помощнымъ, что разревѣлся какъ ребенокъ, и едва успокоился.
«Будучи принятъ въ число студентовъ берлинской академіи, гдѣ заниматься пришлось съ 8 час. утра до 1 часу дня и съ 2-хъ до 6 час. вечера, я, благо
даря тому, что подготовительныя науки мною были уже пройдены еще ранѣе въ Петербургѣ, могъ ихъ не повторять, а употребилъ выигранное такимъ образомъ время на занятія другими обязательными предметами. Вслѣдствіе этого, и пропустивъ высшія, спе
ціально инженерныя науки, мнѣ удалось окончить четырехлѣтній академическій курсъ въ 2 1/2 года. Кромѣ того я посѣщалъ довольно усердно натур. ный классъ академіи художествъ; бралъ частные уро
ки акварели у знаменитаго Бирмана и ходилъ слушать лекціи философіи въ университетѣ.
«Свободное время по вечерамъ я проводилъ въ гим
настическомъ обществѣ, гдѣ вскорѣ же прошелъ всѣ сте
пени и «дослужился» до чина «Vorturner’a». Затѣмъ, разъ или два въ недѣлю, посѣщалъ симфоническіе концерты Ли
биха, съ платою по 7 1/2 к. на наши деньги за входъ; иногда проводилъ вечеръ въ какомъ нибудь театрѣ, выбирая мѣста дешевле, и вообще велъ скромную жизнь, на сколько позволяли мои, болѣе чѣмъ скромныя средства (около 400 та
леровъ въ годъ, изъ которыхъ надо было отдать 120 тал. за квартиру въ одномъ тихомъ семействѣ и 190 тал. за уче
ніе). Поневолѣ приходилось
ЖИТЬ «тихо и солидно», что, впрочемъ, вполнѣ подходило къ моему характеру.
«Въ академіи мнѣ, между прочимъ, представился счаст
ливый случай слушать лекціи покойнаго проф. Штира «о постройкѣ театровъ», по которымъ я составилъ очень подробныя записки. Эти лекціи, которыя не чита
лись ни до, ни послѣ этого, и упражненія въ композиціи театральныхъ зданій, такъ меня заинтересовали, что съ тѣхъ поръ я сталъ обращать особенное вниманіе на эту отрасль спеціальной архитектуры, мечтая только объ одномъ — какъ бы уда
лось впослѣдствіи построить хотя одинъ театръ, это наисложнѣйшее, но и наинтереснѣйшее, по моему, изъ архитектурныхъ произведеній. Я съ жадностью пе
реискалъ, перечиталъ и перемѣтилъ всю архитектурнотеатральную литературу; осмотрѣлъ и изучилъ сверху до низу всѣ берлинскіе театры, и ни на минуту не оставлялъ надежды, что все это когда нибудь мнѣ да пригодится. Отчасти это сбылось, но я не
люблю оставаться на мѣстѣ и стремлюсь все выше и дальше.
«Окончивъ первый годъ ученія въ берлинской академіи, я, по совѣту того же незабвеннаго своего учителя, Бонштедта, записался въ члены берлинскаго общества архитекторовъ, въ которомъ и проводилъ субботніе вечера. Жизнь этого общества отличалась оживленіемъ, и въ немъ принимали дѣятельное уча
стіе почти всѣ берлинскіе авторитеты, ничуть, однако, не стѣсняя молодыя, начинающія силы, Въ каждомъ собраніи читались различные доклады, сообщенія, ко
торыя потомъ совмѣстно обсуждались; ежемѣсячно обработывались небольшія конкурсныя задачи и еже
годно, ко дню рожденія Шинкеля, задавались боль
шіе конкурсы, причемъ за лучшіе проекты присуждались различныя преміи, напримѣръ, субсидіи на путешествія
съ научною цѣлью, медали и
т. п. Въ мелкихъ конкурсахъ я участвовалъ нѣсколько разъ и два раза удостоился премій, состоявшихъ изъ гравюръ,
которыя и понынѣ красуются на стѣнѣ въ квартирѣ старика отца.
«Между прочимъ существовало правило, по которому каждый членъ общества обя
занъ былъ по крайней мѣрѣ разъ въ годъ сдѣлать свое сообщеніе, или рефератъ Не желающіе могли откупаться отъ этой обязанности, внося одинъ талеръ. Дошла, нако
нецъ очередь и до меня, грѣшнаго. Какъ быть и что дѣлать? Никакой темы у меня не было, а не хотѣлось «по
срамить земли русской», да и талера было жаль. Я долго думалъ и ломалъ голову, чѣмъ бы позабавить това
рищей (удивить было нельзя ничѣмъ). И вотъ мнѣ пришелъ на умъ только что от
строенный Исаакіевскій соборъ, объ которомъ я имѣлъ съ архитектурной точки зрѣнія довольно неопредѣленное понятіе.
Изъ Петербурга мнѣ прислали какую-то книженку, составленную, вѣроятно, какимъ нибудь соборнымъ псаломщикомъ; досталъ я стереоскопическую фотогра
фію и принялся писать. Что я написалъ — можно себѣ представить, но свое сообщеніе я прочелъ съ аппломбомъ и... не робѣлъ. За то впослѣдствіи, да и теперь тоже, какъ только попадетъ мнѣ на глаза эта злосчаст
ная рукопись, какъ вспомню свое нахальство, такъ и покраснѣю отъ стыда. Лучше всего было то, что при
сутствовавшій въ собраніи знаменитый Штюлеръ (строитель новаго музея) по окончаніи моего чтенія показалъ мнѣ довольно обстоятельную монографію
Хоры собора въ Мессинѣ. 24 Марта 1862 г.
«Будучи принятъ въ число студентовъ берлинской академіи, гдѣ заниматься пришлось съ 8 час. утра до 1 часу дня и съ 2-хъ до 6 час. вечера, я, благо
даря тому, что подготовительныя науки мною были уже пройдены еще ранѣе въ Петербургѣ, могъ ихъ не повторять, а употребилъ выигранное такимъ образомъ время на занятія другими обязательными предметами. Вслѣдствіе этого, и пропустивъ высшія, спе
ціально инженерныя науки, мнѣ удалось окончить четырехлѣтній академическій курсъ въ 2 1/2 года. Кромѣ того я посѣщалъ довольно усердно натур. ный классъ академіи художествъ; бралъ частные уро
ки акварели у знаменитаго Бирмана и ходилъ слушать лекціи философіи въ университетѣ.
«Свободное время по вечерамъ я проводилъ въ гим
настическомъ обществѣ, гдѣ вскорѣ же прошелъ всѣ сте
пени и «дослужился» до чина «Vorturner’a». Затѣмъ, разъ или два въ недѣлю, посѣщалъ симфоническіе концерты Ли
биха, съ платою по 7 1/2 к. на наши деньги за входъ; иногда проводилъ вечеръ въ какомъ нибудь театрѣ, выбирая мѣста дешевле, и вообще велъ скромную жизнь, на сколько позволяли мои, болѣе чѣмъ скромныя средства (около 400 та
леровъ въ годъ, изъ которыхъ надо было отдать 120 тал. за квартиру въ одномъ тихомъ семействѣ и 190 тал. за уче
ніе). Поневолѣ приходилось
ЖИТЬ «тихо и солидно», что, впрочемъ, вполнѣ подходило къ моему характеру.
«Въ академіи мнѣ, между прочимъ, представился счаст
ливый случай слушать лекціи покойнаго проф. Штира «о постройкѣ театровъ», по которымъ я составилъ очень подробныя записки. Эти лекціи, которыя не чита
лись ни до, ни послѣ этого, и упражненія въ композиціи театральныхъ зданій, такъ меня заинтересовали, что съ тѣхъ поръ я сталъ обращать особенное вниманіе на эту отрасль спеціальной архитектуры, мечтая только объ одномъ — какъ бы уда
лось впослѣдствіи построить хотя одинъ театръ, это наисложнѣйшее, но и наинтереснѣйшее, по моему, изъ архитектурныхъ произведеній. Я съ жадностью пе
реискалъ, перечиталъ и перемѣтилъ всю архитектурнотеатральную литературу; осмотрѣлъ и изучилъ сверху до низу всѣ берлинскіе театры, и ни на минуту не оставлялъ надежды, что все это когда нибудь мнѣ да пригодится. Отчасти это сбылось, но я не
люблю оставаться на мѣстѣ и стремлюсь все выше и дальше.
«Окончивъ первый годъ ученія въ берлинской академіи, я, по совѣту того же незабвеннаго своего учителя, Бонштедта, записался въ члены берлинскаго общества архитекторовъ, въ которомъ и проводилъ субботніе вечера. Жизнь этого общества отличалась оживленіемъ, и въ немъ принимали дѣятельное уча
стіе почти всѣ берлинскіе авторитеты, ничуть, однако, не стѣсняя молодыя, начинающія силы, Въ каждомъ собраніи читались различные доклады, сообщенія, ко
торыя потомъ совмѣстно обсуждались; ежемѣсячно обработывались небольшія конкурсныя задачи и еже
годно, ко дню рожденія Шинкеля, задавались боль
шіе конкурсы, причемъ за лучшіе проекты присуждались различныя преміи, напримѣръ, субсидіи на путешествія
съ научною цѣлью, медали и
т. п. Въ мелкихъ конкурсахъ я участвовалъ нѣсколько разъ и два раза удостоился премій, состоявшихъ изъ гравюръ,
которыя и понынѣ красуются на стѣнѣ въ квартирѣ старика отца.
«Между прочимъ существовало правило, по которому каждый членъ общества обя
занъ былъ по крайней мѣрѣ разъ въ годъ сдѣлать свое сообщеніе, или рефератъ Не желающіе могли откупаться отъ этой обязанности, внося одинъ талеръ. Дошла, нако
нецъ очередь и до меня, грѣшнаго. Какъ быть и что дѣлать? Никакой темы у меня не было, а не хотѣлось «по
срамить земли русской», да и талера было жаль. Я долго думалъ и ломалъ голову, чѣмъ бы позабавить това
рищей (удивить было нельзя ничѣмъ). И вотъ мнѣ пришелъ на умъ только что от
строенный Исаакіевскій соборъ, объ которомъ я имѣлъ съ архитектурной точки зрѣнія довольно неопредѣленное понятіе.
Изъ Петербурга мнѣ прислали какую-то книженку, составленную, вѣроятно, какимъ нибудь соборнымъ псаломщикомъ; досталъ я стереоскопическую фотогра
фію и принялся писать. Что я написалъ — можно себѣ представить, но свое сообщеніе я прочелъ съ аппломбомъ и... не робѣлъ. За то впослѣдствіи, да и теперь тоже, какъ только попадетъ мнѣ на глаза эта злосчаст
ная рукопись, какъ вспомню свое нахальство, такъ и покраснѣю отъ стыда. Лучше всего было то, что при
сутствовавшій въ собраніи знаменитый Штюлеръ (строитель новаго музея) по окончаніи моего чтенія показалъ мнѣ довольно обстоятельную монографію
Хоры собора въ Мессинѣ. 24 Марта 1862 г.