профсоюзов и на других съездах и собраниях, о том, как одной лишь же
лезной логикой своих суждений, одной лишь неотразимой убедительностью и убежденностью своих доводов этот талантливейший диалектик, не пользуясь обычными ораторскими приемами, умел поко
рять себе аудиторию—обо всем этом уже писалось в ежедневной прессе.
В немногих строках хотелось бы, однако, поделиться с читателем воспоми
наниями об отношении покойпого Ильича к искусству и к работникам искусства.
***
Несколько лет назад,—это было, кажется, в 1919 г.—в связи с жестоким
топливным кризисом — Моссовет вынес постановление о закрытии всех театров,
цирков и кинематографов. Всерабису не оставалось ничего другого кроме опротестования этого постановления в Сов
наркоме и на мою долю выпало счастье (только теперь мне стало ясно, какое это счастье!) представительствовать Цекрабис на заседании Совнаркома по во
просу о закрытии зрелищных предприятий.