творить даже одной десятой того спроса, который былъ вызванъ выставкой. Довольно интересно была обставлена продажа этого plâtre. Несмотря На гро
мадный спросъ, Lagage увеличилъ цѣны только на 30% и для того, чтобы устранить дальнѣйшее повы
шеніе цѣны, продавалъ въ однѣ руки не болѣе 5 мѣшковъ по 50 килогр., т. е. 2 1/2 пуда. Намъ приходилось посылать къ нему 5 человѣкъ ежедневно, кото
рые, дождавшись своей очереди, получали намъ 25
мѣшковъ и къ вечеру доставляли на постройку. Все это заставило измѣнить первоначальный проектъ по
крывать все стаффомъ, и примѣнять его только для отливки орнаментовъ, картушей и проч. Тяги же и гладкія поверхности пришлось штукатурить по дран
комъ гипсовыхъ досокъ и по причинѣ дороговизны metal deployé, примѣнять тростниковые щиты и даже серпянку.
Послѣ катастрофы съ базаромъ Charité, французы страшно боялись пожара и на выставкѣ примѣнялись самыя строгія противопожарныя мѣры. Мѣры эти вы
ражались въ томъ, что все дерево, употребляемое для постройки, должно было быть ignifugé, т. е. покрыто
амміачными солями, которыя препятствуютъ быстрому воспламененію. Члены пожарной коммиссіи прихо
дили испытывать время отъ времени игнифугированное дерево и ставили печати на испытанныхъ частяхъ; той же участи подвергались всѣ матеріи, драпировки и проч. Въ большомъ ходу были краски, приготовлен
ныя на амміачныхъ соляхъ и предохранявшія дерево отъ воспламененія.
Заполненіе толщины стѣнъ plâtra такъ, чтобы имѣть родъ фахверка, дѣлалось опять таки по настоянію пожарной коммиссіи. Намъ большихъ трудовъ стоило
получить разрѣшеніе на устройство русской печи и кухни для рабочихъ Собственно въ принципѣ, про
тивъ постройки кухни администрація ничего не имѣла, но русская печка приводила ихъ въ ужасъ. Намъ предлагали устроить газовые очаги, которые въ боль
шомъ ходу въ Парижѣ и которые были разрѣшены для кухонь выставочныхъ ресторановъ. Французы вообще быстро усваиваютъ все свое и имъ стоитъ боль
шихъ трудовъ усвоить себѣ иностранное. Они никакъ не могли уяснить себѣ жизнь нашего рабочаго, для котораго мы сами должны были устроить и кухню, и
жилье, также какъ потомъ не могли уяснить себѣ нашъ срубъ, скобы, лѣса и прочее, и старались пред
лагать намъ свои способы. Самая дѣйствительная противопожарная мѣра былъ водопроводъ и довольно часто поставленные пожарные рукава, со стальными спиралями внутри.
Паника и пожаръ имѣлись въ виду при общемъ планированіи выставки, что выражалось въ достаточ
номъ количествѣ выходовъ и въ достаточной ширинѣ проходовъ. Разбивка всѣхъ павильоновъ, выражав
шаяся постановкой по угламъ предполагаемаго зданія красныхъ кольевъ, производилась и провѣрялась самой администраціей, а передача этихъ мѣстъ нашему коммисаріату совершалась собраніемъ нѣсколькихъ архитекторовъ, представителей разныхъ коммиссій. Разрѣ
шалось ставить заборъ только на 1 1/2 — 2 метра дальше разбитыхъ красныхъ кольевъ и такимъ образомъ мѣста
для склада матеріаловъ не имѣлось вовсе. Какъ я потомъ увидѣлъ, для французовъ и не требовалось больше мѣста, но для насъ такая тѣснота была не
выносима. Дѣло въ томъ, что мы рѣшили строить все русскими рабочими, и изъ русскаго лѣса. Предпочли мы взять своихъ рабочихъ потому, что намъ казалось легче работать со своими, а кромѣ того мы боялись стачекъ французскихъ рабочихъ, о которыхъ тогда много было толковъ. Остановившись на нашихъ рабочихъ, рѣшили привезти и свой лѣсъ, отчасти раз
считывая на дешевизну, отчасти опять таки для того, чтобы строить по нашему, т. е. изъ обтесанныхъ топоромъ бревенъ и изъ досокъ.
Въ Маҍ-же 1899 года мы привезли въ Парижъ первую партію въ 40 человѣкъ русскихъ плотниковъ, которые первое время, благодаря краснымъ рубахамъ и смазнымъ сапогамъ, являлись диковинкой въ Па
рижѣ. Мальчишки гурьбой бѣгали за ними, забѣгали
впередъ, кричали имъ «vive la Russie!», дарили табакъ, папиросы и газеты для чтенія, которыя наши ребята употребляли на «цыгарки». Взрослые также высказывали свое расположеніе къ нимъ, угощали ихъ конья
комъ, который наши ребята дули пивными кружками,
чѣмъ повергали въ изумленіе собиравшуюся вокругъ компанію.
Прекрасная половина рода человѣческаго также не осталась равнодушной къ ces petits russes. Объ этомъ я узналъ, когда въ коммисаріатъ стали прихо
дить за свѣдѣніями о матеріальномъ благосостояніи нѣкоторыхъ рабочихъ; одного молодого парня не женили только потому, что онъ оказался уже женатъ.
Рабочіе наши, отличающіеся своимъ природнымъ умомъ и сметкой, а также выносливостью, покладистостью и умѣньемъ приспособиться къ всевозмож
нымъ обстоятельствамъ, въ Парижѣ доставили намъ не мало огорченій и хлопотъ, въ особенности въ на
чалѣ работъ. Весьма возможно, что мы сами были виноваты, такъ какъ мы ихъ избаловали, отчасти же на нихъ сказалось вредное вліяніе проживавшихъ во множествѣ русскихъ земляковъ.
(Продолженіе слѣдуетъ).
Щитъ надъ кандилемъ въ церкви Николы-Мокраго въ г. Ярославлѣ.
Изъ альбома М. Я. Вилліе.
мадный спросъ, Lagage увеличилъ цѣны только на 30% и для того, чтобы устранить дальнѣйшее повы
шеніе цѣны, продавалъ въ однѣ руки не болѣе 5 мѣшковъ по 50 килогр., т. е. 2 1/2 пуда. Намъ приходилось посылать къ нему 5 человѣкъ ежедневно, кото
рые, дождавшись своей очереди, получали намъ 25
мѣшковъ и къ вечеру доставляли на постройку. Все это заставило измѣнить первоначальный проектъ по
крывать все стаффомъ, и примѣнять его только для отливки орнаментовъ, картушей и проч. Тяги же и гладкія поверхности пришлось штукатурить по дран
кѣ, metal deployé, гипсовымъ доскамъ, а за недостат
комъ гипсовыхъ досокъ и по причинѣ дороговизны metal deployé, примѣнять тростниковые щиты и даже серпянку.
Послѣ катастрофы съ базаромъ Charité, французы страшно боялись пожара и на выставкѣ примѣнялись самыя строгія противопожарныя мѣры. Мѣры эти вы
ражались въ томъ, что все дерево, употребляемое для постройки, должно было быть ignifugé, т. е. покрыто
амміачными солями, которыя препятствуютъ быстрому воспламененію. Члены пожарной коммиссіи прихо
дили испытывать время отъ времени игнифугированное дерево и ставили печати на испытанныхъ частяхъ; той же участи подвергались всѣ матеріи, драпировки и проч. Въ большомъ ходу были краски, приготовлен
ныя на амміачныхъ соляхъ и предохранявшія дерево отъ воспламененія.
Заполненіе толщины стѣнъ plâtra такъ, чтобы имѣть родъ фахверка, дѣлалось опять таки по настоянію пожарной коммиссіи. Намъ большихъ трудовъ стоило
получить разрѣшеніе на устройство русской печи и кухни для рабочихъ Собственно въ принципѣ, про
тивъ постройки кухни администрація ничего не имѣла, но русская печка приводила ихъ въ ужасъ. Намъ предлагали устроить газовые очаги, которые въ боль
шомъ ходу въ Парижѣ и которые были разрѣшены для кухонь выставочныхъ ресторановъ. Французы вообще быстро усваиваютъ все свое и имъ стоитъ боль
шихъ трудовъ усвоить себѣ иностранное. Они никакъ не могли уяснить себѣ жизнь нашего рабочаго, для котораго мы сами должны были устроить и кухню, и
жилье, также какъ потомъ не могли уяснить себѣ нашъ срубъ, скобы, лѣса и прочее, и старались пред
лагать намъ свои способы. Самая дѣйствительная противопожарная мѣра былъ водопроводъ и довольно часто поставленные пожарные рукава, со стальными спиралями внутри.
Паника и пожаръ имѣлись въ виду при общемъ планированіи выставки, что выражалось въ достаточ
номъ количествѣ выходовъ и въ достаточной ширинѣ проходовъ. Разбивка всѣхъ павильоновъ, выражав
шаяся постановкой по угламъ предполагаемаго зданія красныхъ кольевъ, производилась и провѣрялась самой администраціей, а передача этихъ мѣстъ нашему коммисаріату совершалась собраніемъ нѣсколькихъ архитекторовъ, представителей разныхъ коммиссій. Разрѣ
шалось ставить заборъ только на 1 1/2 — 2 метра дальше разбитыхъ красныхъ кольевъ и такимъ образомъ мѣста
для склада матеріаловъ не имѣлось вовсе. Какъ я потомъ увидѣлъ, для французовъ и не требовалось больше мѣста, но для насъ такая тѣснота была не
выносима. Дѣло въ томъ, что мы рѣшили строить все русскими рабочими, и изъ русскаго лѣса. Предпочли мы взять своихъ рабочихъ потому, что намъ казалось легче работать со своими, а кромѣ того мы боялись стачекъ французскихъ рабочихъ, о которыхъ тогда много было толковъ. Остановившись на нашихъ рабочихъ, рѣшили привезти и свой лѣсъ, отчасти раз
считывая на дешевизну, отчасти опять таки для того, чтобы строить по нашему, т. е. изъ обтесанныхъ топоромъ бревенъ и изъ досокъ.
Въ Маҍ-же 1899 года мы привезли въ Парижъ первую партію въ 40 человѣкъ русскихъ плотниковъ, которые первое время, благодаря краснымъ рубахамъ и смазнымъ сапогамъ, являлись диковинкой въ Па
рижѣ. Мальчишки гурьбой бѣгали за ними, забѣгали
впередъ, кричали имъ «vive la Russie!», дарили табакъ, папиросы и газеты для чтенія, которыя наши ребята употребляли на «цыгарки». Взрослые также высказывали свое расположеніе къ нимъ, угощали ихъ конья
комъ, который наши ребята дули пивными кружками,
чѣмъ повергали въ изумленіе собиравшуюся вокругъ компанію.
Прекрасная половина рода человѣческаго также не осталась равнодушной къ ces petits russes. Объ этомъ я узналъ, когда въ коммисаріатъ стали прихо
дить за свѣдѣніями о матеріальномъ благосостояніи нѣкоторыхъ рабочихъ; одного молодого парня не женили только потому, что онъ оказался уже женатъ.
Рабочіе наши, отличающіеся своимъ природнымъ умомъ и сметкой, а также выносливостью, покладистостью и умѣньемъ приспособиться къ всевозмож
нымъ обстоятельствамъ, въ Парижѣ доставили намъ не мало огорченій и хлопотъ, въ особенности въ на
чалѣ работъ. Весьма возможно, что мы сами были виноваты, такъ какъ мы ихъ избаловали, отчасти же на нихъ сказалось вредное вліяніе проживавшихъ во множествѣ русскихъ земляковъ.
(Продолженіе слѣдуетъ).
Щитъ надъ кандилемъ въ церкви Николы-Мокраго въ г. Ярославлѣ.
Изъ альбома М. Я. Вилліе.