— Ладно, ладно, Матвѣй Кузмичъ!
— Мы другъ друга будемъ знать не на словахъ, а на деньгахъ....
— Ладно, ладно!
Мужичекъ ушелъ. Прохоръ Ерофеичъ посмотрѣлъ на меня и улыбнулся.
— Кто это такой? — спросилъ я.
— Богъ его знаетъ!... Таскается тутъ какой-то непутящій, безъ мѣста.... Прежде онъ былъ у одного бо
гатаго барина камердинеромъ.... Даромъ, что такой черствый, а умѣлъ руку нагрѣть на порядкахъ! Теперече малодушествуетъ, однимъ пьянствомъ занимается!
— Хорошее занятіе выбралъ!
— Мнѣ кажется, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, на винѣ нельзя пропить капитала. Много ли человѣкъ выпьетъ? А у насъ, въ купечествѣ, по триста цѣлковыхъ въ вечеръ пропиваютъ, случается. Это, я пола
гаю, отъ безобразія швыряютъ деньгами! Вотъ хоша
бы, примѣромъ сказать, мой прежній хозяинъ. Все какъ есть спустилъ на винѣ, и теперече у него какъ есть ничего нѣтъ!... Самъ черезъ себя неустройство получилъ. А капиталъ отъ тятеньки достался богатѣющій, здоровый! Ну и за женой, это, мало-мало тысячъ сотенъ пять перевалило! Все въ его руки! Можно было бы завести коммерцію первый сортъ, съ голо
вой! Ну, а они помалодушествовали, воздержаться отъ этой вальяжности не потрафили!... Тятенька покойникъ тоже, признаться, запивалъ маленько. Мирохолія эда
кая находила каждую недѣлю; а иной разъ и два раза! Говорили, что онъ испорченъ. За то маменька была человѣкъ высокій — шибко дѣйствовала! Она, то-есть, была урожденная Петрова, купеческая дочь. Воспитана была въ такой ваканціи, какъ благородные; пе любили, чтобъ ихъ безпокоили. Во всѣхъ частяхъ наблюдали амбицію. Высокій человѣкъ была маменька! Тятенька ихъ торговалъ масломъ деревяннымъ и сахаромъ, по тридцати нудъ въ бочкѣ, меньше не прода
валъ: оптомъ торговалъ. Черездневно выѣзжали куда
нибудь, къ родителямъ, или въ гости: они не сидѣли, по-купечески, дома; они были снабждены руководствомъ но этой части. Дача у нихъ была своя собственная на мельнИЦѢ: роща богатѣющая, воздухъ пер
вый сортъ! Гуды участвовали лѣтомъ!... To-есть, и какъ шибко дѣвствовали и потрафляли во всемъ!...
— А у васъ, Прохоръ Ерофеичъ, сколько лежитъ въ опекунскомъ?
— Гдѣ намъ, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ!... Намъ, какъ сказать, не откудова! Капиталовъ у насъ боль
шихъ нѣтъ; все въ товарѣ. Купишь по одной цѣнѣ, напримѣръ, а оиъ подешевѣетъ, продаешь съ убыткомъ, ну, а на другомъ товарѣ, это точно, слава Богу, словно какъ-будто оно маленько, какъ сказать, подмываетъ!
— Какъ же другіе-то купцы богатѣютъ!
— Это точно. Теперече, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, честной торговлей какъ есть не разбогатѣешь. Надоть раза три перекувырнуться, уплатить за рубль по семи копѣекъ, тогда точно, можно нажить капиталъ.
— Какъ же это такъ?
— To-есть, примѣрно сказать, который объявилъ себя не обстоятельнымъ баикрутомъ. Говоритъ, нѣтъ денегъ: поправлюсь—уплачу, а теперече за рубль, коли хотите, пятнадцать копѣекъ, а то и шесть. Согласятся, значитъ, онъ и правъ, никому не долженъ и опять торгуетъ. А не согласиться — у насъ этого и званія нѣтъ. Лучше, примѣрно сказать, взять хоша пятнадцать копѣекъ, чѣмъ ничего; а посадить въ ямуубытокъ надо взять, кормить надоть. Вотъ такимъ манеромъ богачествуютъ. Другому-то, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, нельзя не согласиться: самъ раза три-четы
ре прошелъ эту облыжность. Которые богатые, тѣ не постоятъ, скажутъ, дадимъ ему время расторговаться, значитъ, авось отдастъ. И опять въ кредитъ вѣрятъ. Сродственники тоже молчатъ, согласны. А иной, какъ сказать, самъ намѣръ имѣетъ: такъ ужь ты, говоритъ, смотри! Я тебя простилъ, ты это не забудь! Не ровенъ случай, то-есть, паче чаянія чего, ты мнѣ оказать препятствія не моги ! А то, бываетъ, стакнутся съ причастниками, примѣрно, хочь бы я съ вами. Я, напримѣръ, изволю вамъ дать Фальшивый вексель на знаменательный капиталъ, будто я у васъ взялъ. Въ срокъ вы приставляете; другіе тоже. Я, какъ сказать, предлагаю по пятачку за рубль, напримѣръ. Вы согла
сны. Вашъ долгъ, значитъ, преимуществуетъ больше всѣхъ; другіе должны согласиться—и аминь. А я примѣрно, опосля вамъ изъ благодарности, значитъ, и перепихну что нибудь, напримѣръ! Вотъ какъ коммер
ческія дѣла дѣлаются, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ! Тутъ, какъ сказать, вся политика должна быть въ познаніи.
— Ну, а какъ я не соглашусь, и потребую отъ васъ сумму по векселю?
— Тогда плохо! Только этого, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, и зачатія не было! Рука, какъ сказать, обыкновенно руку моетъ! Бываютъ такіе сочинители: возь
мутъ перепишутъ это лавки, магазины, дома на имя жены, дѣтей, а опосля говорятъ: нѣтъ денегъ! Другой разъ, точно, посадятъ въ яму; ну, онъ сидить—да ему это не чувствительно, капиталъ при немъ, — дѣти
торгуютъ. Подержатъ и выпустятъ!... А точно былъ это случай теперече, лѣтъ тридцать, какъ бы сказать, назадъ—больше! Тоже былъ багатѣющій купецъ Пятиалтышшъ, можетъ-быть, изволили слышать, по ярмаикамъ ѣздилъ. Онъ это изъ коммерческаго банка,
примѣрно, нѣсколько сотъ тысячъ за поручительствомъ царапнулъ. Къ сроку, какь сказать, не уплатилъ
— Мы другъ друга будемъ знать не на словахъ, а на деньгахъ....
— Ладно, ладно!
Мужичекъ ушелъ. Прохоръ Ерофеичъ посмотрѣлъ на меня и улыбнулся.
— Кто это такой? — спросилъ я.
— Богъ его знаетъ!... Таскается тутъ какой-то непутящій, безъ мѣста.... Прежде онъ былъ у одного бо
гатаго барина камердинеромъ.... Даромъ, что такой черствый, а умѣлъ руку нагрѣть на порядкахъ! Теперече малодушествуетъ, однимъ пьянствомъ занимается!
— Хорошее занятіе выбралъ!
— Мнѣ кажется, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, на винѣ нельзя пропить капитала. Много ли человѣкъ выпьетъ? А у насъ, въ купечествѣ, по триста цѣлковыхъ въ вечеръ пропиваютъ, случается. Это, я пола
гаю, отъ безобразія швыряютъ деньгами! Вотъ хоша
бы, примѣромъ сказать, мой прежній хозяинъ. Все какъ есть спустилъ на винѣ, и теперече у него какъ есть ничего нѣтъ!... Самъ черезъ себя неустройство получилъ. А капиталъ отъ тятеньки достался богатѣющій, здоровый! Ну и за женой, это, мало-мало тысячъ сотенъ пять перевалило! Все въ его руки! Можно было бы завести коммерцію первый сортъ, съ голо
вой! Ну, а они помалодушествовали, воздержаться отъ этой вальяжности не потрафили!... Тятенька покойникъ тоже, признаться, запивалъ маленько. Мирохолія эда
кая находила каждую недѣлю; а иной разъ и два раза! Говорили, что онъ испорченъ. За то маменька была человѣкъ высокій — шибко дѣйствовала! Она, то-есть, была урожденная Петрова, купеческая дочь. Воспитана была въ такой ваканціи, какъ благородные; пе любили, чтобъ ихъ безпокоили. Во всѣхъ частяхъ наблюдали амбицію. Высокій человѣкъ была маменька! Тятенька ихъ торговалъ масломъ деревяннымъ и сахаромъ, по тридцати нудъ въ бочкѣ, меньше не прода
валъ: оптомъ торговалъ. Черездневно выѣзжали куда
нибудь, къ родителямъ, или въ гости: они не сидѣли, по-купечески, дома; они были снабждены руководствомъ но этой части. Дача у нихъ была своя собственная на мельнИЦѢ: роща богатѣющая, воздухъ пер
вый сортъ! Гуды участвовали лѣтомъ!... To-есть, и какъ шибко дѣвствовали и потрафляли во всемъ!...
— А у васъ, Прохоръ Ерофеичъ, сколько лежитъ въ опекунскомъ?
— Гдѣ намъ, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ!... Намъ, какъ сказать, не откудова! Капиталовъ у насъ боль
шихъ нѣтъ; все въ товарѣ. Купишь по одной цѣнѣ, напримѣръ, а оиъ подешевѣетъ, продаешь съ убыткомъ, ну, а на другомъ товарѣ, это точно, слава Богу, словно какъ-будто оно маленько, какъ сказать, подмываетъ!
— Какъ же другіе-то купцы богатѣютъ!
— Это точно. Теперече, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, честной торговлей какъ есть не разбогатѣешь. Надоть раза три перекувырнуться, уплатить за рубль по семи копѣекъ, тогда точно, можно нажить капиталъ.
— Какъ же это такъ?
— To-есть, примѣрно сказать, который объявилъ себя не обстоятельнымъ баикрутомъ. Говоритъ, нѣтъ денегъ: поправлюсь—уплачу, а теперече за рубль, коли хотите, пятнадцать копѣекъ, а то и шесть. Согласятся, значитъ, онъ и правъ, никому не долженъ и опять торгуетъ. А не согласиться — у насъ этого и званія нѣтъ. Лучше, примѣрно сказать, взять хоша пятнадцать копѣекъ, чѣмъ ничего; а посадить въ ямуубытокъ надо взять, кормить надоть. Вотъ такимъ манеромъ богачествуютъ. Другому-то, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, нельзя не согласиться: самъ раза три-четы
ре прошелъ эту облыжность. Которые богатые, тѣ не постоятъ, скажутъ, дадимъ ему время расторговаться, значитъ, авось отдастъ. И опять въ кредитъ вѣрятъ. Сродственники тоже молчатъ, согласны. А иной, какъ сказать, самъ намѣръ имѣетъ: такъ ужь ты, говоритъ, смотри! Я тебя простилъ, ты это не забудь! Не ровенъ случай, то-есть, паче чаянія чего, ты мнѣ оказать препятствія не моги ! А то, бываетъ, стакнутся съ причастниками, примѣрно, хочь бы я съ вами. Я, напримѣръ, изволю вамъ дать Фальшивый вексель на знаменательный капиталъ, будто я у васъ взялъ. Въ срокъ вы приставляете; другіе тоже. Я, какъ сказать, предлагаю по пятачку за рубль, напримѣръ. Вы согла
сны. Вашъ долгъ, значитъ, преимуществуетъ больше всѣхъ; другіе должны согласиться—и аминь. А я примѣрно, опосля вамъ изъ благодарности, значитъ, и перепихну что нибудь, напримѣръ! Вотъ какъ коммер
ческія дѣла дѣлаются, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ! Тутъ, какъ сказать, вся политика должна быть въ познаніи.
— Ну, а какъ я не соглашусь, и потребую отъ васъ сумму по векселю?
— Тогда плохо! Только этого, батюшка ЕвграФЪ Ѳедорычъ, и зачатія не было! Рука, какъ сказать, обыкновенно руку моетъ! Бываютъ такіе сочинители: возь
мутъ перепишутъ это лавки, магазины, дома на имя жены, дѣтей, а опосля говорятъ: нѣтъ денегъ! Другой разъ, точно, посадятъ въ яму; ну, онъ сидить—да ему это не чувствительно, капиталъ при немъ, — дѣти
торгуютъ. Подержатъ и выпустятъ!... А точно былъ это случай теперече, лѣтъ тридцать, какъ бы сказать, назадъ—больше! Тоже былъ багатѣющій купецъ Пятиалтышшъ, можетъ-быть, изволили слышать, по ярмаикамъ ѣздилъ. Онъ это изъ коммерческаго банка,
примѣрно, нѣсколько сотъ тысячъ за поручительствомъ царапнулъ. Къ сроку, какь сказать, не уплатилъ