Своеобразием и оригинальностью художественных приемов пытались придать некоторую иллюзорную новизну и занимательность старой, давно уже сданной в архив идейке или ветхому затасканному переживаньицу.

Это было скитанье без компаса, это была все та же эстетическая и бесплодная игра средствами искусства.
Искания предыдущих лет доказали, что одна только техника, хотя бы и ультра-современная, не может создать театра, отвечающего сознанию нашей эпохи.
Своими безрезультатными атаками на зрителя, постановки последних сезонов доказали, что современный театр нуждается не только в новой одежде, но и в новом идеологическом нутре. И на пороге нового сезона мы вправе громко заявить:

Мы ждем театра идейно-насыщенного и значительного драматургически. Мы ждем театра новой организующей мысли, новых этических норм.

Нельзя преодолевать эстетизм одной лишь сменой декоративных стилей. Мы можем уничтожить павильон и размалеванное полотно, заменив его стеклом, железом и деревом. Мы можем придумать чудовищные сооружения, или наоборот: сломать рампу, убрать занавес и оставить одни лишь голые стены.

Но, покуда в этих стенах не забъется новая мысль, покуда новое слово не вырвется из уст актер а—нового театра не будет.

Спектакль должен стать рупором новых мыслей и чувств, провозвестником нового миросознания. Этого мы ждем и к созданию такого театра будем стремиться.

«ЗРЕЛИЩА». ВЛАДИМИР МАСС.

☛

ДИСКУССИОННО.

Когда выступает в печати Нарком по Просвещению т. Луначарский и говорит о том, что надо в данный момент на театре с по
литической точки зрения, мы никогда не оспариваем. Наркому всегда яснее политическая конъюнктура и политическая необходимость момента. Но когда т. Луначарский вы
ступает, как театральный критик и тео
ретик, как он это делает статьей «Еще о театре красного быта», он всегда дает материал для спора.
Так и на этот раз — сущность положений т. Луначарского сводится к следующему:
1. Необходим еще один революционный театр потому, что Театр Революции полон левыми исканиями, недоступными рабочим массам.
2. Левое искусство, оно же —- «искусство модерн», есть стилизация. В рабочем театре важнее всего содержание, поднесенное в реалистических тонах.
Луначарский пишет в своей статье:
«Нельзя требовать от Мейерхольда, чтобы он пошел дальше в своих уступках реализму. Стилизованное искусство до крайности затрудняет и т. д».
Реализм и мейерхольдовщина это не противоречивые понятия. Мейерхольд борется как раз за реализм, против натурализ
ма Художественного Театра и модернизма Камерного: двух театров, признанных Луначар
ским. Пора договориться о терминологии: натурализм это копирование. Реализм — созида
ние по существующему долженствующего. Реализм организует быт, натурализм — перепевает его. «Модернизм» фотографи
рует в обратном виде. Полюсы: «мейерхольдовщина» и «камерщина».
Всякое искусство стилизовано, ибо оно искусство, т. е. нечто искусственное. Белым гипсом передает скульптор негра. Это услов
ность? Да! Это искусственность? Да! Но это подлинное искусство? Да, да, да! Иначе надо для негра брать черное дерево, для индейца— красное.
«Не только мейерхольдовский театр может играть без декораций и рампы на площади. Это может всякий реалистический (т. е. натуралистический — в терминологии т. Луначарского) театр.
Это неправильно. Таиров запротестует во имя театральности, Станиславский во имя правды, Южин — во имя ненарушимости традиций. Но разве важно: что они могут? Важно, как есть. Однако, не играют! Ведь и дру
гие театры могли бы поставить Мартинэ или
Смерть Тарелкина, но не поставили. Ведь и другие театры могли бы создать Ильинского,