Рис. К. РOTOBA
— Ей-богу, сейчас снесется! — закричал дудочник, вскочи».
Но слова его были заглушены таким громким стуком, как будто-бы на пол упала гиря. На середину комнаты,
гремя, выкатилось темное яйцо и, описав параболическую кривую, остановилось у ног хозяина дома.
— Что т-такое?
Евтушевский взял со стола керосиновую лампу с голубым фаянсовым резервуаром и нагнулоя, чтобы осветить странный предмет. Вместе с Евтушевским наклонилась к полу и лже-артельная чета.
Жидкий свет лампы образовал на полу бледный круг, посредине которого матово блистало крупное золотое яйцо.
Оторопь взяла присутствующих. Первым очнулся мосье Подлинник.
-- Это большое достижение!— сказал он деревянным голосом.
— Достижение и плюс,—добавила жена, не сводя лунатических глаз с драгоценного предмета.
Подлинник потянулся к яйцу рукой.
— Не балуй! — молвил дудочник и схватил вороватую РУКУ
Голос у него был очень тихий и даже робкий, но вцепился он в Подлинника мертвой хваткой. Мадам он сразу же ударил ногой, чтоб не мешала. Курица бегала вокруг, страстно кудахтала и увеличивала суматоху.
Минуту все помолчали, а затем разговор возобновился.
— Пустите, — сказал лже-председатель. — Я только хотел посмотреть,—может, яйцо фальшивое.
Не отпуская Подлинника, Евтушевский поставил лампу на стол и поднял яйцо с пола. Оно было тяжелым и весило не меньше трех фунтов.
— Яичко что надо, — завистливо сказал мосье. — Но, может быть, оно все-таки фальшивое.
— Чего еще выдумали, — дудочник высокомерно усмехнулся,—станет вам курица нести фальшивые золотые яйца. Фантазия ваша! Слуш-шай-те... Да тут же проба есть. Ей богу... Как на обручальном кольце.
На удивительном яйце, действительно, было выбито клеймо пробирной палатки, указывающее 56 пробу.
— Ну теперь вас арестуют, — сказал Подлинник.
— И задавят налогами! — добавила мадам. — А курицу отберут. — И яйца отберут.
Евтушевский растерялся. Известковые тени легли на его лицо.
— Какие яйца? Ведь есть же только одно яйцо.
— Пока одно. Потом будут еще. Я уже слышал об этом. Это же известная история о том, как курица несла золотые яйца. Евтушевский, мосье Евтушевский! Имейте в виду, мосье Евтушевский, что один дурак такую курицу уже зарезал. Был такой прецедент.
— И что там было внутри? — с любопытством спросил старый дудочник.
— Ничего не было. Что там может быть? Потроха...
Ц
елую неделю новая курица гражданина Евтушевского не неслась. А в среду в 8 часов и 40 минут вечера снесла золотое яйцо.
Это совершенно противоестественное событие произошло следующим образом.
С утра ЕвгУшевский, как обычно, был занят: продавал дудки, конался в огородике, заряжал и разряжал партию мы
шеловок, изготовленную по заказу председателя промысловой лиге-артели «Личтруд», мосье Подлинника.
После обеда старый дудочник залез в соседний двор за навозом для кирпича, но был замечен. В него бросили пал
кой и попали. До самых сумерек Евтушевский стоял у плетня и однообразно ругал соседей.
День был в конец испорчен. Жизнь казалась отвратительной. Дудок в этот день никто не купил. Пополнить запасы топлива не удалось. Курица не неслась.
Ц, таких грустных размышлениях застали Евтушевского мосье и мадам Подлинники. Они приходили за своими мышеловками только в безлунные вечера, потому что официально считалось, что чета Подлинников приготовляет мышеловки сама, не эксплоатируя чужой труд.
— Имейте в виду, мосье Евтушевский,—сказал председатель лже-артели, — что ваши мышеловки имеют большой дефект.
— Дефект и минус! — укоризненно подтвердила мадам Подлинник.
— Ну да! — продолжал мнимый председатель. — Ваши мышеловки слишком сильно действуют. Клиенты обижаются. У Бибиных вашу мышеловку нечаянно зацепили. Она долго прыгала по комнате, выбила стекло и упала в колодец.
— Упала и утонула,—добавила председательша.
Евтушевский погрустнел еще больше.
Вдруг, в углу, где толкалась курица, раздалось бормо
танье, и затрещали крылья.
— Ей-богу, сейчас снесется! — закричал дудочник, вскочи».
Но слова его были заглушены таким громким стуком, как будто-бы на пол упала гиря. На середину комнаты,
гремя, выкатилось темное яйцо и, описав параболическую кривую, остановилось у ног хозяина дома.
— Что т-такое?
Евтушевский взял со стола керосиновую лампу с голубым фаянсовым резервуаром и нагнулоя, чтобы осветить странный предмет. Вместе с Евтушевским наклонилась к полу и лже-артельная чета.
Жидкий свет лампы образовал на полу бледный круг, посредине которого матово блистало крупное золотое яйцо.
Оторопь взяла присутствующих. Первым очнулся мосье Подлинник.
-- Это большое достижение!— сказал он деревянным голосом.
— Достижение и плюс,—добавила жена, не сводя лунатических глаз с драгоценного предмета.
Подлинник потянулся к яйцу рукой.
— Не балуй! — молвил дудочник и схватил вороватую РУКУ
Голос у него был очень тихий и даже робкий, но вцепился он в Подлинника мертвой хваткой. Мадам он сразу же ударил ногой, чтоб не мешала. Курица бегала вокруг, страстно кудахтала и увеличивала суматоху.
Минуту все помолчали, а затем разговор возобновился.
— Пустите, — сказал лже-председатель. — Я только хотел посмотреть,—может, яйцо фальшивое.
Не отпуская Подлинника, Евтушевский поставил лампу на стол и поднял яйцо с пола. Оно было тяжелым и весило не меньше трех фунтов.
— Яичко что надо, — завистливо сказал мосье. — Но, может быть, оно все-таки фальшивое.
— Чего еще выдумали, — дудочник высокомерно усмехнулся,—станет вам курица нести фальшивые золотые яйца. Фантазия ваша! Слуш-шай-те... Да тут же проба есть. Ей богу... Как на обручальном кольце.
На удивительном яйце, действительно, было выбито клеймо пробирной палатки, указывающее 56 пробу.
— Ну теперь вас арестуют, — сказал Подлинник.
— И задавят налогами! — добавила мадам. — А курицу отберут. — И яйца отберут.
Евтушевский растерялся. Известковые тени легли на его лицо.
— Какие яйца? Ведь есть же только одно яйцо.
— Пока одно. Потом будут еще. Я уже слышал об этом. Это же известная история о том, как курица несла золотые яйца. Евтушевский, мосье Евтушевский! Имейте в виду, мосье Евтушевский, что один дурак такую курицу уже зарезал. Был такой прецедент.
— И что там было внутри? — с любопытством спросил старый дудочник.
— Ничего не было. Что там может быть? Потроха...
Ц
елую неделю новая курица гражданина Евтушевского не неслась. А в среду в 8 часов и 40 минут вечера снесла золотое яйцо.
Это совершенно противоестественное событие произошло следующим образом.
С утра ЕвгУшевский, как обычно, был занят: продавал дудки, конался в огородике, заряжал и разряжал партию мы
шеловок, изготовленную по заказу председателя промысловой лиге-артели «Личтруд», мосье Подлинника.
После обеда старый дудочник залез в соседний двор за навозом для кирпича, но был замечен. В него бросили пал
кой и попали. До самых сумерек Евтушевский стоял у плетня и однообразно ругал соседей.
День был в конец испорчен. Жизнь казалась отвратительной. Дудок в этот день никто не купил. Пополнить запасы топлива не удалось. Курица не неслась.
Ц, таких грустных размышлениях застали Евтушевского мосье и мадам Подлинники. Они приходили за своими мышеловками только в безлунные вечера, потому что официально считалось, что чета Подлинников приготовляет мышеловки сама, не эксплоатируя чужой труд.
— Имейте в виду, мосье Евтушевский,—сказал председатель лже-артели, — что ваши мышеловки имеют большой дефект.
— Дефект и минус! — укоризненно подтвердила мадам Подлинник.
— Ну да! — продолжал мнимый председатель. — Ваши мышеловки слишком сильно действуют. Клиенты обижаются. У Бибиных вашу мышеловку нечаянно зацепили. Она долго прыгала по комнате, выбила стекло и упала в колодец.
— Упала и утонула,—добавила председательша.
Евтушевский погрустнел еще больше.
Вдруг, в углу, где толкалась курица, раздалось бормо
танье, и затрещали крылья.