ОТЪ РЕДАКЦІИ. Окончаніе повѣсти «Надломленная жизнь» отлагается до слѣдующаго №.

НЕ СУЙСЯ ПО СУСЛО-НОСЪ ОБОЖЖЕШЬ!

Быль—НЕ БЫЛЬ, ДА ПОЖАЛУЙ ЧТО И НЕ СКАЗКА.
О, милостивыя государыни, достопочтенныя жоны не менѣе почтенныхъ мужей! Прежде чѣмъ ваши очи скольз
нутъ отъ первой строки предлагаемой статейки и до ея послѣдней строки—скажите мнѣ сердечное спасибоі ейбогу не пожалѣете этого слова по прочтеніи всей статьи.
Я дерзокъ, не правда ли?... Хи! Нѣтъ-съ, я не дерзокъ, я даже не нескроменъ: я проето-на-просто справедливъ къ себѣ, вотъ и все. Повторяю, предлагаемая статейка вполнѣ заслуживаетъ вашего спасибо... не за ли
тературныя свои достоинства, нѣтъ, нѣтъ! ибо въ ней ровно никакихъ литературныхъ достоинствъ нѣтъ. Пѣтъ,
но она стоитъ вашего, милостивыя государыни, спасибо за ея, такъ сказать, предостерегательное свойство. Почемъ знать! можетъ статься въ неотесанной головѣ
какого нибудь замоскворѣцкаго, таганскаго, ямскаго или дорогомиловскаго Донъ-Жуана въ настоящее время воз
никаетъ замыселъ подстроить которой нибудь изъ васъ, милостивыя государыни, сѣть ловчую, сѣть, на манеръ той грубо и глупо сплетенной, о которой здіь повѣствуется.—А можду тѣмъ незначительная статейка сія пред
остережетъ топорнаго донъ-жуана, обративъ лишній разъ его вниманіе на то обстоятельство, что грубая ловля въ большинствѣ случаевъ приноситъ для ловца плачевные результаты. Такимъ образомъ обезкураженный ловецъ и
призадумается надъ своей недоплаченной грубой сѣтью и задаетъ себѣ такого рода вопросъ: какъ же молъ опосля
эфтого сѣти-то нужно раскидывать? на какія же мнѣ такія хитрости надыть пущаться, коли ужь и такая сдобная приманка выходитъ груба, крута то-ись?...
А ужь если донъ-жуанъ задумался—хвалите небо, милостивыя государыни! ибо въ такомъ случаѣ донъ-жуанъ не опасенъ. Я знаю, что зчачитъ для вашихъ мужчинъ какимъ бы то ни было образомъ забраться въ тундры отвлеченныхъ размышленій, въ тундры теоріи! Ни одипъ, забравшійся въ этакія тундры, не съумѣетъ благополучно вы
браться изъ нихъ и начнетъ лупить прямикомъ, потѣя н спотыкаясь на каждомъ шагу. Словомъ, донъ-жуанъ не разрѣшитъ головоломнаго вопроса относительно искуснаго сплетенія сѣти ловчей и сѣть останется недодѣланной. Слѣдовательно, которая нибудь изъ васъ, милостивыя го. сударыни, будетъ совершенно освобождена отъ весьма вѣ

роятной возможности ио милости какого нибудь глупаго

донъ-жуана безъ вины провиниться во-нервыхъ передъ глазами общества, а во-вторыхъ передъ лицомъ мужа,
страдающаго избыткомъ грубости вообще и недостаткомъ здраваго смысла въ особенности..,.
Въ самомъ ли дѣлѣ моя статейка принесетъ такія результанты—этого я не вѣдаю; но по крайней мѣрѣ я рѣ
шился нависать ее только потому, что имѣлъ въ виду такіе именно результаты. Я желалъ предостеречь тѣхъ
мужчинъ, которые слишкомъ ужь склонны при всякомъ сомнительно-удобномъ случаѣ окунать свой носъ въ чужое
сусло, не рѣшивши предварительно даже и того-то во-” проса: достаточно ли сусло то остыло и не обожжетъ ли оно глупаго носа?...
Но при этомъ, не желая ограничиваться одними теоре ­ тическими разсужденіями, я поймалъ случайно подвернув

шійся подъ руку эпизодъ изъ жизни одного «тятеньки»,

который своею круглою Фигуркою напоминаетъ тюкъ съ хлопкомъ , а силою своихъ гастрономическихъ стра
стей—извѣстную рыбу акулу. Кромѣ шутокъ, у этого «тятеньки» аппетитъ къ запрещеннымъ гглодамъ совер
шенно равносиленъ аппетиту любой акулы, такъ что еслибъ понадобилось сочинить для этого «тятеньки» этакое выра

зительное, характерное прозвище, такъ всего лучше

произвести оное прозвище отъ слова акула. Да я такъ и сдѣлаю: я назову этого «тятеньку» просто на просто Акуловымъ, съ присовокупленіемъ... ну хоть, положимъ, Балалал Ивановича.
И такъ я повѣствую вамъ о Балалаѣ Ивановичѣ Акуловѣ.

I.

Балалай Ивановичъ Акуловъ строитъ такого рода силлогизмъ, ЧТО ТАКЪ КАКЪ ВСЕ НА ЗЕМЛѢ МОЖНО КУПИТЬ, СТАЛО
БЫТЬ МОЖНО КУПИТЬ И ЛЮБОВЬ.
Достопочтенный Балалай Ивановичъ ходилъ взадъ и впередъ по роскошнымъ палатамъ своихъ роскошныхъ хоромъ—и слюнки текли у него.
Отчего же текли у него слюнки? Отчего сѣрыя очи его, въ раздумьи устремленныя на полъ, вспыхивали иногда, какъ у проголодавшагося гастронома при взглядѣ на обильный кусокъ горячаго, сочнаго ростбифа? Отчего?
— А вотъ отчего: въ настоящіе моменты передъ разгорѣвшимися глазами пятидесятилѣтняго юноши Балалая
Ивановича рисовалась стройно-высокая, величавая Фигура черноокой Марьи Ѳедоровны.
На свѣжемъ, румяномъ лицѣ пятидесятилѣтняго юноши выстунала легкая испарина; онъ поминутно улыбался и быстро шепталъ какія-то заклинанія, причемъ то и дѣло приподнималъ полненькую ручку свою вверхъ, ладонью которой поглаживалъ коротко-подстриженную и потому тор
чавшую ежомъ сивую бородку, затѣмъ опускалъ руку свою прямо на солидный, то-есть весьма выпуклый животъ и