регламентаціямъ, задумалъ замѣнить всякія правительственныя художественныя учрежденія совершенно неза
висимою колоніею молодыхъ художниковъ, привязанныхъ къ странѣ одною лишь собственностью.
Онъ надѣялся, что группа этихъ художниковъ съумѣетъ ввести новое искусство непосредственно въ жизнь, тѣсно сливъ его со всѣмъ, что насъ окружаетъ, и такимъ образомъ сразу приспособитъ его къ жизнен
ному обиходу, съ цѣлью поднять и облагородить его.
Задача была, какъ видно, не изъ легкихъ и насколько она удалась, покажетъ, конечно, одно лишь будущее; теперь же мы можемъ судить лишь о ея временномъ, внѣшнемъ успѣхѣ.
Выставкѣ было отведено превосходное мѣсто на такъ называемой Mathilden - Höhe, почти у самого Дармштадта, въ бывшемъ великогерцогскомъ паркѣ, въ томъ самомъ его мѣстѣ, гдѣ недавно была построена профессоромъ Л. Н. Бенуа православная церковь. Пло
щадь, отведенная подъ выставку, занимала приблизи
тельно 184.000 кв. метровъ, что дало возможность при ея распланировкѣ вполнѣ избѣгнуть столь противной и почти для всѣхъ нынѣшнихъ выставокъ неизбѣжной тѣсноты и загроможденности.
Неровность почвы придавала выставкѣ удивительно живописный, оригинальный характеръ, отдаленность же города еще болѣе оттѣняла ея привлекательность Строителемъ почти всѣхъ ея зданій былъ избранъ извѣстный проф. J. Olbrich, членъ вѣнскаго Сецессіона, соз
датель вѣнскаго Interieur’a на послѣдней Парижской выставкѣ и строителъ восхительной Villa Friedman, не
подалеку отъ Вѣны. Конечно, имя этого необычайно даровитаго и къ тому же еще и чрезвычайно смѣлаго художника служило большою гарантіею благопріятному исходу выставки, по все же нельзя не признать, что
рѣшеніе отдать всѣ архитектурныя работы одному лишь ему — не можетъ быть названо вполнѣ удачнымъ, такъ какъ было бы неоспоримо интереснѣе, если бы наряду съ тѣми художниками, которые конкурировали въ при
кладныхъ искусствахъ, состязался бы также и цѣлый рядъ архитекторовъ, внося несомнѣнно болѣе разнообразія и богатства въ архитектурную часть выставки.
И какъ бы она выиграла, если бы въ числѣ послѣднихъ могли-бы быть названы такія величины, какъ Otto Wagner, Josef Hoffman, Van der Velde, или Pankok.
Можетъ быть этому обстоятельству послужило причиною то, что Ольбрихъ былъ однимъ изъ первыхъ выбранныхъ въ число членовъ колоніи, но во вся
комъ случаѣ нужно признать, что это былъ одинъ изъ наиболѣе удачныхъ выборовъ великаго герцога, такъ какъ трудно представить себѣ то громадное количество работы, которое пришлось на его долю..
За исключеніемъ дома проф. Беренса, всѣ остальныя архитектурныя работы выставки обязаны ему своимъ возникновеніемъ: онъ руководилъ полнымъ устройствомъ шести жилыхъ домовъ выставки, театра, общаго дома, и многочисленныхъ выставочныхъ па
вильоновъ. Онъ также доставилъ безконечное количество моделей меблировки и украшеній разнообразнѣйшихъ родовъ.
Что поражаетъ съ перваго взгляда въ работахъ профессора Ольбриха, такъ это изобиліе идей и бо
гатство его воображенія. Его талантъ заключается, кромѣ того, въ умѣньи пользоваться мельчайшими де
талями для примѣненія въ практикѣ художествен
ныхъ идей. Это одинъ изъ тѣхъ немногихъ артистовъ послѣдняго времени, который, обладая удивительною
способностью оставаться всегда и всюду самимъ собою, никогда не повторяется, и ни въ одномъ изъ своихъ послѣдующихъ произведеній не пользуется своими прежними идеями, рисунками и шаблонами.
Конечно, и въ творчествѣ Ольбриха можно найти слабыя стороны, какъ напримѣръ его излишнюю по
гоню за оригинальностью, по подобные промахи его положительно подавляются силою его таланта.
Выборъ остальныхъ шести участниковъ, также зависѣвшій исключительно отъ личнаго вкуса великаго герцога и въ виду этого, конечно, трудно поддающійся какой либо критикѣ, все же можетъ служить хорошимъ показателемъ развитого вкуса покровителя выставки.
Первый изъ нихъ, профессоръ Христіансенъ, извѣстный своими декоративными работами, долго жившій въ Парижѣ и затѣмъ сотрудничавшій въ самомъ передовомъ художественномъ журналѣ Германіи.
Домъ Беренса. Западный фасадъ.
Семь домовъ-особняковъ живописно раскинулись въ этомъ уютномъ уголкѣ парка, группируясь вокругъ
такъ называемаго дома Ernst-Ludwig’a, названнаго по имени покровителя выставки и предназначеннаго слу
жить мѣстомъ единенія и работы будущей дармштадтской колоніи. Этотъ домъ расположенъ на вершинѣ широкой площадки, имѣющей небольшой наклонъ къ главной аллеѣ выставочной территоріи — къ такъ называе
мой Alexandra-Weg. Противъ него, по другую сторону площадки, находится павильонъ для выставки пластич
ныхъ искусствъ, а въ самомъ углу, направо, театраль
ный залъ; входъ же на выставку лежитъ прямо противъ православной церкви, а влѣво отъ нея — ресторанъ.
висимою колоніею молодыхъ художниковъ, привязанныхъ къ странѣ одною лишь собственностью.
Онъ надѣялся, что группа этихъ художниковъ съумѣетъ ввести новое искусство непосредственно въ жизнь, тѣсно сливъ его со всѣмъ, что насъ окружаетъ, и такимъ образомъ сразу приспособитъ его къ жизнен
ному обиходу, съ цѣлью поднять и облагородить его.
Задача была, какъ видно, не изъ легкихъ и насколько она удалась, покажетъ, конечно, одно лишь будущее; теперь же мы можемъ судить лишь о ея временномъ, внѣшнемъ успѣхѣ.
Выставкѣ было отведено превосходное мѣсто на такъ называемой Mathilden - Höhe, почти у самого Дармштадта, въ бывшемъ великогерцогскомъ паркѣ, въ томъ самомъ его мѣстѣ, гдѣ недавно была построена профессоромъ Л. Н. Бенуа православная церковь. Пло
щадь, отведенная подъ выставку, занимала приблизи
тельно 184.000 кв. метровъ, что дало возможность при ея распланировкѣ вполнѣ избѣгнуть столь противной и почти для всѣхъ нынѣшнихъ выставокъ неизбѣжной тѣсноты и загроможденности.
Неровность почвы придавала выставкѣ удивительно живописный, оригинальный характеръ, отдаленность же города еще болѣе оттѣняла ея привлекательность Строителемъ почти всѣхъ ея зданій былъ избранъ извѣстный проф. J. Olbrich, членъ вѣнскаго Сецессіона, соз
датель вѣнскаго Interieur’a на послѣдней Парижской выставкѣ и строителъ восхительной Villa Friedman, не
подалеку отъ Вѣны. Конечно, имя этого необычайно даровитаго и къ тому же еще и чрезвычайно смѣлаго художника служило большою гарантіею благопріятному исходу выставки, по все же нельзя не признать, что
рѣшеніе отдать всѣ архитектурныя работы одному лишь ему — не можетъ быть названо вполнѣ удачнымъ, такъ какъ было бы неоспоримо интереснѣе, если бы наряду съ тѣми художниками, которые конкурировали въ при
кладныхъ искусствахъ, состязался бы также и цѣлый рядъ архитекторовъ, внося несомнѣнно болѣе разнообразія и богатства въ архитектурную часть выставки.
И какъ бы она выиграла, если бы въ числѣ послѣднихъ могли-бы быть названы такія величины, какъ Otto Wagner, Josef Hoffman, Van der Velde, или Pankok.
Можетъ быть этому обстоятельству послужило причиною то, что Ольбрихъ былъ однимъ изъ первыхъ выбранныхъ въ число членовъ колоніи, но во вся
комъ случаѣ нужно признать, что это былъ одинъ изъ наиболѣе удачныхъ выборовъ великаго герцога, такъ какъ трудно представить себѣ то громадное количество работы, которое пришлось на его долю..
За исключеніемъ дома проф. Беренса, всѣ остальныя архитектурныя работы выставки обязаны ему своимъ возникновеніемъ: онъ руководилъ полнымъ устройствомъ шести жилыхъ домовъ выставки, театра, общаго дома, и многочисленныхъ выставочныхъ па
вильоновъ. Онъ также доставилъ безконечное количество моделей меблировки и украшеній разнообразнѣйшихъ родовъ.
Что поражаетъ съ перваго взгляда въ работахъ профессора Ольбриха, такъ это изобиліе идей и бо
гатство его воображенія. Его талантъ заключается, кромѣ того, въ умѣньи пользоваться мельчайшими де
талями для примѣненія въ практикѣ художествен
ныхъ идей. Это одинъ изъ тѣхъ немногихъ артистовъ послѣдняго времени, который, обладая удивительною
способностью оставаться всегда и всюду самимъ собою, никогда не повторяется, и ни въ одномъ изъ своихъ послѣдующихъ произведеній не пользуется своими прежними идеями, рисунками и шаблонами.
Конечно, и въ творчествѣ Ольбриха можно найти слабыя стороны, какъ напримѣръ его излишнюю по
гоню за оригинальностью, по подобные промахи его положительно подавляются силою его таланта.
Выборъ остальныхъ шести участниковъ, также зависѣвшій исключительно отъ личнаго вкуса великаго герцога и въ виду этого, конечно, трудно поддающійся какой либо критикѣ, все же можетъ служить хорошимъ показателемъ развитого вкуса покровителя выставки.
Первый изъ нихъ, профессоръ Христіансенъ, извѣстный своими декоративными работами, долго жившій въ Парижѣ и затѣмъ сотрудничавшій въ самомъ передовомъ художественномъ журналѣ Германіи.
Домъ Беренса. Западный фасадъ.
Семь домовъ-особняковъ живописно раскинулись въ этомъ уютномъ уголкѣ парка, группируясь вокругъ
такъ называемаго дома Ernst-Ludwig’a, названнаго по имени покровителя выставки и предназначеннаго слу
жить мѣстомъ единенія и работы будущей дармштадтской колоніи. Этотъ домъ расположенъ на вершинѣ широкой площадки, имѣющей небольшой наклонъ къ главной аллеѣ выставочной территоріи — къ такъ называе
мой Alexandra-Weg. Противъ него, по другую сторону площадки, находится павильонъ для выставки пластич
ныхъ искусствъ, а въ самомъ углу, направо, театраль
ный залъ; входъ же на выставку лежитъ прямо противъ православной церкви, а влѣво отъ нея — ресторанъ.