Проспорили.

(Изъ дачныхъ мытарствъ.)

По платформѣ рязанскаго вокзала поспѣшно направля
лась къ поѣзду худая, высокая, красная и потная дама, размахивавшая на ходу сумкой и зонтикомъ. По пятамъ за ней бѣжалъ низенькій, тучный господинъ, размахивавшій тросточкой и задѣвавшій ею подвертывавшуюся пу
блику. Въ горлѣ у господина клокотало, въ груди хрипѣло; онъ задыхался.
— По... поспѣешь, ан...ге...локъ!.. Ззза... чѣмъ такъ-то... торопиться?.. Еще, ка...кажется, не было третьяго звон...
Раздался свистокъ. Дама вскочила на первую попавшуюся вагонную площадку. Господинъ—за ней; онъ чуть
не оборвался на рельсы. Но вотъ, наконецъ, онъ и подруга его въ вагонѣ.
— Не туда попали, душечка! Это третій классъ, — замѣтилъ господинъ.
Дама отдувалась и злобно смотрѣла на своего спутника. — Какъ жаль,—сказала она,—что ты не попалъ подъ поѣздъ: однимъ дуракомъ меньше было бы на свѣтѣ и одной счастливой вдовой—больше.
— Но, мой ангелъ, я не виноватъ.
— Кто же, какъ не ты. Словно сорока, ладилъ одно и то же: поищемъ по Николаевской, поищемъ по Николаев
ской. Вотъ и результаты твоего желанія, желанія безмозглаго идіота,

— Но, душечка, мы не одни.

— Все равно! Пусть весь свѣтъ знаетъ, что я испытала черезъ твою ослиную голову... Были въ Химкахъ, на Сходнѣ, въ Крюковѣ, въ Подсолнечной, въ Клину... Нашли дачу? Отвѣчай, слонъ бегемотный!

— Позволь, дорогая моя...

— Не позволю... Въ Химкахъ увязли въ сугробѣ, на Сходнѣ выкупались въ оврагѣ, въ Крюковѣ насъ выва
лилъ ямщикъ въ канаву, въ Подсолнечной насъ изругали и чуть не убили фабричные, въ Клину ночевали на постояломъ дворѣ среди клоповъ и таракановъ—и подходящей дачи все-таки не нашли. — Дай слово сказать...
— Не дамъ. На обратномъ пути я руку повихнула и калошу забыла.
— Я желаю тебѣ объяснить... — А я не желаю...
— Вишняки! Кто до Вишняковъ? — крикнулъ кондукторъ.
Спорящіе супруги загорячились, засуетились, но, столкнувшись съ входящими пассажирами, застряли въ проходѣ на площадку и не могли попасть на платформу во время короткой остановки. Поѣздъ тронулся. — Остановите!—кричала дама.
— Ты пойми, мой ангелъ, что поѣздъ изъ-за тебя не остановятъ,—уговаривалъ мужъ.
— Остановятъ!—горячилась жена.
— Слѣземъ, дорогая моя, въ Косинѣ... Что же дѣлать... — Не слѣзу!.. Не спорь, а то я тебя спихну, жирную свинью, подъ откосъ.
Толстякъ испугался и замолчалъ.
Въ Косинѣ они слѣзли. Обратный поѣздъ пришелъ скоро. Счастливая парочка покойно усѣлась на диванчикѣ вагона второго класса. Дама успокоилась и мечтала о Вишнякахъ, гдѣ у ней была на примѣтѣ хорошенькая и недорогая дача. Супругъ молчалъ, довольный спокойствіемъ Ліены. Но передъ самыми Вишняками онъ сказалъ ей:

— А жаль, что ты забраковала дачу на Сходнѣ.

— Эту конуру-то собачью? — возмутилась жена.—Для тебя, для лотвотнаго, она подходяща, а я желаю имѣть человѣческое жилье.
— Но, милочка, пойми... — Не желаю понимать.

— Въ Вишнякахъ, говорятъ... — Врешь, ничего не говорятъ!

— Станція Вишняки! — крикнулъ кондукторъ.

Спорящіе супруги не обратили на него вниманія.
— Почему ты не желаешь въ Перовѣ?—робко спросилъ жену толстякъ.
— Потому, что въ Перовѣ и Кусковѣ живутъ одни только...
— Но, позволь, милая... — Не позволю!
— Станція Перово!—пробурчалъ кондукторъ, отдавливая ноги пассаліирамъ.

Супруги его не слыхали. Споря и крича на весь вагонъ, они пропустили Перово. Но вотъ поѣздъ снова оста

новился. Они опомнились и стремительно выскочили на платформу.
— Вотъ я тебѣ докажу, гипопотаму слоновому, что здѣсь, въ Вишнякахъ, мы пайдемъ прелестную дачку. — Но, милочка, позволь, однако... — Не позволю!

— Вѣдь мы находимся...

— Врешь, нигдѣ не находимся... — Оглянись хорошенько. — Не оглянусь!
Разгоряченная дама пришла, наконецъ, въ себя, испуганно оглянулась и спросила сторояга:
— Какая это стапція? — Сортировочная.
Супруги повели носами, вдохнули „ароматный“ воздухъ и вполнѣ убѣдились, что они на Сортировочной.
Къ ихъ счастью, поѣздъ изъ Москвы не замедлилъ подкатить къ платформѣ — и-усталые, мокрые, всѣ въ грязи, алчущіе дачи супруги очутились-таки, наконецъ, въ благо
словенныхъ Вишнякахъ. Они нашли рекомендованную дачу и пришли въ восторгъ.
— Мы ее снимемъ!—радостно рѣшила жена.

— Только-что сдали, вотъ сію минуту только задатокъ получили,—сочувственно покачалъ головой дворникъ.

Дама превратилась въ истуканъ и такъ злобно засверкала глазами, что супругъ ея поспѣшно задвигалъ коро
тенькими ножками, направляясь къ станціи и по временамъ боязливо оглядываясь.

Бушменъ. Таинственный незнакомецъ.

(БАСНЯ).
Въ далекомъ Питерѣ, при фабрикѣ бумажной, Таинственный субъектъ, невѣдомъ никому,
Но по всему
Съ душой отчаянно-отважной
Изданье основалъ Да не одинъ журналъ,

Четыре!

А чтобы дѣло шло пошире,

Рекламу громкую вездѣ о томъ пустилъ.