ніями, погруженъ въ сумерки общаго равнодушія. Судя по тому, что авторъ говоритъ о непониманіи и не

доброжелательствѣ сотоварищей, панегирикъ относится не ко всѣмъ архитекторамъ Можно не безъ основанія заподозрить, что нѣкоторыя изъ строкъ, превозносящихъ въ зодчемъ «вѣнецъ современнаго человѣчества», на
правлены авторомъ по адресу архитект ровъ, какъ двѣ капли воды похожихъ на него самого. Не вдаваясь въ ■ столь комплиментарный для самихъ себя тонъ, мы считаемъ умѣстнымъ для архитектора домогаться лишь по
чета и признанія, которые выпадаютъ на долю всякаго вообще художника, — не претендуя увѣнчать собой все человѣчество.
Восторгъ творчества, по словамъ Отто Вагнера, доступенъ архитектору преимущественно въ то время, когда онъ, незримо для профановъ, набрасываетъ эскизъ удачнаго замысла Зодчій долженъ искать главной награды въ чувствѣ внутренняго удовлетворенія. Вмѣстѣ съ тѣмъ, любовь его къ своему дѣлу не должна ни на мгновеніе остывать, хотя бы онъ получалъ, какъ это бываетъ зачастую, «нищенское» вознагражденіе,— ничтожное, сравнительно хотя бы съ окладами пѣвицъ.
Проф. Вагнеръ считаетъ истинно творческимъ одно только строительное искусство, такъ какъ лишь оно, по его мнѣнію можетъ создавать прекрасныя формы, не подражая природѣ. Хотя и эти формы чер
паютъ свой матеріалъ изъ сооруженнаго природой, въ которой пребываютъ въ зачаточномъ состояніи, однако, онѣ такъ далеки отъ исходной точки, что ихъ можно считать за нѣчто совершенно новое Не обмолвившись ни единымъ словомъ, почему столь странная, расхо
дящаяся съ логикой, теорія неприложима въ равной степени ко всякому другому виду искусства, Отто Вагнеръ заявляетъ: въ строительномъ искусствѣ слѣдуетъ видѣть высшее проявленіе человѣческаго творчества, стремящагося къ божественному. Какъ бы далеко ни отошелъ художникъ отъ своей отправной точки, про
изводное никогда не превратится въ первичное; новыми могутъ быть лишь комбинаціи позаимствованнаго изъ природы. Это вѣрно по отношенію ко всѣмъ искусствамъ. Процессъ творчества одинаковъ во всѣхъ ви
дахъ его; самъ Отто Вагнеръ (стр. 19), повидимому, понимаетъ это: «мнѣ трудно говорить объ искус
ствахъ, — замѣчаетъ онъ, - такъ какъ существуетъ лишь одно искусство». Природа создаетъ совершенныя сооруженія: безумно состязаться съ нею, стараться пре
взойти правильности формы любого кристалла, прелесть формы и окраски въ морской раковинѣ, точность орбитъ, по которымъ движутся свѣтила. Но архитек
тура и не тщится создавать что-либо абсолютно новое,
недоступное другимъ видамъ человѣческаго искусства. Для лея, какъ и для всякаго искусства, достаточно задачи — выработать нѣчто прекрасное, стройное, выразительное. Соотвѣтственно ограниченнымъ силамъ человѣка, хотя бы онъ мнилъ себя даже вѣнцомъ человѣчества, — «новымъ» признается всякая новая комбинація элементовъ, заимствованныхъ изъ природы Та
кимъ образомъ, какъ это ни лестно для насъ, архитек
торовъ, мы принуждены отклонить отъ себя дифирамбъ вѣнскаго профессора, представляющій опасность для молодыхъ умовъ, склонныхъ къ маніи величія.
Соотвѣтственно своей теоріи, Отто Вагнеръ указываетъ на то, что созданія строительнаго искусства производятъ наисильнѣйшее впечатлѣніе, даже на профановъ, незнакомыхъ съ элементарными законами зодчества. Всякая художественная дѣятельность, по на
шему автору, основана на двухъ свойствахъ личности: на врожденной способности и на пріобрѣтенномъ, посредствомъ изученія, сознательномъ умѣніи. Такъ, напримѣръ, говоритъ онъ, Гансъ Макартъ обладалъ въ большей степени дарованіемъ, чѣмъ умѣлостью, а Гот
фридъ Семперъ — тѣми же свойствами въ обратномъ отношеніи. Это присуще и большинству архитекторовъ. Живописецъ и ваятель могутъ достигнутъ успѣха и помимо познаній; для зодчаго же ничто подобное немыслимо.
Врожденная даровитость обнимаетъ собою воображеніе, вкусъ и способность къ художественной работѣ. Везъ этихъ свойствъ не можетъ быть и рѣчи о строительной дѣятельности; слѣдуетъ признать безусловно безплодными попытки удѣлять архитектурное образо
ваніе молодымъ людямъ не имѣющимъ къ тому ни врожденныхъ способностей, ни призванія.
Нельзя не согласиться съ Отто Вагнеромъ, что архитектурный опытъ пріобрѣтается лишь съ годами. Трудность осуществленія художественныхъ замысловъ такова, что нерѣдко плодотворнѣйшая дѣятельность зодчаго совпадаетъ лишь съ сорокалѣтнимъ возрастомъ
Столь же основательны и высказываемыя имъ мысли о полезности покровительства строительному искусству со стороны государствъ Италія нынѣ извлекаетъ наиболѣе жизненную силу изъ художественной дѣятель
ности прежнихъ поколѣній; Франція также въ немалой степени обязана своимъ благосостояніемъ искусству. Примѣняясъ къ положенію вещей у себя на родинѣ, проф. Вагнеръ указываетъ на необходимость органи
заціи министерства изящныхъ искусствъ и передачи всѣхъ государственныхъ построекъ въ руки зодчихъхудожниковъ. Утилитарныя соображенія должны при такихъ сооруженіяхъ отступать на задній планъ, ремесленная дѣятельность - уступать мѣсто художествен
ному творчеству. Надлежитъ предоставитъ самый широкій просторъ принципу свободнаго соревнованія. От
мѣчая успѣхи государственнаго строительства въ Вѣнѣ, Отто Вагнеръ говоритъ, что оно не можетъ выдержать, однако, никакого сравненія съ парижскимъ. Даже въ Берлинѣ, съ 1871 по 1890 г, на монумен
тальныя сооруженія одною казной израсходовано 250 милліоновъ марокъ. Что же сказалъ бы Отто Вагнеръ о нашемъ русскомъ монументальномъ строительствѣ?
Онъ обращается къ своимъ австрійскимъ сотоварищамъ съ цѣлымъ рядомъ упрековъ, обвиняя ихъ въ томъ, что они сами повинны въ упадкѣ своего вліянія. Наряду съ уклоненіемъ отъ гласной конкурренціи и неправильнымъ выполненіемъ указанныхъ требова
ній, отмѣчаетъ онъ лишенное вкуса, антихудожественное и, зачастую, неточное черченіе проектовъ. Главная же причина, почему недостаточно цѣнится значеніе архитектора, коренится «въ томъ циклѣ формъ которыя примѣнялись донынѣ, въ томъ языкѣ, которымъ зодчій говорилъ толпѣ, оставаясь, въ большинствѣ случаевъ совершенно непонятнымъ для нея».