Вихорев.
Правильно, что зверюга и верно, что
скверный. Сядем давай здесь. Дарский.
С превеликим удовольствием. Надеюсь, в этом клубе мебель прочная? (Садятся за стол с самого края сцены.)
Вихорев.
Ты вот говоришь — ипохондриком из романа Достоевского стал. Хуже. Я са
мобичующей развалиной сделался. Я ночи не сплю... Дарский.
Рассказывай, Николай. Ты меня прости за мою веселость, я всегда такой. Кайся, отче, кого любовию в смуту поверг.
Вихорев.
Свою жену. Дарений.
Что? Жену? Разве ты женат? Значит, за время моей командировки на Свирь успел все-таки встать лицом к самоубийству? Здорово. Вихорев.
Был женат. Фактически. Дарский.
Был? А теперь? Вихорев.
Разошелся. Дай же мне рассказать. Дарский.
Ого-го. Это что-то драматическое. Вихорев.
Ты знаешь Нюту Бессонову? Дарский.
Бессонову? Постой... Это высокую, белокурую комсомолочку? Знавал. Гордая девица.
Вихорев.
Ну, вот... Как мы сошлись, я рассказывать не буду. Можешь в одно поверить, что никаких „лун с правой сто
роны“ не было. Наоборот, „поэзии“ было достаточно. Вихорев.
Почему же ты так иронически говоришь „поэзии“? Тут, братишка, стыдиться, по-моему, нечего. Вихорев.
Дело не в этом... (нервно). Об одном еще раз прошу тебя: если ты хочешь меня выслушать и помочь — не перебивай меня. Дарский.
Приятно. Идет Марфа за Якова.
Вихорев.
Дело было так...
(Переход к инсценированному рассказу. Гаснет свет или действующие лица закрываются ширмой).
Вихорев (входя с другой стороны).
Нет, это чорт знает что такое. Так дальше продолжаться не может. Должна же она, наконец, понять, что я мучаюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но это так...
(Сел, затем сорвался с места, заходил вновь). А главное... Главное, почему сейчас эта Маруся Кривцова звонила? Что общего у Нюты с этой пустой бабенкой? И почему она спросила: „Нюта еще не вер
нулась?“ Значит...значит, она знает, что Нюта дома не ночевала?... А если знает, то... то...
К чорту. К чорту. Не хочу, чтоб эта мерзость забиралась в рассудок. (Садится, закрывает лицо руками. Входит Нюта Бессо
нова.) Нюта.
А вот и я. Как? Ты еще дома? И
что у тебя за вид? Ты не болен? Вихорев.
Да... я еще дома, но я не болен..
то-есть, я болен, но другим... Нюта.
Болен, не болен? Что с тобой. Вихорев (хватая Нюту за руку).
Нюта, сознайся — ты ночь провела у
этой... у Кривцовой Маруськи? Да? Нюта.
Да что ты? Что ты говоришь? Что у тебя за взгляд? Николай, Николай... Погоди... Ты... ревнуешь? Вихорев.
Да. К чорту маски. Это мерзость, это животное чувство, но это так. Ты про
падаешь по ночам, я мучаюсь, со мной... со мной чорт знает, что делается.
Нюта.
Николай, опомнись. Где же твои речи
об уважении к жене - товарищу? Вихорев.
К чорту. Все это лицемерие. Я к товарищу никогда не испытывал тех чувств, что к тебе... Нюта.
Ну, хорошо... Вихорев.
И вот сейчас, когда я смотрю на эти глаза, которые были и моими глазами...
Правильно, что зверюга и верно, что
скверный. Сядем давай здесь. Дарский.
С превеликим удовольствием. Надеюсь, в этом клубе мебель прочная? (Садятся за стол с самого края сцены.)
Вихорев.
Ты вот говоришь — ипохондриком из романа Достоевского стал. Хуже. Я са
мобичующей развалиной сделался. Я ночи не сплю... Дарский.
Рассказывай, Николай. Ты меня прости за мою веселость, я всегда такой. Кайся, отче, кого любовию в смуту поверг.
Вихорев.
Свою жену. Дарений.
Что? Жену? Разве ты женат? Значит, за время моей командировки на Свирь успел все-таки встать лицом к самоубийству? Здорово. Вихорев.
Был женат. Фактически. Дарский.
Был? А теперь? Вихорев.
Разошелся. Дай же мне рассказать. Дарский.
Ого-го. Это что-то драматическое. Вихорев.
Ты знаешь Нюту Бессонову? Дарский.
Бессонову? Постой... Это высокую, белокурую комсомолочку? Знавал. Гордая девица.
Вихорев.
Ну, вот... Как мы сошлись, я рассказывать не буду. Можешь в одно поверить, что никаких „лун с правой сто
роны“ не было. Наоборот, „поэзии“ было достаточно. Вихорев.
Почему же ты так иронически говоришь „поэзии“? Тут, братишка, стыдиться, по-моему, нечего. Вихорев.
Дело не в этом... (нервно). Об одном еще раз прошу тебя: если ты хочешь меня выслушать и помочь — не перебивай меня. Дарский.
Приятно. Идет Марфа за Якова.
Вихорев.
Дело было так...
(Переход к инсценированному рассказу. Гаснет свет или действующие лица закрываются ширмой).
Вихорев (входя с другой стороны).
Нет, это чорт знает что такое. Так дальше продолжаться не может. Должна же она, наконец, понять, что я мучаюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но это так...
(Сел, затем сорвался с места, заходил вновь). А главное... Главное, почему сейчас эта Маруся Кривцова звонила? Что общего у Нюты с этой пустой бабенкой? И почему она спросила: „Нюта еще не вер
нулась?“ Значит...значит, она знает, что Нюта дома не ночевала?... А если знает, то... то...
К чорту. К чорту. Не хочу, чтоб эта мерзость забиралась в рассудок. (Садится, закрывает лицо руками. Входит Нюта Бессо
нова.) Нюта.
А вот и я. Как? Ты еще дома? И
что у тебя за вид? Ты не болен? Вихорев.
Да... я еще дома, но я не болен..
то-есть, я болен, но другим... Нюта.
Болен, не болен? Что с тобой. Вихорев (хватая Нюту за руку).
Нюта, сознайся — ты ночь провела у
этой... у Кривцовой Маруськи? Да? Нюта.
Да что ты? Что ты говоришь? Что у тебя за взгляд? Николай, Николай... Погоди... Ты... ревнуешь? Вихорев.
Да. К чорту маски. Это мерзость, это животное чувство, но это так. Ты про
падаешь по ночам, я мучаюсь, со мной... со мной чорт знает, что делается.
Нюта.
Николай, опомнись. Где же твои речи
об уважении к жене - товарищу? Вихорев.
К чорту. Все это лицемерие. Я к товарищу никогда не испытывал тех чувств, что к тебе... Нюта.
Ну, хорошо... Вихорев.
И вот сейчас, когда я смотрю на эти глаза, которые были и моими глазами...