лѣтъ болѣе осьмидесяти, когда я начала ее помнить), она не пропустила, кажется, ни одной заутрени, обѣд
ни или вечерни, и каждый разъ относила въ церковь свѣчку вмѣстѣ съ подаяніемъ въ кружку и нищимъ. Это была преинтересная старушка: маленькая, краси
вая, въ короткой юбочкѣ, въ кофточкѣ и бумажномъ колпакѣ. Впрочемъ, отправляясь въ церковь, она всегда надѣвала ситцевый капотъ, а голову повязывала платкомъ. Это былъ настоящій отрывокъ древности, крѣп
кой, могучей, долговѣчной: въ девяносто лѣтъ старуш
ка превосходно сохранила и зрѣніе, и всѣ до единаго зуба.
Но кто же была Анна Васильевна? Позвольте, — я сейчасъ разскажу вамъ ея біографію.
Это было во. время генералъ-губернаторства князя Путятина — не знаю, въ которомъ году — годовъ я рѣ
шительно не помню, прошу не взыскать. Миловидная, двѣнадцатилѣтняя дѣвочка, одѣтая по тогдашнему обык
новенію въ юбочку и кофточку изъ бухарской бахты, въ бѣломъ колпачкѣ на темнорусыхъ волосахъ и съ небольшимъ узелкомъ въ рукахъ, подходила къ воро
тамъ Княжова дома. На невысокомъ крылечкѣ стояла важная боярыня — сама генералъ-губернаторша, кня
гиня Путятина. Замѣтивъ дѣвочку, она подозвала ее къ себѣ.
— Куда ты идешь, моя милая? спросила она ласково, когда дѣвочка подошла къ ней робко и почтительно.
— На Княжой дворъ, ваше сіятельство! отвѣчала послѣдняя съ глубокимъ поклономъ.
— Зачѣмъ?
— Несу обѣдъ моему отцу. — Кто твой отецъ?
— Сержантъ такой-то. — Зачѣмъ онъ тамъ?
— На ординарцахъ, ваше сіятельство. — Какъ тебя зовутъ? — Аннушка.
— Есть у тебя мать?
— Есть, ваше сіятельство. — А сестры да братья? — Нѣтъ.
— Что — отецъ твой богатый? — И, нѣтъ, ваше сіятельство.
— Не хочешь ли жить у меня? Дѣвочка не отвѣчала.
— Хочешь ты жить въ этомъ домѣ, со мною? Я тебя воспитаю, и съ Божьею помощью замужъ отдамъ.
— Ваше сіятельство! Я... я вѣдь не могу сказать... У меня вѣдь отецъ, мать... Не знаю, какъ они...
— Умница! Ну, а ежели они благословятъ, — ты хочешь?..
— Много буду счастлива, ваше сіятельство! отвѣчала дѣвочка, и опять поклонилась.
— Хорошо, душенька__ Ты мнѣ нравишься... Я поговорю съ твоимъ отцомъ.
Такимъ образомъ Анна Васильевна, не думано, не гадало, очутилась въ домѣ генаралъ-губернатора.
Вотъ какъ поразскажетъ, бывало, бабушка, какія были тогда патріархальныя времена! Роскоши, эгой повсе
мѣстной язвы нынѣшняго вѣка, было въ Оренбургѣ ви
домъ не видано, слухомъ не слыхано! Оренбургскія барышни даже и въ праздничные дни носили платья изъ бумажной бухарской бахты, а о модахъ и понятія не имѣли. Подгулявши въ праздничный день въ честной компаніи, напившись взварцу и отвѣдавши наливокъ изъ серебряныхъ чарочекъ, онѣ отправлялись гулять по городскимъ улицамъ, шли обнявшись и затягивали пѣсенки: простота-матушка! — Сама княгиня, бывъ лю
бимою статсъ-дамою великой государыни, нашивала вахтовыя платья по буднямъ, только чарочекъ отвѣдывать не любила.
Я видѣла достопамятную скамейку у воротъ Княжова дома, на которой, разсказывала бабушка, сиживалъ но утрамъ добрый вельможа, князь Путятинъ. Сюда при
ходили къ нему просители; здѣс, онъ внимательно выслушивалъ всѣхъ и каждаго; здѣсь иногда двумя сло
вами рѣшалъ споры и тяжбы, а о взяткахъ не хотѣлъ и слышать. Блаженныя времена !
Жила Анна Васильевна въ Княжомъ домъ припѣваючи. Княгиня очень любила ее и впослѣдствіи довѣрила ей ключи отъ своихъ кладовыхъ. У сіятельной четы было два сына и двѣ дочери, получившіе уже образо
ваніе, какое изъ людей того времени не многіе имѣли; всѣ они занимали отдѣльные покои, а бабушка постоянно находилась около княгини. Жизнь они вели до
вольно тихую и далеко не блестящую. Но случалось, разсказывала бабушка, когда князь и княгиня започиваютъ, молодымъ княжнамъ приходила охота повесе
литься между собою: онѣ присылали за Анной Василь
евной и требовали у нея винъ, закусокъ и разнаго
угощенья. Являлась музыка и начиналось пированье, продолжавшееся иногда во всю ночь, въ которомъ уча
ствовали и молодые князья, и Анна Васильевна, какъ распорядительница.
Когда князь отправился для встрѣчи императрицы въ Казань, княгиня тоже должна была туда ѣхать, по
тому что Государынѣ угодно было изъявить желаніе видѣть ее въ Казани. Въ эту поѣздку она взяла съ собою любимицу свою Аннушку. Не помню, отчего встрѣтилось имъ какое-то замедленіе, хотя онѣ очень торо
пились и скакали - безостановочно; но, къ сожалѣнію, уже не застали Императрицы: она только что изволила отплыть въ обратный путь. Я помню, какъ бабушка
ни или вечерни, и каждый разъ относила въ церковь свѣчку вмѣстѣ съ подаяніемъ въ кружку и нищимъ. Это была преинтересная старушка: маленькая, краси
вая, въ короткой юбочкѣ, въ кофточкѣ и бумажномъ колпакѣ. Впрочемъ, отправляясь въ церковь, она всегда надѣвала ситцевый капотъ, а голову повязывала платкомъ. Это былъ настоящій отрывокъ древности, крѣп
кой, могучей, долговѣчной: въ девяносто лѣтъ старуш
ка превосходно сохранила и зрѣніе, и всѣ до единаго зуба.
Но кто же была Анна Васильевна? Позвольте, — я сейчасъ разскажу вамъ ея біографію.
Это было во. время генералъ-губернаторства князя Путятина — не знаю, въ которомъ году — годовъ я рѣ
шительно не помню, прошу не взыскать. Миловидная, двѣнадцатилѣтняя дѣвочка, одѣтая по тогдашнему обык
новенію въ юбочку и кофточку изъ бухарской бахты, въ бѣломъ колпачкѣ на темнорусыхъ волосахъ и съ небольшимъ узелкомъ въ рукахъ, подходила къ воро
тамъ Княжова дома. На невысокомъ крылечкѣ стояла важная боярыня — сама генералъ-губернаторша, кня
гиня Путятина. Замѣтивъ дѣвочку, она подозвала ее къ себѣ.
— Куда ты идешь, моя милая? спросила она ласково, когда дѣвочка подошла къ ней робко и почтительно.
— На Княжой дворъ, ваше сіятельство! отвѣчала послѣдняя съ глубокимъ поклономъ.
— Зачѣмъ?
— Несу обѣдъ моему отцу. — Кто твой отецъ?
— Сержантъ такой-то. — Зачѣмъ онъ тамъ?
— На ординарцахъ, ваше сіятельство. — Какъ тебя зовутъ? — Аннушка.
— Есть у тебя мать?
— Есть, ваше сіятельство. — А сестры да братья? — Нѣтъ.
— Что — отецъ твой богатый? — И, нѣтъ, ваше сіятельство.
— Не хочешь ли жить у меня? Дѣвочка не отвѣчала.
— Хочешь ты жить въ этомъ домѣ, со мною? Я тебя воспитаю, и съ Божьею помощью замужъ отдамъ.
— Ваше сіятельство! Я... я вѣдь не могу сказать... У меня вѣдь отецъ, мать... Не знаю, какъ они...
— Умница! Ну, а ежели они благословятъ, — ты хочешь?..
— Много буду счастлива, ваше сіятельство! отвѣчала дѣвочка, и опять поклонилась.
— Хорошо, душенька__ Ты мнѣ нравишься... Я поговорю съ твоимъ отцомъ.
Такимъ образомъ Анна Васильевна, не думано, не гадало, очутилась въ домѣ генаралъ-губернатора.
Вотъ какъ поразскажетъ, бывало, бабушка, какія были тогда патріархальныя времена! Роскоши, эгой повсе
мѣстной язвы нынѣшняго вѣка, было въ Оренбургѣ ви
домъ не видано, слухомъ не слыхано! Оренбургскія барышни даже и въ праздничные дни носили платья изъ бумажной бухарской бахты, а о модахъ и понятія не имѣли. Подгулявши въ праздничный день въ честной компаніи, напившись взварцу и отвѣдавши наливокъ изъ серебряныхъ чарочекъ, онѣ отправлялись гулять по городскимъ улицамъ, шли обнявшись и затягивали пѣсенки: простота-матушка! — Сама княгиня, бывъ лю
бимою статсъ-дамою великой государыни, нашивала вахтовыя платья по буднямъ, только чарочекъ отвѣдывать не любила.
Я видѣла достопамятную скамейку у воротъ Княжова дома, на которой, разсказывала бабушка, сиживалъ но утрамъ добрый вельможа, князь Путятинъ. Сюда при
ходили къ нему просители; здѣс, онъ внимательно выслушивалъ всѣхъ и каждаго; здѣсь иногда двумя сло
вами рѣшалъ споры и тяжбы, а о взяткахъ не хотѣлъ и слышать. Блаженныя времена !
Жила Анна Васильевна въ Княжомъ домъ припѣваючи. Княгиня очень любила ее и впослѣдствіи довѣрила ей ключи отъ своихъ кладовыхъ. У сіятельной четы было два сына и двѣ дочери, получившіе уже образо
ваніе, какое изъ людей того времени не многіе имѣли; всѣ они занимали отдѣльные покои, а бабушка постоянно находилась около княгини. Жизнь они вели до
вольно тихую и далеко не блестящую. Но случалось, разсказывала бабушка, когда князь и княгиня започиваютъ, молодымъ княжнамъ приходила охота повесе
литься между собою: онѣ присылали за Анной Василь
евной и требовали у нея винъ, закусокъ и разнаго
угощенья. Являлась музыка и начиналось пированье, продолжавшееся иногда во всю ночь, въ которомъ уча
ствовали и молодые князья, и Анна Васильевна, какъ распорядительница.
Когда князь отправился для встрѣчи императрицы въ Казань, княгиня тоже должна была туда ѣхать, по
тому что Государынѣ угодно было изъявить желаніе видѣть ее въ Казани. Въ эту поѣздку она взяла съ собою любимицу свою Аннушку. Не помню, отчего встрѣтилось имъ какое-то замедленіе, хотя онѣ очень торо
пились и скакали - безостановочно; но, къ сожалѣнію, уже не застали Императрицы: она только что изволила отплыть въ обратный путь. Я помню, какъ бабушка