Удочка, на которую еще очень многіе ловятся.
платилъ исправно и щедрой рукой,—не сковолыжничалъ, какъ иные прочіе изъ здѣшнихъ капиталистовъ. Александра Петровичъ, сущая Лиса Патрнкѣевна, скоро съумѣлъ понравиться Голоухову, такъ что тотъ чуть-чуть не осы
палъ его кредитками. Нотъ, братецъ ты мой, и говоритъ ему однажды подъ веселую руку Голоуховъ: «я, говоритъ, оченно полюбилъ тебя, Александра Петровичъ, и хочу устроить судьбу твою по хорошему: есть у меня, изволишь видѣть, дальняя сродственница, дѣвушка распре
красная, которая хоша не въ моемъ домѣ проживавъ, а
все таки на моемъ иждивеніи: женись на ней іб^аікаяваться не будешь». А сродственница эта была вовсе не сродственница, а инаго поля ягодка—смѣняешь?
—...Какъ не смѣнять, Макаръ Макаровичъ.
—...Ну, и говоритъ пашъ-отъ: «оченно вамъ, говоритъ, благодарны за вашу любовь и за желаніе устроить судьбу мою, Я, говоритъ, съ большимъ удовольствіемъ моимъ же
нюсь на вашей сродствениицѣ. Ударили но рукамъ, выицли шампанскаго, условились и черезъ двѣ недѣли съиграли свадьбу какъ слѣдуетъ. Такъ вотъ какимъ манеромъ у Пудрина появились и домъ, и лошади, и денегъ куча, и мебель великолѣпная, и многое иное прочее.
—...Штукарь же Александра Петровичъ, великій штукарь на всѣ руки!
—...А вотъ я тебѣ разскажу еще про него прекурьезную исторію: работали мы съ нимъ, братецъ мой, у одного барина, не то, чтобы старика совсѣмъ, а все-таки человѣка иожилаго. Жена же у этого барина была кра
савица писаная. Ну, и поправилась она крѣпко Александру Петровичу; чтобы смутить красаиицу—барыньку, сталъ онъ передъ нею мелкимъ бѣсомъ извиваться, да разныя штуки передъ ней разыгрывать, для того, что большой мастеръ
былъ на всѣ эфти штуки, ну и сбилъ съ иути барыньку и пошли у нихъ шуры да муры, финты-фзиты и нѣмецкіе куранты. Вотъ, судырь мой, однажды, когда нашъ-то проводилъ у барыньки во всѣхъ нріятствахъ поздній ве
черъ, вдругъ сверхъ всякаго ожиданія воротился баринъ домой раньше обыкновеннаго изъ клуба, откуда оиъ всегда пріѣзжалъ не ранѣе 4-го часа утра, lie предвидя такого казуса, Александра Петровичъ нашъ струхнулъ не на шутку, но однако-жь нашелся и вывернулся изъ неми
нучей бѣды благополучно: схвативъ верхнюю одежу свою,
онъ выкарабкался черезъ окно на улицу, благо домъ-то былъ одноэтажный, и во всю прыть пустился къ ближнему рынку. Здѣсь, занявъ на время нумеръ въ гостин
ницѣ, оігь облекся какъ слѣдуетъ и успокоившись отъ испуга, оиъ для храбрости хватилъ стакана три хересу и поѣхалъ домой, какъ будто ни въ чемъ не бывало.
—...Счастливъ Петровичъ, что не налетѣлъ на полицейскій обходъ, а то бы не миновать ему переночевать въ части. Одначе, Макаръ Макарычъ, нс пора ли намъ цр. работамъ отправляться
—...Да и впрямь пора; благодаримъ за угощенье. Пойдемъ, Карпъ Ѳедосѣичъ.
Ив. Ш—нъ.
платилъ исправно и щедрой рукой,—не сковолыжничалъ, какъ иные прочіе изъ здѣшнихъ капиталистовъ. Александра Петровичъ, сущая Лиса Патрнкѣевна, скоро съумѣлъ понравиться Голоухову, такъ что тотъ чуть-чуть не осы
палъ его кредитками. Нотъ, братецъ ты мой, и говоритъ ему однажды подъ веселую руку Голоуховъ: «я, говоритъ, оченно полюбилъ тебя, Александра Петровичъ, и хочу устроить судьбу твою по хорошему: есть у меня, изволишь видѣть, дальняя сродственница, дѣвушка распре
красная, которая хоша не въ моемъ домѣ проживавъ, а
все таки на моемъ иждивеніи: женись на ней іб^аікаяваться не будешь». А сродственница эта была вовсе не сродственница, а инаго поля ягодка—смѣняешь?
—...Какъ не смѣнять, Макаръ Макаровичъ.
—...Ну, и говоритъ пашъ-отъ: «оченно вамъ, говоритъ, благодарны за вашу любовь и за желаніе устроить судьбу мою, Я, говоритъ, съ большимъ удовольствіемъ моимъ же
нюсь на вашей сродствениицѣ. Ударили но рукамъ, выицли шампанскаго, условились и черезъ двѣ недѣли съиграли свадьбу какъ слѣдуетъ. Такъ вотъ какимъ манеромъ у Пудрина появились и домъ, и лошади, и денегъ куча, и мебель великолѣпная, и многое иное прочее.
—...Штукарь же Александра Петровичъ, великій штукарь на всѣ руки!
—...А вотъ я тебѣ разскажу еще про него прекурьезную исторію: работали мы съ нимъ, братецъ мой, у одного барина, не то, чтобы старика совсѣмъ, а все-таки человѣка иожилаго. Жена же у этого барина была кра
савица писаная. Ну, и поправилась она крѣпко Александру Петровичу; чтобы смутить красаиицу—барыньку, сталъ онъ передъ нею мелкимъ бѣсомъ извиваться, да разныя штуки передъ ней разыгрывать, для того, что большой мастеръ
былъ на всѣ эфти штуки, ну и сбилъ съ иути барыньку и пошли у нихъ шуры да муры, финты-фзиты и нѣмецкіе куранты. Вотъ, судырь мой, однажды, когда нашъ-то проводилъ у барыньки во всѣхъ нріятствахъ поздній ве
черъ, вдругъ сверхъ всякаго ожиданія воротился баринъ домой раньше обыкновеннаго изъ клуба, откуда оиъ всегда пріѣзжалъ не ранѣе 4-го часа утра, lie предвидя такого казуса, Александра Петровичъ нашъ струхнулъ не на шутку, но однако-жь нашелся и вывернулся изъ неми
нучей бѣды благополучно: схвативъ верхнюю одежу свою,
онъ выкарабкался черезъ окно на улицу, благо домъ-то былъ одноэтажный, и во всю прыть пустился къ ближнему рынку. Здѣсь, занявъ на время нумеръ въ гостин
ницѣ, оігь облекся какъ слѣдуетъ и успокоившись отъ испуга, оиъ для храбрости хватилъ стакана три хересу и поѣхалъ домой, какъ будто ни въ чемъ не бывало.
—...Счастливъ Петровичъ, что не налетѣлъ на полицейскій обходъ, а то бы не миновать ему переночевать въ части. Одначе, Макаръ Макарычъ, нс пора ли намъ цр. работамъ отправляться
—...Да и впрямь пора; благодаримъ за угощенье. Пойдемъ, Карпъ Ѳедосѣичъ.
Ив. Ш—нъ.