КОЕ ЧТО

по поводу моды.

Помню — два-три года назад. Пессимисты пророчат: гибель культуры, оскудение творчес
ких сил, борющихся за паек и лишний фунт
картошки, превращение России в духовную колонию Европы. Получаются первые книги, фотографии, ноты «оттуда» — в них отраже
ние многих наших мыслей, наши искания— оформленные и по европейски приглаженные.
Напрасно брюзжание пессимистов.
«Идеи летают в воздухе».
Отсюда — жажда скорее усвоить и применить открытые нами новые звуки, новые танцы, новые приемы игры, новые возможнос
ти слова. Отсюда — интерес и к дадаистам, и экспрессионистам, к джаз - банду, к фокстротам...
Усталость за годы войны дает себя знать— хочется отдыха и смеха — радуют песенки, танцы, потешные и невероятные приключения.
Отсюда — любовь к мюзик-холлу, диверт-театру и американским комедиям, где много де
рутся, бегают и вываливаются в тесте и краске.
Машина уже не враг, а друг и помощник. Она красива, ее нужно любить. Борьба за
существование, борьба на фронте заставляют ценить свое тело как машину, свою силу, ловкость и находчивость.
Отсюда опять Америка с ее невероятной техникой, масштабами и темпом города, отсю
да интерес в драмам приключений, где герой побеждает все препятствия, отсюда призыв в «Красному Пинкертону».
Теперь — Европа близка.
Физкультура тесно вошла в сознание всех. Усталость изжита.
А. Н. Толстой как-то сказал мне, что нигде в Европе он не видел такой физически красивой и здоровой толпы, как в Москве.
Изменение в быте, перемена восприятия. Первые фильмы приключений были своего рода агитками. Они учили, как сила и находчивость помогают побеждать в борьбе.
Современного зрителя другой интересует вопрос: за что борется герой. Узнав, что
за ренту в банке или поцелуй курносой мисс при свете луны, благодушной, как Борисов
на эстраде, зритель уходит неудовлетворенным.
Усвоена форма и стала ясна бессодержательность.
Но когда творческая работа закончена, закреплены формы и методы, на сцену явля
ется мода. «СПАРТАК». КРИКС — ИЛОВАЙСКИЙ.

ТЕАТР РЕВОЛЮЦИИ.

За лето эксцентризм и урбанизм одержали решительную победу. От рабочего Пролеткульта («Мудрец») до буржуазного «Джим
ми» («Авантюра») — все танцуют стэпы и шимми, кувыркаются и восхищаются костюмами, демонстрирующими всю яркость и добротность германских анилинов.
Все танцуют фокстрот, носят американские брюки с отворотами, большие роговые пенснэ и ботинки «джимм», толкуют о небоскребах и машинах, ходят стадами на ковбой
ские детективные фильмы, знают Пирл Уайт и Чаплина. Это — «хороший тон».
Недаром — arbiter elegantiarum Москвы— Алексеев одобрил эксцентризм на своих под
мостках. — «Вечер эксцентрических танцев
сменяется «вечером экстравагантных танцев», а последний «вечером американских танцев».
Итак — урбанизм, эксцентризм «мюзик голизм» победили. Зима даст обильную жатву.
Можно ли радоваться?