ная люстра и бра имѣютъ основу и ребра изъ желтой латуни, вверху же заканчиваются гроздями винограда изъ штампованной красной мѣди. Широкій, бѣлый, окаймленный плитками (грэ) каминъ, имѣетъ многогранное зеркало съ наложенными на него бѣлыми пропиль
ными украшеніями. Углы комнаты обработаны зеркалами въ бѣлыхъ, частыхъ переплетахъ. Противъ оконъ постав
ленъ гобеленъ; надъ выморенными въ зеленый цвѣтъ две
рями помѣщены горельефныя поясныя группы, какъ бы уходящія въ стѣну. Характеръ мебели англійско-французскій, т, е. тотъ, въ которомъ работаетъ теперь большинство мебельныхъ фабрикантовъ.
Какъ видно изъ приведеннаго описанія, чего нибудь новаго въ отдѣлкѣ столовой нѣтъ, хотя комната выглядитъ уютно. Къ сожалѣнію, малая высота комнаты не была принята въ разсчетъ устроителями, т. е. въ отдѣлкѣ не сдѣлано ничего для замаскированія этого недостатка; группы надъ дверями крупны, тяжелы и непріятно заканчиваются въ стѣнѣ, причемъ фонъ около нихъ не гармонируетъ съ общимъ тономъ стѣнъ; пиля
стры, словно доски-горбыли, приставлены къ стѣнѣ, ничѣмъ не заканчиваясь внизу и имѣя некрасивую по силуэту капитель; каминъ плохо скомпанованъ и не
пріятенъ по пропорціи; гобеленъ, очень декоративный и вкусный по пятнамъ, черезчуръ красоченъ и безпо
коенъ въ такой небольшой комнатѣ; люстра и бра весьма оригинальны но замыслу и рисунку, но безусловно ве
лики для такой комнаты. Всѣ приведенные недостатки не нарушаютъ, однако, общаго благопріятнаго впечатлѣнія.
Диванная, по рисункамъ г. Коровина, производитъ также хорошее впечатлѣніе своимъ общимъ тономъ. Стѣны и плафонъ затянуты проморенымъ холстомъ въ рамкахъ сѣраго моренія; по холсту вышиты сильно вываренными нитками зеленоватыхъ тоновъ силуэты деревьевъ.
Желтые диваны по стѣнамъ и шкафы-рундуки кажутся слишкомъ грубыми рядомъ съ мягкимъ тономъ стѣнъ.
Проходная комната кн. Щербатова — свѣтло-оливковаго тона съ майоликовымъ фризомъ (павлины на зо
лотомъ фонѣ); мебель въ характерѣ композицій Отто Вагнера, имѣетъ желѣзныя оковки и вставки майолики на подобіе бирюзы. Круглая гостинная свѣтло-сѣраго цвѣта (вродѣ цвѣта орѣховой халвы) съ березовой по
лированною мебелью, обитой краснымъ, близка по формамъ къ ампиру; шифоньеръ и стулья изящны по линіямъ и по пропорціи. Въ этихъ обстановкахъ сказывается несомнѣнный вкусъ, и всѣ онѣ носятъ характеръ отдѣлки жилого помѣщенія.
Г. Головинъ выступилъ со своимъ русскимъ теремкомъ, — работой весьма характерной для этого художника.
Мы видѣли раньше рисунки, по которымъ производилась отдѣлка «теремка». Они были исполнены съ
предѣльною для этого автора тщательностью. Детали были вырисованы и начерчены добросовѣстно, но, какъ оказалось на дѣлѣ, художникъ или вовсе не представлялъ себѣ масштаба, или просто хотѣлъ поразить «дикостью»! Дѣйствительно, можно представить себѣ раз
ныя эксцентричности, но до подобной не додумаешься. Стѣны низкаго антресольнаго помѣщенія покрыты
сплошь деревянною рѣзьбою (можетъ быть, это — лѣпка, но мы касаемся лишь внѣшняго вида), столь круп
ныхъ размѣровъ, что орнаментація эта могла бы съ успѣхомъ находиться во фронтонѣ двухъэтажной избы. Работа производилась подъ непосредственнымъ наблю
деніемъ автора и, надо сознаться, довольно добросовѣстно. По характеру своихъ формъ, орнаментъ очень
напоминаетъ пряники — тѣ же звѣрьки, тѣ же деревца и т. д. Группа совъ, напоминающихъ обгорѣлые пни, свѣтится со стѣны своими красными глазами (лампочками). Громадный, неуклюжій очагъ, совсѣмъ дикаго вида, занимаетъ треть комнаты.
Все это, прежде всего — бутафорская обстановка. Красивое по тону, помѣщеніе это въ общемъ уродливо и не интересно, такъ какъ слишкомъ не серьезно и вовсе не фантастично (повидимому, авторъ хотѣлъ выразить фантастичность). Но все это ничто, сравнительно со шкафами, которые выставляетъ этотъ художникъ. Шкафы въ теремкѣ своимъ нелѣпымъ видомъ превосходятъ все остальное.
Соперничающій съ г. Головинымъ г. Малютинъ не столь «рѣшителенъ» въ своихъ замыслахъ. Мебель его грѣшитъ сильно въ пропорціи (какъ, напр., шкафъ на прошлогодней выставкѣ «Міра Искусства»), но все же попадаются удачные и оригинальные мотивы, а, глав
ное, замѣтно желаніе держаться извѣстнаго стиля (проскальзываютъ скандинавскія формы). Стулья, ис
полненные по его рисункамъ, очень плохи: спинки, представляющія двухъ рыбъ, удивительно сходны съ тверскими пряниками и непомѣрно велики, сравни
тельно съ нижней частью. Шкафъ — гораздо удачнѣе, желѣзныя же оковки на немъ очень красивы.
На посмертной выставкѣ Е. Д. Полѣновой (въ Академіи художествъ) можно было видѣть прекрасные ри
сунки мебели и рукодѣльныхъ работъ, а также наброски, сдѣланные художницей съ произведеній рус
ской народной старины. Каждая композиція Полѣновой была проникнута любовью къ этой старинѣ и ста
раньемъ постичь возможно глубже природу взятой формы. Неудачная мебель, исполненная по этимъ рисункамъ, показывала, что исполненіе не сопровожда
лось должнымъ надзоромъ спеціалиста-художника; то же самое было и съ рукодѣльными работами, распре
дѣленіе цвѣтовъ которыхъ не имѣетъ ничего общаго съ колоритомъ эскизовъ.
Если подобныя обстановки производятъ впечатлѣніе бутафорскихъ, то это объясняется преимущественно тѣмъ, что условія нашей жизни ушли далеко отъ эпохи, которую стремятся возродить художники. Поэтому обстановки, выставленныя художниками запад
наго направленія, не смотря на заимствованность формъ, кажутся и красивѣе, и уютнѣе. Русская обстановка станетъ удобопримѣнима, когда національныя формы
будутъ приведены въ гармоничное согласованіе съ требованіями современнаго комфорта.
Абрамцевскія майоликовыя издѣлія прекрасны по тонамъ, но очень грубы и громоздки по формамъ. Всѣ издѣлія носятъ на себѣ отпечатокъ руки худож
ника, но художника мало культурнаго; часто это также лишь «бутафорскія издѣлія». Невольно хочется ска
зать при взглядѣ на эти формы, что онѣ столь же расплывчаты и случайны, какъ безформенны и слу