Памятникъ Имп. Вильгельму въ „Kyffhaüser’ҍ“. раб. Шмитца.
На Гамбургскомъ конкурсѣ приняли участіе художественныя лучшія силы Германіи, во главѣ со знаменитымъ Бруно Шмитцомъ. Этотъ сильный по индивидуальности мастеръ создалъ уже не малое количество прекрасныхъ монументовъ, изъ которыхъ особен
но выдѣляются своею фантастическою грандіозностью знаменитые три памятника Императору Вильгельму I:
первый на сліяніи Рейна съ Мозелемъ у Кобленца, на такъ называемомъ «Deutschen Eck», второй на Porta Westalica и третій на Кюффхейзерѣ; Бруно Шмитцъ яв
но оказываетъ теперь на молодую Германію громадное и неоспоримое вліяніе, крайне ярко обнаружившееся на Гамбургскомъ конкурсѣ. Его творенія говорятъ совершенно инымъ языкомъ, нежели произведенія всевоз
можныхъ лейбъ-скульпторовъ, заполняющія теперь съ такой ужасной назойливостью всѣ свободныя пло
щади и улицы Берлина. Его языкъ ближе всего можетъ быть сравненъ съ языкомъ народнаго эпоса:
спокойный и удивительно простой, но ни на одну минуту не теряющій своей величавости, онъ вполнѣ доступенъ и понятенъ народу.
Одна изъ характерныхъ чертъ въ творчествѣ этого большого мастера есть несомнѣнно его поразительная способность сочетать и неразрывно сливать
въ одно художественное цѣлое архитектурныя частиПамятникъ Гёте въ Вѣнѣ, раб. Э. Хальмеръ.
своихъ твореній со скульптурными. Въ его памятникахъ бываетъ иногда въ высшей степени трудно уловить ту грань, которая разграничиваетъ оба эти ис
кусства. Другихъ подобныхъ талантовъ найти трудно; я могу лишь указать на одного молодого итальянскаго скульптора Леонардо Бистольфи — живущаго въ Ту
ринѣ, произведенія котораго теперь обращаютъ на себя все болѣе и болѣе вниманіе; у него эта черта пожалуй, еще тоньше развита, нежели у Шмитца.
Обработка фигуры Фридриха Барбаруссы на Кюффхейзерѣ и Сфинксъ Бистольфи, могутъ и должны служить лучшими примѣрами подобной обработки
скульптурныхъ произведеній. Въ Россіи, въ силу многихъ обстоятельствъ, до сихъ поръ еще царитъ въ видѣ грустнаго недоразумѣнія убѣжденіе, что памятники не должны ничего говорить пароду, а должны лишь по возможности точно воспроизводить фи
гуру того лица, въ честь котораго они поставлены, а также, что каждое преспапье или чернильница,
поставленная гдѣ нибудь на площади и стоющая обыкновенно бѣшенныхъ денегъ, есть уже памятникъ; и поэтому для насъ идеи новой Германіи, въ лидѣ Бруно Шмитца, должны быть особенно важны и интересны. А потому будетъ очень кстати указать на оба, упомянутые въ ссылкѣ этой замѣтки
художественныя изданія, изъ которыхъ особенно выдѣляется первое, въ немъ книгоиздательская фирма Ernst Wasmuth, Berlin, впервые отказалась отъ своихъ рутинныхъ и теперь уже значительно устарѣвшихъ способовъ книгоиздательства, и не побоялась
На Гамбургскомъ конкурсѣ приняли участіе художественныя лучшія силы Германіи, во главѣ со знаменитымъ Бруно Шмитцомъ. Этотъ сильный по индивидуальности мастеръ создалъ уже не малое количество прекрасныхъ монументовъ, изъ которыхъ особен
но выдѣляются своею фантастическою грандіозностью знаменитые три памятника Императору Вильгельму I:
первый на сліяніи Рейна съ Мозелемъ у Кобленца, на такъ называемомъ «Deutschen Eck», второй на Porta Westalica и третій на Кюффхейзерѣ; Бруно Шмитцъ яв
но оказываетъ теперь на молодую Германію громадное и неоспоримое вліяніе, крайне ярко обнаружившееся на Гамбургскомъ конкурсѣ. Его творенія говорятъ совершенно инымъ языкомъ, нежели произведенія всевоз
можныхъ лейбъ-скульпторовъ, заполняющія теперь съ такой ужасной назойливостью всѣ свободныя пло
щади и улицы Берлина. Его языкъ ближе всего можетъ быть сравненъ съ языкомъ народнаго эпоса:
спокойный и удивительно простой, но ни на одну минуту не теряющій своей величавости, онъ вполнѣ доступенъ и понятенъ народу.
Одна изъ характерныхъ чертъ въ творчествѣ этого большого мастера есть несомнѣнно его поразительная способность сочетать и неразрывно сливать
въ одно художественное цѣлое архитектурныя частиПамятникъ Гёте въ Вѣнѣ, раб. Э. Хальмеръ.
своихъ твореній со скульптурными. Въ его памятникахъ бываетъ иногда въ высшей степени трудно уловить ту грань, которая разграничиваетъ оба эти ис
кусства. Другихъ подобныхъ талантовъ найти трудно; я могу лишь указать на одного молодого итальянскаго скульптора Леонардо Бистольфи — живущаго въ Ту
ринѣ, произведенія котораго теперь обращаютъ на себя все болѣе и болѣе вниманіе; у него эта черта пожалуй, еще тоньше развита, нежели у Шмитца.
Обработка фигуры Фридриха Барбаруссы на Кюффхейзерѣ и Сфинксъ Бистольфи, могутъ и должны служить лучшими примѣрами подобной обработки
скульптурныхъ произведеній. Въ Россіи, въ силу многихъ обстоятельствъ, до сихъ поръ еще царитъ въ видѣ грустнаго недоразумѣнія убѣжденіе, что памятники не должны ничего говорить пароду, а должны лишь по возможности точно воспроизводить фи
гуру того лица, въ честь котораго они поставлены, а также, что каждое преспапье или чернильница,
поставленная гдѣ нибудь на площади и стоющая обыкновенно бѣшенныхъ денегъ, есть уже памятникъ; и поэтому для насъ идеи новой Германіи, въ лидѣ Бруно Шмитца, должны быть особенно важны и интересны. А потому будетъ очень кстати указать на оба, упомянутые въ ссылкѣ этой замѣтки
художественныя изданія, изъ которыхъ особенно выдѣляется первое, въ немъ книгоиздательская фирма Ernst Wasmuth, Berlin, впервые отказалась отъ своихъ рутинныхъ и теперь уже значительно устарѣвшихъ способовъ книгоиздательства, и не побоялась