календарь чудака

О ДВОЙНОМ ПОДДАНСТВЕ Неизвестно, как это обстав тено с формальной стороны
теперь. Раньше это было просто н довольно легко. До войны государственные . законы и юридическая
наука вполне допускали и даже опекали категорию дву подданства.
Человек состоятельный, городской или даже богатый сельский житель, могли при желании состоять подданными двух государств.
Два отечества можно было с важностью называть своими Два паспорта с разными гербами носить в двух боковых карманах.
Два правительства почитать, как законную власть над собой.
Двух монаохов обожать, как своих возлюбленных верховных повелителей...
Двойные подданные не особенпо шумели о своих особенностях. Они не дробили свой иатрпошческий вернопо данни
ческий пыл, а собирали его в большие струи и поочередно изрыгали в сторону одного пли другого из правительств и государств, которым они быт подчинены.
Поэтому, например, русско немецкими подданными были одинаково довольны и царская Россия, и императорская Германия.
В царские табельные дни они громче других возносили xnaiy самодержцу всея Руси и наследппку-цесаревлчу, в германские праздники они посылали звонкое телеграфное «гох» кайзеру и кронпринцу.
В домах новоложеких и московских немцев, на видном месте висели в два ряда четыре портрета: наверху Нико
лаи в прусском мундире и Вильгельм в форме казачьего полка, ниже - наследник в матросской фуражечке с немецкими буковками по околышу и кронпринц Фридрих в российском пехотной пор■ унес.
Обладатели портретов растроганно напевали «Боже,
царя храни» вперемежку с «Дэйчланд, дэйчланц. Юбер алее».
Все это было очень удобно, и двойные подданные могли .себя справедливо’ считать умными и предусмотрительными людьми, равно как царь радовался преданности подданных
немцев, а кайзер тих( нько улыбался своим людям в далекой России.
По все эти удобства сразу кончились при первом выстреле войны.
Во время войны двойное подданство оказалось премерзгой штукой. Его кажущееся удобства вывернулись нарежу и превратились в гнуснейшие неудобства. Двойных поддан
ных одинаково усердно колотили в обеих странах. Им не верили, нх считали шпионами и Предателями оба правительства. Их, выражаясь современным!языком,, загнали в бутылку.
После февральской революции двойное подданство ошо время пышно, возроди шсь. Полагая, что с марта семнад
цатого года в России настали благоденствие и мир между классами, многие предприимчивые молодые лю ш стали запасаться одновременно билетами нескольких партий.
В одном кармашке лежала кадетская карточка, в другом — эс-эровская иди дансе большевистская. Впрочем, это удовольствие быстро кончилось. Молодчиков с двумя несхожими партбилетами во время гражданской войны отправ
ляли в те, согласно религиозному опиуму, райские места, где, вообще, никаких билетов уже нс требуется.
В двадцать девятом году, упоенные отсутствием артиллерийски, боев и беспрепятственными почтовыми сношениями с заграницей, нашлись охотники устроиться в двои ом поддан тве. Почин этих жаждущих взяли на себя писатели Борис Пильняк и Евгении Замятин.
Конечно, это очень удобно — брызгая восторженной слюной в лицо советскому читателю, восхвалять кожаные ку ртки большевиков, а за границу писать прочувствованные вопли о снятии колоколов.
Конечно, это очень выгодно—иметь запасные выходы «на ту сторону» и все непринятые в советских редакциях антисоветские вещи направлять через запасный выход в издательс тва эмиг, аптские, белогвардейские.
Конечно, это очень приятно - состоять в доверии сразу у двух видов публики - советской («как он, все-лаки, чув
ствует и любит наше строительство ») и белогвардейской («как он, бедняга, там. у большевиков, мучается и страдает!»).
Но любители двойного подданства забыли об. одном его признаке. Оно возможно только тогда, когда нет войны.
А война есть, — суровая, беспощашая, непримиримая классовая война,—хотя и не гремят пушки и не надают сотнями убитые, раненые.
Во время войны с двойными подданными не очень церемонятся. Прежде всего—не ценят их доброты, желания жить в мире с двумя сторонами. И .затем —не в рят нх бескорыстию. Во время воины диунодданных принимают, извините, за шпионов или предателей.
Неудобно вышло с П ивняком и Замятиным. Конечно. Но ведь так бывает всегда. Всякие удобства покупаются ценой соответствующих неудобств. Таков ун; закон.» сохранения энерпш, что-лн.
Михаил Кольцов