инстинкт торговца — правильно подсказывает ему, что это в основе именно так) и «поддер
живает» свое искусство, искусство старого квалифицированного мастера-натуралиста.
Вот почему часто товарищи, открывающие поход на левое искусство, объективно льют воду на мельницу врагов наших. Смеются те, которым при выступлении этих товарищей следовало бы плакать.
Мне пришлось сделать как будто длинное отступление. Но без него я не мог подойти к спектаклю «Лизистраты» в Художественном Театре. Художественный Театр — цитадель реалистического, натуралистического искусства,
оплот старого изобразительного, барельефного театра, где сцена по существу изображала ту же плоскостную станковую картину и где актер сплющивался в рамках такой картинки — этот Художественный Театр „Лизистратой разбил «вчерашних богов».
И мы спросим теперь, после «Лизистраты», защитников «великого реалистического искусства»: как они себя чувствуют, и что наме
рены по сему случаю предпринять? Вычеркнуть из «списков верных» Художественный Театр?
Спросим еще дальше, — ну если его вычеркнуть «за измену», что же у вас останется? Малый. Не маловато-ли?
Выход очевидно один — пересмотреть позиции «великого реалистического театра». Ибо после «Лизистраты», будем откровенны приходится «капитулировать».
Посудите сами.
В «Лизистрате» нет декораций — есть беспредметная постройка.
В «Лизистрате» нет условной перспективы великого «реалистического театра» — пропорции взяты технические, живые.
В «Лизистрате» световые эфекты взяты не натуралистически, не по смыслу, а как
сценический материал участвующий в игре и только.
В «Лизистрате» нет реалистической «логики» — например, сцена с постройкой вращается.
Разве это не пересмотр «традиций»?
В огне «Лизистраты» горели «Вишневые сады» сценического реализма.
Горели весело. Горели молодо.
И в этом огромное историческое значение этого спектакля.
Имеет-ли то, что показал Художественный Театр, что-нибудь общее с «левым фронтом», если под левым фронтом разуметь «Мастерскую Мейерхольда».
Конечно, нет. Это — совершенно разные подходы.
Ценность спектакля «Лизистраты» велика еще тем, что он не мечется, не путает, не создает того хаоса, которым отмечены поста
новки его Студий (особенно — «Лир» в 1-ой Студии). Он знает, чего он хочет.
Это уже нечто органическое. Стиль. Это экспрессионизм: архитектурно - объёмное
беспредметное оформление спектакля путем учета и размещения материала на площадке, но в эстетическом плане.
И в этом его коренное отличие от Театра Мейерхольда. Там моменты чисто эстетиче
ские, моменты создания красоты картины только для «картины» — устраняются. Там задача спектакля утилитарная — оборудование социально-активной (например, агитплакат в «Земле Дыбом»), социально-действен
ной игры в плане инженерной конструкции, в плане связи человеческого тела в его рабочих (а не «пластических») рефлексах (био
механика) с технически-нужной вещью в ее подлинных пропорциях.
В этом их разница. Мейерхольд изживает старый театр, отрицает его (срывает занавес,
тушит рампу и софиты, уничтожает порог между сценой и залом, обнажает сцену «до отказа» и т. д.). Немирович-Данченко и Ра
бинович (конструктор-художник) целиком в театре и его театральной красоте, но только уж в ритме новой «экспрессии», новой насыщенности и порождаемых ими новых форм, от
вергающих вчерашний «великий реализм». Сегодня «земля» Художественного Театра, если не поставлена «дыбом», то заверте
лась наперекор всяческой «смысловой» логике кустарно-передвижнического реализма.
И в этом основное значение спектакля.
ЭМ. БЕСКИН.
СТАТЬЯ ЭМ. БЕСКИНА НАПЕЧАТАНА В ПОРЯДКЕ ДИСКУССИИ, КОТОРАЯ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ ДО ВОЗОБНОВЛЕНИЯ «ЛИЗИСТРАТЫ».
В этом огромная заслуга его режиссера, руководителя и инициатора Вл. Ив. Немирович-Данченко.
Старый Художественный Театр «с триумфом» умирает где-то в американских скитаниях.
Новый Художественный Театр рождается в РСФСР.
***
живает» свое искусство, искусство старого квалифицированного мастера-натуралиста.
Вот почему часто товарищи, открывающие поход на левое искусство, объективно льют воду на мельницу врагов наших. Смеются те, которым при выступлении этих товарищей следовало бы плакать.
Мне пришлось сделать как будто длинное отступление. Но без него я не мог подойти к спектаклю «Лизистраты» в Художественном Театре. Художественный Театр — цитадель реалистического, натуралистического искусства,
оплот старого изобразительного, барельефного театра, где сцена по существу изображала ту же плоскостную станковую картину и где актер сплющивался в рамках такой картинки — этот Художественный Театр „Лизистратой разбил «вчерашних богов».
И мы спросим теперь, после «Лизистраты», защитников «великого реалистического искусства»: как они себя чувствуют, и что наме
рены по сему случаю предпринять? Вычеркнуть из «списков верных» Художественный Театр?
Спросим еще дальше, — ну если его вычеркнуть «за измену», что же у вас останется? Малый. Не маловато-ли?
Выход очевидно один — пересмотреть позиции «великого реалистического театра». Ибо после «Лизистраты», будем откровенны приходится «капитулировать».
Посудите сами.
В «Лизистрате» нет декораций — есть беспредметная постройка.
В «Лизистрате» нет условной перспективы великого «реалистического театра» — пропорции взяты технические, живые.
В «Лизистрате» световые эфекты взяты не натуралистически, не по смыслу, а как
сценический материал участвующий в игре и только.
В «Лизистрате» нет реалистической «логики» — например, сцена с постройкой вращается.
Разве это не пересмотр «традиций»?
В огне «Лизистраты» горели «Вишневые сады» сценического реализма.
Горели весело. Горели молодо.
И в этом огромное историческое значение этого спектакля.
Имеет-ли то, что показал Художественный Театр, что-нибудь общее с «левым фронтом», если под левым фронтом разуметь «Мастерскую Мейерхольда».
Конечно, нет. Это — совершенно разные подходы.
Ценность спектакля «Лизистраты» велика еще тем, что он не мечется, не путает, не создает того хаоса, которым отмечены поста
новки его Студий (особенно — «Лир» в 1-ой Студии). Он знает, чего он хочет.
Это уже нечто органическое. Стиль. Это экспрессионизм: архитектурно - объёмное
беспредметное оформление спектакля путем учета и размещения материала на площадке, но в эстетическом плане.
И в этом его коренное отличие от Театра Мейерхольда. Там моменты чисто эстетиче
ские, моменты создания красоты картины только для «картины» — устраняются. Там задача спектакля утилитарная — оборудование социально-активной (например, агитплакат в «Земле Дыбом»), социально-действен
ной игры в плане инженерной конструкции, в плане связи человеческого тела в его рабочих (а не «пластических») рефлексах (био
механика) с технически-нужной вещью в ее подлинных пропорциях.
В этом их разница. Мейерхольд изживает старый театр, отрицает его (срывает занавес,
тушит рампу и софиты, уничтожает порог между сценой и залом, обнажает сцену «до отказа» и т. д.). Немирович-Данченко и Ра
бинович (конструктор-художник) целиком в театре и его театральной красоте, но только уж в ритме новой «экспрессии», новой насыщенности и порождаемых ими новых форм, от
вергающих вчерашний «великий реализм». Сегодня «земля» Художественного Театра, если не поставлена «дыбом», то заверте
лась наперекор всяческой «смысловой» логике кустарно-передвижнического реализма.
И в этом основное значение спектакля.
ЭМ. БЕСКИН.
СТАТЬЯ ЭМ. БЕСКИНА НАПЕЧАТАНА В ПОРЯДКЕ ДИСКУССИИ, КОТОРАЯ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ ДО ВОЗОБНОВЛЕНИЯ «ЛИЗИСТРАТЫ».
В этом огромная заслуга его режиссера, руководителя и инициатора Вл. Ив. Немирович-Данченко.
Старый Художественный Театр «с триумфом» умирает где-то в американских скитаниях.
Новый Художественный Театр рождается в РСФСР.
***