ЭКСПОРТНЫЙ ТОВАР

В

село Ефремовку, Краснодарского округа, приехал из города кооперативный агент Селезнев. Сопровождал его какой-то молодой человек епиходовского вида в жокейской кепке и с закрученными в кольца чахлыми усика
ми. Они остановились в хате у вдовы Изотовой и весь вечер, закусывая мочеными яблоками, беспробудно пили вонючий. одуряющий картофельный самогон.
К ночи оба были сильно выпивши и сидели с красными, потными и возбужденными лицами. Селезнев говорил, раска
чиваясь на лавке и тщетно пытаясь опереться скользившими локтями о край стола.
— Этот народ у меня во где сидит, он у меня весь в кулаке зажат. Я в своих деревнях больше Калинина могу. Ска
жу, например, сейчас —выходите, мужики, пруд заваливать,— и выходят, и завалят. Скажу— берите силки, ловите мышей по амбарам, — и возьмут, и выловят.
— Отчего-ж такая ваша власть? — заплетающимся языком спрашивал молодой человек с чахлыми усиками и удивленно поднимал белесые, облезшие брови.
— Я тут заготовитель, моя воля. Хочу покупаю, а не хочу—везите в уезд, за сорок километров, граждане! Мучайте ло
шадей, бейте лапти! Не отвечает, дескать, ваше зерно кондиционным условиям, влажное ваше зерно, сопрело ваше богатство. Во! Что-ж они могут? У меня и деньги, и власть и си
ла! Народ серый, дурачье, они всему верят, что ни скажешь. Объявляю, например, что вышел декрет девкам голым хо
дить — сейчас же все и разденутся. Скажу, например, что запрещено теперь птицу на собственные яйца сажать, а на
до под курей утиные класть, а под уток куриные — и все пойдет наоборот.
— А вот и не пойдет! — сказал молодой человек епиходовского вида, икнул и упрямо замотал головой.
— Пойдет!
— Не пойдет!
— Ну хотишь, докажу? Хотишь? — Что-ж вы докажете?
— Вот сейчас скажу всех тараканов в деревне переловить и на нитках высушить. — Ну скажите.
— Изотиха! — оглушительно закричал агент Селезнев и с размаху, так что подскочили бутылки, стукнул кулаком по столу. — Слезай с печки, будет печенья пролеживать, дело есть!..
На утро в деревне стало известно, что агент Селезнев объявил и проводит массовую заготовку тараканов для экспортных нужд. Согласно кондиционным условиям тараканов надо было ловить живыми и нанизывать на суровые нитки пач
ками в пятьсот штук каждая. Селезнев объявил, что через две педели начнет принимать прусаков по три рубля за тысячу, тараканы должны быть взрослыми и упитанными, маловозрастная и хилая мелкота пойдет на вес по пятачку за фунт.
— Да на что они там, за границей-то? — изумлялись мужики, толпой набившиеся, чтобы проверить слух, в хату вдовы Изотовой.
— Стало быть, нужны! — хмуро говорил опухший с похмелья Селезнев: — не вашего ума дело. Может, там из них магнит делают, или колбасу фаршируют.
Мужики отплевывались и крестились.
Подтвердив распоряжение, Селезнев выехал в соседнее село Старое и деревню Аешку, и в обоих этих пунк
тах так же объявил о предстоящей государственной закупке экспортных тараканов.
В деревнях лихорадочно начали готовиться к кампании.
Для ловли тараканов срочно были мобилизованы все, спо
собные держать кувалдку в руках, от древних стариков, годами не слезавших уже с пе - чи, до ребятншек, в среде которых заготовка вызвала взрыв неподдельного и восторженного энтузиазма.
С раннего утра и до ночи люди ползали на четвереньках, шаря по углам и щелям, с шилами и иглами в руках, по хатам.
В некоторых домах, прежде чем начать лов, тараканам подкладывали молочный хлеб, и они неслыханно жирели и пло
дились на искусственных этих кормах; в других, чтобы выгнать пруссаков из гнезд, курили какие то пахучие ядовитые травы и, рискуя пожарами, прижигали щели огнем.
В лавченках неслыханно возрос спрос на суровые нитки и керосин; кузнецы, забросив другую работу, спешно резали и оттачивали длинные железные иглы с наконечниками. В ха
тах повсюду появились, и висели на стенах и лежали, сушась, на печах, огромные связки убитых тараканов.
Число их колебалось у отдельных заготовителей, в зависимости от удачи и методов убоя, от тысячи до семи тысяч
штук.
Вдове Изотовой, в хате и в чуланах которой царила невероятная грязь, удалось заготовить за месяц девять тысяч штук; ей все завидовали и говорили, что это бог послал ей, чтобы облегчить ее вдовью, сиротскую долю.
Хозяева, в хате которых тараканов не было вовсе, спешили раздобыть их по нескольку штук на развод у соседей. Некоторые мужики ездили на ветеринарный пункт, к фельдшеру, расспросить, нет ли средств, чтобы побыстрее распло
дить эту прибыльную живность; другие звали в хаты известную в районе бабку - ворожею, чтобы она пошептала над тараканьими щелями.
На постороннего человека все это производило дикое и ошеломляющее впечатление; казалось, деревни были охвачены массовым психозом.
Агент Селезнев появился в районе только через месяц. К этому времени хаты в деревнях настолько были очищены от экспортных насекомых, что нигде ни за какие деньги нельзя уже было найти ни одного таракана.
Десятки тысяч штук их, нанизанных на нитки, тотчас же были снесены в хату вдовы Изотовой, где снова остановился Селезнев. Агент был растерян; молодого человека с чахлыми
усиками на этот раз с ним не было, и сам он, по всей вероятности, давно успел уже забыть о шутке, оброненной месяц тому назад. Но мужики и бабы, нагруженные тараканьими связками, заполнили весь двор, они набились в хату, устанав
ливали, ругаясь, очередь и ожидали расплаты. Надо было както выворачиваться.
Агент Селезнев подумал с минуту, нервно грызя ногти на пальцах и бегая глазами. Потом он взял у ближайшего мужика связку и внимательно стал рассматривать нанизанных на ней тараканов.
— Ты как же их колол? — спроснл он, наконец, при общем напряженном молчании.
— Известно как, швайкой.
— Швайкой то швайкой, а куда колол? — Ну, куда, — в спину, в брюхо.
— В спину не годится, надо было в голову их бить, в лоб. — Это одинаково.
— Было-б одинаково, лягушка бы не квакала. В спину не годится, таких заграница не принимает, из них весь магнезий выходит. У кого в голову колоты, подходи! — закричал он, отстраняя растерявшегося мужика.
Поднялся страшный шум. Никто не колол в голову, и заготовители доказывали, что если бить в голову, то за это дол
жна быть другая цена. Но агент Селезнев твердо стоял на своем, беспощадно браковал связку за связкой, тысячу за тысячей, и принял только тринадцать фунтов сушеной ме
лочи, с очевидным огорчением заплатив за них из собственного кармана полтора рубля.
Ночью мужики собрались было миром отколотить его,
но он предвидел все неприятные возможности, и с вечера ушел в неизвестном направле
нии. Мужики, обсудив положение, выбрали ходоков в район, выяснить, не примет ли заграница тараканов, из которых вышла магнезия, хо
тя бы по пониженной цене, как заготовительный брак.
Тараканьи связки решено было, во всяком случае, хра
нить до получения ответа из Европы...
А. З о р и ч

КРИК ДУШИ

— Какой я старый бюрократ? Я в советских учреждениях всего три года работаю!