И Д И...

(Изъ дневника хорошенькой женщины.)
Это слово имѣло всегда для меня роковое значеніе... Вспоминая мое дѣтство, я слышу голосъ моего отца:
— Иди, Лидія, иди... туда, въ садъ... тамъ такъ хорошо... И я шла въ этотъ міръ зелени и цвѣтовъ; тамъ все такъ было хорошо, ласково и привольно...
Я начала подрастать. Всѣ знакомые называли меня хорошенькой дѣвочкой, бѣсенкомъ. Отецъ училъ меня не дичиться... впрочемъ, я и сама мало кого боялась. Помню, пріѣхалъ къ намъ въ деревню какой-то офицеръ... О, какъ я ему понравилась! онъ говоритъ отцу:

— Это не дѣвочка, это — ангелъ... а потомъ мнѣ:

— Лидія, хочешь ко мнѣ на колѣна?., ты боишься? ну, иди же... иди... и я пошла... ахъ, какъ это было пріятно!
Въ пансіонѣ всѣ были какіе-то суровые... Я не слышала ни одного добраго слова... Впрочемъ, это продолжа
лось не долго... Скоро пріѣхалъ изъ Петербурга новый учитель рисованія. О, еслибъ только перо могло передать звуки его чуднаго голоса, нѣжный взглядъ его добрыхъ, черныхъ глазъ. О, еслибъ я тогда знала, что будетъ... Но я ему такъ поправилась... Мы .остались какъ-то вдвоемъ въ коридорѣ. Мы оба были смущены, но онъ первый нашелся.
— Лидія, вы меня боитесь? — Я?—нисколько...
Я, какъ теперь помню, получила выговоръ отъ классной дамы:
Лидія, что съ вашей прической? Вы такъ растрепаны, подите причешитесь... ну, что же вы стоите? идите!
Въ свѣтѣ я сразу произвела фуроръ. Отъ жениховъ не было отбоя. Почему-то особенно я нравилась старикамъ! Фи, какъ это противно! Что они мнѣ тогда говорили! Въ особенности про талію и бюстъ. Отецъ мой этому очень радовался, потому что вскорѣ одинъ изъ этихъ стариковъ мнѣ сдѣлалъ предложеніе. Я страшно расплакалась, ска
зала — ни за что на свѣтѣ! Тогда отецъ грозный пришелъ въ мою комнату!
— Да какъ ты смѣешь?! это мое дѣло! я такъ хочу, иди\—И я вышла по его приказанію замужъ.
Кругъ моихъ поклонниковъ еще болѣе увеличился: молодежь окружала меня толпами. Сердце мое начинало биться иначе... я чего-то жаждала неизвѣданнаго. Кровь приливала къ головѣ, мысли путались.
За мной тогда очень ухаживалъ Володя... я долго крѣпилась... по не выдержала:
— Я твоя, дорогой, милый: иди!
Пасъ засталъ мужъ... Онъ былъ страшенъ, какъ звѣрь... я упала въ обморокъ.
Сердце мое предчувствовало, что между нами все кончено. Куда дѣлся Володя—не знаю. Когда я очнулась, мужъ былъ блѣденъ, но уже спокоенъ. Онъ сухо обратился ко мнѣ:
— Довольно, сударыня! только этого еще не доставало! идите!
Я очутилась на улицѣ... Куда мнѣ было дѣваться? къ нему! разумѣется, къ нему, кт, Володѣ! Онъ такой добрый,
счастливый: недавно еще онъ получилъ хорошее мѣсто черезъ моего мужа! Съ голоду не умремъ!
Смѣлой рукою взялась я за ручку двери его квартиры... увы, я этого не ожидала! тамъ была какая-то другая... Володя вышелъ растрепанный...
— Это ты? зачѣмъ? Лидія, ты видишь что мнѣ теперь не до тебя, иди!
И я снова одна!
Теперь я живу парадно. Я звѣзда столицы. Мужчины сыплютъ къ ногамъ моимъ золото, женщины—завидуютъ.

О моихъ туалетахъ пишутъ въ газетахъ. Мои обѣды—въ страшной модѣ.

Я все такъ же хороша, даже стала еще лучше. Сердца у меня больше нѣтъ! я каждому весело шепчу мое роковое слово.
S.
Старуха-Забота со мною сидѣла И выговоръ дѣлала мнѣ:
„Забылъ ты, мой глупый, про нужное дѣло. Что толку, что къ правдѣ стремишься ты смѣло, Коль въ жизни препоны однѣ?!
Что пользы, что ты увлекательнымъ словомъ Къ себѣ собираешь другихъ,
И скудно и тѣсно подъ нищенскимъ кровомъ, И въ воздухѣ спертомъ, всегда нездоровомъ, Отрава для всѣхъ каждый мигъ... Не лучше ли жить, никого не волнуя,— Ну, жить, какъ живутъ всѣ вокругъ... Искать и ловить у судьбы поцѣлуя
И мнѣ довѣряться, пусть даже и лгу я, — Вѣдь лгу для тебя я, мой другъ?!“
Смотрѣла въ глаза мнѣ старуха-Забота, Ждала, что отвѣчу я ей...
Вдругъ кашель поднялся... Душила мокрота... И въ уши шепталъ мнѣ отчетливо кто-то:
„Гони эту дуру скорѣй!..“

Сергѣй Поповъ. Весеннія риѳмы.

Вой, гамъ —
Въ концертѣ... Вдѣсь, тамъ — Все смерти... Коты...
И лужи... Мечты
О мужѣ... Двора
Нѣтъ гаэюе... Съ утра
Все кражи...
Трень-Брень.