щеюся смуглою братіей въ типичныхъ одеждахъ, съ удушливымъ воздухомъ, въ которомъ гудѣли звуки полудикой музыки и пѣнія, и говоръ торгашей, зазы
вающихъ проходящихъ - все это переносило васъ въ какой то далекій край, въ тотъ сказочный востокъ, куда такъ тянетъ полуденное солнце и райская природа.
Вечеромъ, въ особенности въ праздничные дни, Марсово поле представляло въ свою очередь тоже рѣдкое зрѣлище. Миріады огней очерчивали силуэты
окружающихъ зданій, блестѣли звѣздами тутъ и тамъ. Сильно освѣщенныя воды фонтановъ разсыпались блестящимъ алмазнымъ дождемъ; цвѣтные фонари раз
брасывали свои яркія пятна среди черной гуляющей
толпы, и старая башня, вся увѣшанная свѣтящимися лампочками, мирно пускала съ своей вышки, на тем
ное небо Парижа огромные снопы лучей, какъ бы благословляя свѣтомъ весь городъ и собравшееся въ немъ человѣчество.
Но все это была только торжественная обстановка того праздника мира, каковымъ явилась въ дѣйствительности выставка.
Достаточно было войдти въ эти храмы, дворцы, павильоны, присмотрѣться и призадуматься, чтобы увидѣть, что за этой блестящей декораціей было скоп
лено все то, что свидѣтельствуетъ о геніи нашего времени на поприщѣ искусства, науки, мысли и труда. Это былъ міровой отчетъ, суммирующій на порогѣ XX вѣка успѣхи, достигнутые во всѣхъ областяхъ человѣческой дѣятельности истекающимъ столѣтіемъ.
Это была грандіозная манифестація завоеваній науки и техники завоеваній, измѣнившихъ, въ корень всю жизнь человѣчества.
И это трудное дѣло было прекрасно выполнено. Всѣ народы дружно явились на призывъ Франціи на общій судъ. Всѣ поняли необходимость показать міру свои силы, свою жизнеспособность и, въ порывѣ есте
ственнаго соревнованія, не пожалѣли ни таланта, ни знанія, ни энергіи, ни средствъ, дабы придти во всеоружіи на это мирное состязаніе.
Вотъ, Мм Гг., чѣмъ была всемірная выставка.
Праздникъ кончился, выставка закрыла свои двери; скоро на томъ мѣстѣ, гдѣ былъ волшебный городъ, вновь потечетъ обыденная жизнь и только нѣсколько сооруженій, дворцы искусствъ, avenue Nicolas II и мостъ Александра III останутся свидѣтелями про
шедшаго торжества Но слѣды эти ничтожны по сравненію съ тѣми, которые оставитъ выставка на всемъ просвѣщенномъ мірѣ. Для него выставка явилась великимъ поученіемъ: она дала съѣхавшимся на
родамъ возможность ознакомиться съ успѣхами, до
стигнутыми тѣми или иными государствами въ той или другой области ихъ дѣятельности; она вызвала у нихъ болѣе вѣрную оцѣнку своихъ собственныхъ силъ, ука
завъ имъ какъ на превосходство, такъ и на слабыя стороны каждаго. Въ особенности же она вселила всѣмъ сознаніе того, что вся будущность человѣчества лежитъ всецѣло въ мирномъ трудѣ, въ постоянномъ общеніи мысли и въ непрестанной дружной
Вообразите себѣ на берегахъ небольшой, извилистой рѣки сказочный го
родокъ, густо застроенный храмами и дворцами всевозможныхъ стилей и эпохъ, — причуд
ливыми домами, разбросанными въ какомъ-то странномъ, но живописномъ безпорядкѣ, съ разно
образными крышами, куполами, терассами, съ торчащими тутъ и тамъ шпилями, башнями, минарета
ми; вообразите себѣ на площадяхъ, улицахъ и на
бережныхъ этого города массу зелени, прекрасные сады, усаженные рѣдкими растеніями, усыпанные цвѣ
тами, уставленные павильонами, фонтанами, статуями. и среди всего этого волшебнаго міра — густую, движу
щуюся, живую толпу людей, всякихъ народностей и типовъ, собравшихся со всѣхъ концовъ свѣта, въ разнообразныхъ одеждахъ, уборахъ... — вотъ впечатлѣ
ніе, которое производила всемірная выставка на скромнаго посѣтителя, удовлетворяющаго свое чувство лю
бопытства однимъ поверхностнымъ осмотромъ всего окружающаго..
И если этотъ посѣтитель былъ одаренъ счастливой способностью находить и чувствовать художественныя красоты, то имъ невольно овладѣвало чув
ство восторга при видѣ неожиданныхъ и подчасъ необычайныхъ зрѣлищъ, которыми такъ изобиловалъ этотъ волшебный городъ Дѣйствительно тотъ, кто рано утромъ, тотчасъ послѣ открытія дверей выставки, проходилъ по мосту Инвалидовъ и видѣлъ извиваю
щуюся, сѣрую Сену съ ея набережными, на которыхъ съ одной стороны другъ къ другу тѣснились разно
образные дворцы и павильоны иностранныхъ державъ, а съ другой внезапно воскресшій средневѣковый го
родокъ, — тотъ видѣлъ чудную картину, исполненную своеобразной прелестью. Сооруженія по мѣрѣ отда
ленія утопали въ дымкѣ сѣраго, утренняго парижскаго воздуха. Все стушевывалось не было болѣе рѣзкихъ очертаній, не было яркихъ, кричащихъ красокъ, все сливалось въ какой то нѣжный и удивительный тонъ, и поэтичная природа, идя какъ бы на встрѣчу людямъ, объединяла всѣ ихъ творенія въ одинъ общій, дивный, полный гармоніи аккордъ.
Днемъ, въ знойную пору, площадь Трокадеро представляла также не менѣе живописную картину. Ярко выбѣленныя сооруженія колоніальныхъ выста
вокъ съ ихъ плоскими крышами и куполками, съ ихъ узенькими переулочками, мѣстами подернутыя веларіумами, съ рядомъ всевозможныхъ лавочекъ, наполненныхъ и увѣшанныхъ пестрыми товарами, съ толпя
(Докладъ, читанный П. П. Марсеру въ Императорскомъ СПБ. Обществѣ Архитекторовъ 13 марта 1901 г.).
вающихъ проходящихъ - все это переносило васъ въ какой то далекій край, въ тотъ сказочный востокъ, куда такъ тянетъ полуденное солнце и райская природа.
Вечеромъ, въ особенности въ праздничные дни, Марсово поле представляло въ свою очередь тоже рѣдкое зрѣлище. Миріады огней очерчивали силуэты
окружающихъ зданій, блестѣли звѣздами тутъ и тамъ. Сильно освѣщенныя воды фонтановъ разсыпались блестящимъ алмазнымъ дождемъ; цвѣтные фонари раз
брасывали свои яркія пятна среди черной гуляющей
толпы, и старая башня, вся увѣшанная свѣтящимися лампочками, мирно пускала съ своей вышки, на тем
ное небо Парижа огромные снопы лучей, какъ бы благословляя свѣтомъ весь городъ и собравшееся въ немъ человѣчество.
Но все это была только торжественная обстановка того праздника мира, каковымъ явилась въ дѣйствительности выставка.
Достаточно было войдти въ эти храмы, дворцы, павильоны, присмотрѣться и призадуматься, чтобы увидѣть, что за этой блестящей декораціей было скоп
лено все то, что свидѣтельствуетъ о геніи нашего времени на поприщѣ искусства, науки, мысли и труда. Это былъ міровой отчетъ, суммирующій на порогѣ XX вѣка успѣхи, достигнутые во всѣхъ областяхъ человѣческой дѣятельности истекающимъ столѣтіемъ.
Это была грандіозная манифестація завоеваній науки и техники завоеваній, измѣнившихъ, въ корень всю жизнь человѣчества.
И это трудное дѣло было прекрасно выполнено. Всѣ народы дружно явились на призывъ Франціи на общій судъ. Всѣ поняли необходимость показать міру свои силы, свою жизнеспособность и, въ порывѣ есте
ственнаго соревнованія, не пожалѣли ни таланта, ни знанія, ни энергіи, ни средствъ, дабы придти во всеоружіи на это мирное состязаніе.
Вотъ, Мм Гг., чѣмъ была всемірная выставка.
Праздникъ кончился, выставка закрыла свои двери; скоро на томъ мѣстѣ, гдѣ былъ волшебный городъ, вновь потечетъ обыденная жизнь и только нѣсколько сооруженій, дворцы искусствъ, avenue Nicolas II и мостъ Александра III останутся свидѣтелями про
шедшаго торжества Но слѣды эти ничтожны по сравненію съ тѣми, которые оставитъ выставка на всемъ просвѣщенномъ мірѣ. Для него выставка явилась великимъ поученіемъ: она дала съѣхавшимся на
родамъ возможность ознакомиться съ успѣхами, до
стигнутыми тѣми или иными государствами въ той или другой области ихъ дѣятельности; она вызвала у нихъ болѣе вѣрную оцѣнку своихъ собственныхъ силъ, ука
завъ имъ какъ на превосходство, такъ и на слабыя стороны каждаго. Въ особенности же она вселила всѣмъ сознаніе того, что вся будущность человѣчества лежитъ всецѣло въ мирномъ трудѣ, въ постоянномъ общеніи мысли и въ непрестанной дружной
Вообразите себѣ на берегахъ небольшой, извилистой рѣки сказочный го
родокъ, густо застроенный храмами и дворцами всевозможныхъ стилей и эпохъ, — причуд
ливыми домами, разбросанными въ какомъ-то странномъ, но живописномъ безпорядкѣ, съ разно
образными крышами, куполами, терассами, съ торчащими тутъ и тамъ шпилями, башнями, минарета
ми; вообразите себѣ на площадяхъ, улицахъ и на
бережныхъ этого города массу зелени, прекрасные сады, усаженные рѣдкими растеніями, усыпанные цвѣ
тами, уставленные павильонами, фонтанами, статуями. и среди всего этого волшебнаго міра — густую, движу
щуюся, живую толпу людей, всякихъ народностей и типовъ, собравшихся со всѣхъ концовъ свѣта, въ разнообразныхъ одеждахъ, уборахъ... — вотъ впечатлѣ
ніе, которое производила всемірная выставка на скромнаго посѣтителя, удовлетворяющаго свое чувство лю
бопытства однимъ поверхностнымъ осмотромъ всего окружающаго..
И если этотъ посѣтитель былъ одаренъ счастливой способностью находить и чувствовать художественныя красоты, то имъ невольно овладѣвало чув
ство восторга при видѣ неожиданныхъ и подчасъ необычайныхъ зрѣлищъ, которыми такъ изобиловалъ этотъ волшебный городъ Дѣйствительно тотъ, кто рано утромъ, тотчасъ послѣ открытія дверей выставки, проходилъ по мосту Инвалидовъ и видѣлъ извиваю
щуюся, сѣрую Сену съ ея набережными, на которыхъ съ одной стороны другъ къ другу тѣснились разно
образные дворцы и павильоны иностранныхъ державъ, а съ другой внезапно воскресшій средневѣковый го
родокъ, — тотъ видѣлъ чудную картину, исполненную своеобразной прелестью. Сооруженія по мѣрѣ отда
ленія утопали въ дымкѣ сѣраго, утренняго парижскаго воздуха. Все стушевывалось не было болѣе рѣзкихъ очертаній, не было яркихъ, кричащихъ красокъ, все сливалось въ какой то нѣжный и удивительный тонъ, и поэтичная природа, идя какъ бы на встрѣчу людямъ, объединяла всѣ ихъ творенія въ одинъ общій, дивный, полный гармоніи аккордъ.
Днемъ, въ знойную пору, площадь Трокадеро представляла также не менѣе живописную картину. Ярко выбѣленныя сооруженія колоніальныхъ выста
вокъ съ ихъ плоскими крышами и куполками, съ ихъ узенькими переулочками, мѣстами подернутыя веларіумами, съ рядомъ всевозможныхъ лавочекъ, наполненныхъ и увѣшанныхъ пестрыми товарами, съ толпя
Прикладныя художества на всемірной выставкѣ 1900 года.
(Докладъ, читанный П. П. Марсеру въ Императорскомъ СПБ. Обществѣ Архитекторовъ 13 марта 1901 г.).