Рис. 19. Арх. Плюме. Магазинъ въ Парижѣ.
вполнѣ выработать, то по крайней мѣрѣ намѣтить нѣкоторыя, наиболѣе характерныя черты; черты эти да
ютъ право предполагать полный и серьезный успѣхъ новаго стиля въ будущемъ.
Опять таки, какъ и вездѣ, въ основу германскаго или, вѣрнѣе, берлинскаго moderne’a легла простота и, если можно выразиться, - схематичность фасада, вмѣ
стѣ съ богатствомъ и разнообразіемъ плана. Зависѣло ли это отъ разницы
въ матеріалѣ, или же отъ другихъ какихъ либо причинъ, но въ Германіи новый стиль, по крайней мѣрѣ въ деталяхъ, вылился въ замѣтно иную форму, нежели въ роман
скихъ странахъ, и особенно въ Бельгіи, несмотря на то, что Германія во всякомъ слу
чаѣ всѣ новыя идеи въ архитектурѣ заимствовала именно у нея.
Интересно отмѣтить, что въ этомъ отношеніи
нѣмцы проявили болѣе самостоятельности, нежели французы которые во внѣшнихъ архитектурныхъ своихъ
формахъ находились все время подъ несомнѣннымъ вліяніемъ бельгійцевъ. Если Берлинъ, хотя немного
нерѣшительно, но все же вырабатываетъ свой новый стиль, не порывая при этомъ окончательно съ прежними традиціями, то по мѣрѣ перехода къ южной границѣ Германіи, т. е. къ Дармштадту и Мюнхену, замѣчается все болѣе возрастающая смѣлость и новаторство. Это объясняется вліяніемъ той самой Вѣ
ны, которую совсѣмъ еще недавно Берлинъ третировалъ какъ свою провинцію.
„Secession“ — вотъ то знамя, вокругъ ко
тораго собрались всѣ свѣжія, молодыя силы Австріи, одушевленныя самыми радикаль
ными идеями въ ис
кусствѣ. Представителями архитектуры въ этомъ кружкѣ явились проф. Отто Вагнеръ, Іосифъ Ольбрихъ и Іосифъ Гофманъ. Эти три художника, взаимно другъ друга дополняющіе, настолько развили и переработали тѣ идеи, которыя перешли къ нимъ изъ Англіи и Бель
гіи, что иногда бываетъ положительно невозможно прослѣдить въ ихъ произведеніяхъ слѣды тѣхъ первообразовъ, которые легли въ основы всего ихъ нынѣшняго творчества.
Старѣйшій изъ нихъ — Отто Вагнеръ, профессоръ вѣнской академіи, представляетъ для насъ несомнѣнный интересъ тѣмъ, что онъ былъ первымъ зодчимъ,
не побоявшимся примѣнить новый стиль къ зданіямъ общественнаго и монументальнаго характера; въ при
мѣненіи этомъ Вагнеръ проявилъ громадный запасъ оригинальности и самобытности, не исключая при этомъ необходимаго чувства мѣры и изящества. Правда, въ нѣкоторыхъ своихъ произведеніяхъ онъ не съумѣлъ избѣгнуть упрековъ въ излишней слащавости и изысканности, быть можетъ и заслуженныхъ, но тѣмъ не
менѣе эти слабости не мѣшаютъ ему стать на ряду съ тѣми немногими художниками, ко
торые въ силу своего таланта съумѣли соз
дать, если не вполнѣ свой стиль, то по крайней мѣрѣ свой особый жанръ.
Построенные имъ въ 1896 году павильо
ны вѣнской окружной жел. дороги, его про
екты новой академіи художествъ, придвор
ной капеллы для гор. Вѣны и множество другихъ, показываютъ, что всѣ силы этого большого мастера были направлены на разработку люби
маго имъ стиля именно для монументальныхъ зданій; причемъ изъ одного его проекта церкви, озаглавлен
наго имъ „церковный moderne“, видно, что онъ брался и за болѣе трудную задачу внесенія этого новаго элемента даже въ церковную архитектуру. Насколько удалась ему эта задача— судить по одному лишь проекту
невозможно, но попытка эта во всякомъ случаѣ заслуживаетъ громаднаго вниманія.
Ко всѣму этому слѣдуетъ еще приба
вить, что во всѣхъ своихъ постройкахъ Вагнеръ ни на одно мгновеніе не упус
калъ изъ вида цѣли и назначенія ихъ, такъ какъ въ поискахъ новыхъ формъ онъ пре
слѣдовалъ все время и другую, самую важную цѣль, а именно—цѣлесообразность всего возводимаго имъ зданія.
Его сотрудникъ Іосифъ Ольбрихъ, знаменитый теперь строитель дармштадтской выставки и выставоч
наго зданія вѣнскаго Secession’а, представляетъ еще болѣе яркій образецъ самобытности въ архитектурѣ; можно сказать, въ данный моментъ едва ли найдется другой, болѣе оригинальный и въ то же время смѣлый художникъ, нежели Ольбрихъ, всегда умѣющій подойти къ трактуемому имъ сюжету безъ всякой предвзятой мысли; кромѣ того, онъ умѣетъ найти въ каждомъ незнакомомъ для иныхъ предметѣ совершенно новыя сто
Рис. 20. Арх. Плюме. Магазинъ въ Парижѣ.
вполнѣ выработать, то по крайней мѣрѣ намѣтить нѣкоторыя, наиболѣе характерныя черты; черты эти да
ютъ право предполагать полный и серьезный успѣхъ новаго стиля въ будущемъ.
Опять таки, какъ и вездѣ, въ основу германскаго или, вѣрнѣе, берлинскаго moderne’a легла простота и, если можно выразиться, - схематичность фасада, вмѣ
стѣ съ богатствомъ и разнообразіемъ плана. Зависѣло ли это отъ разницы
въ матеріалѣ, или же отъ другихъ какихъ либо причинъ, но въ Германіи новый стиль, по крайней мѣрѣ въ деталяхъ, вылился въ замѣтно иную форму, нежели въ роман
скихъ странахъ, и особенно въ Бельгіи, несмотря на то, что Германія во всякомъ слу
чаѣ всѣ новыя идеи въ архитектурѣ заимствовала именно у нея.
Интересно отмѣтить, что въ этомъ отношеніи
нѣмцы проявили болѣе самостоятельности, нежели французы которые во внѣшнихъ архитектурныхъ своихъ
формахъ находились все время подъ несомнѣннымъ вліяніемъ бельгійцевъ. Если Берлинъ, хотя немного
нерѣшительно, но все же вырабатываетъ свой новый стиль, не порывая при этомъ окончательно съ прежними традиціями, то по мѣрѣ перехода къ южной границѣ Германіи, т. е. къ Дармштадту и Мюнхену, замѣчается все болѣе возрастающая смѣлость и новаторство. Это объясняется вліяніемъ той самой Вѣ
ны, которую совсѣмъ еще недавно Берлинъ третировалъ какъ свою провинцію.
„Secession“ — вотъ то знамя, вокругъ ко
тораго собрались всѣ свѣжія, молодыя силы Австріи, одушевленныя самыми радикаль
ными идеями въ ис
кусствѣ. Представителями архитектуры въ этомъ кружкѣ явились проф. Отто Вагнеръ, Іосифъ Ольбрихъ и Іосифъ Гофманъ. Эти три художника, взаимно другъ друга дополняющіе, настолько развили и переработали тѣ идеи, которыя перешли къ нимъ изъ Англіи и Бель
гіи, что иногда бываетъ положительно невозможно прослѣдить въ ихъ произведеніяхъ слѣды тѣхъ первообразовъ, которые легли въ основы всего ихъ нынѣшняго творчества.
Старѣйшій изъ нихъ — Отто Вагнеръ, профессоръ вѣнской академіи, представляетъ для насъ несомнѣнный интересъ тѣмъ, что онъ былъ первымъ зодчимъ,
не побоявшимся примѣнить новый стиль къ зданіямъ общественнаго и монументальнаго характера; въ при
мѣненіи этомъ Вагнеръ проявилъ громадный запасъ оригинальности и самобытности, не исключая при этомъ необходимаго чувства мѣры и изящества. Правда, въ нѣкоторыхъ своихъ произведеніяхъ онъ не съумѣлъ избѣгнуть упрековъ въ излишней слащавости и изысканности, быть можетъ и заслуженныхъ, но тѣмъ не
менѣе эти слабости не мѣшаютъ ему стать на ряду съ тѣми немногими художниками, ко
торые въ силу своего таланта съумѣли соз
дать, если не вполнѣ свой стиль, то по крайней мѣрѣ свой особый жанръ.
Построенные имъ въ 1896 году павильо
ны вѣнской окружной жел. дороги, его про
екты новой академіи художествъ, придвор
ной капеллы для гор. Вѣны и множество другихъ, показываютъ, что всѣ силы этого большого мастера были направлены на разработку люби
маго имъ стиля именно для монументальныхъ зданій; причемъ изъ одного его проекта церкви, озаглавлен
наго имъ „церковный moderne“, видно, что онъ брался и за болѣе трудную задачу внесенія этого новаго элемента даже въ церковную архитектуру. Насколько удалась ему эта задача— судить по одному лишь проекту
невозможно, но попытка эта во всякомъ случаѣ заслуживаетъ громаднаго вниманія.
Ко всѣму этому слѣдуетъ еще приба
вить, что во всѣхъ своихъ постройкахъ Вагнеръ ни на одно мгновеніе не упус
калъ изъ вида цѣли и назначенія ихъ, такъ какъ въ поискахъ новыхъ формъ онъ пре
слѣдовалъ все время и другую, самую важную цѣль, а именно—цѣлесообразность всего возводимаго имъ зданія.
Его сотрудникъ Іосифъ Ольбрихъ, знаменитый теперь строитель дармштадтской выставки и выставоч
наго зданія вѣнскаго Secession’а, представляетъ еще болѣе яркій образецъ самобытности въ архитектурѣ; можно сказать, въ данный моментъ едва ли найдется другой, болѣе оригинальный и въ то же время смѣлый художникъ, нежели Ольбрихъ, всегда умѣющій подойти къ трактуемому имъ сюжету безъ всякой предвзятой мысли; кромѣ того, онъ умѣетъ найти въ каждомъ незнакомомъ для иныхъ предметѣ совершенно новыя сто
Рис. 20. Арх. Плюме. Магазинъ въ Парижѣ.