тія. Почему-то принято говорить: „Нельзя побывать въ Римѣ и не видать папы“, но съ большей справедливостью можно сказать: «Позорно побывать въ Па
рижѣ, не видавъ Большой Оперы»; впрочемъ, это почти невозможно.
Большая опера расположена въ центрѣ дѣловой части Парижа, въ пересѣченіи Avenue de l’Opéra, трехъ бульваровъ и Rue Laffayette, направляющей всѣхъ русскихъ, прибывающихъ изъ Германіи или Бельгіи во Францію. Въ перспективѣ фасадъ зда
нія оперы сильно теряетъ, такъ какъ кромѣ главнаго фасада, открытаго съ площади оперы, прочія его части разсматриваются проходящей публикой почти вплотную, вслѣдствіе узкости площади, окружаю
щей зданіе. Крыша совершенно не видна, и вообще, Большая Опера не производитъ того грандіознаго впечатлѣнія, которое соотвѣтствовало-бы размѣрамъ плана всего зданія, являющимся по общей своей пло
щади наибольшимъ опернымъ зданіемъ въ Европѣ. По площади-же партера и по количеству зрителей, вмѣщающихся въ зрительномъ залѣ, парижская опера зани
маетъ далеко не первое мѣсто, уступая колоссальному Sant-Carlo въ Неаполѣ, Scala — въ Миланѣ, Вѣнской большой королевской оперѣ и еще нѣсколькимъ театральнымъ зданіямъ.
Между тѣмъ, планъ Парижской оперы является единственнымъ по своимъ, необыкновенно высокимъ архитектурнымъ достоинствамъ. Все зданіе вписано въ прямоугольникъ, по бокамъ котораго расположены
два окружныхъ выступа, составляющихъ подъѣзды къ бывшимъ ложамъ императора Наполеона III, при
которомъ и по иниціативѣ коего была построена опера (съ 186г по 1876 годъ). Только что открытый памятникъ расположенъ какъ разъ по срединѣ одного изъ такихъ боковыхъ выступовъ, причемъ новый монументъ какъ нельзя лучше выдѣляется на фонѣ колоссальнаго зданія съ посѣрѣвшимъ уже отъ времени фасадомъ.
Надо отнести къ чести французовъ умѣніе отличать величіе души и ума, гдѣ-бы и при какихъ условіяхъ это ни встрѣчалось. Съ одинаковымъ восторгомъ они привѣтствовали открытіе памятника французскимъ солдатамъ, павшимъ при Седанѣ, и увѣко
вѣчили тѣмъ ужасную катастрофу, про которую еще Викторъ Гюго писалъ въ «Исторіи одного преступле
нія»: «Седанъ не могъ случиться самъ собою, — къ нему надо было подойти, чтобы нарочно попасться въ эту ужасную ловушку»... и съ тѣмъ-же удовольствіемъ и любовью во второмъ этажѣ Версальскаго дворца раз
ставлены на высокихъ бѣлыхъ мраморныхъ постамен
тахъ мраморные-же бюсты замѣчательныхъ людей. Здѣсь, однако, достойно вниманіе слѣдующее: на огромнѣй
шемъ протяженіи корридора, тянущагося вдоль главнаго фасада дворца, увѣковѣчены общественные дѣятели
въ весьма оригинальномъ порядкѣ, приблизительно въ слѣдующемъ родѣ: докторъ, профессоръ, инженеръ, драматургъ, стратегъ, финансистъ, министръ, астрономъ, балерина, актеръ, и т. д.
Внутренность зданія Парижской оперы представляетъ изъ себя также нѣчто вродѣ музея, служащаго прославленію выдающихся дѣятелей французской сцены, причемъ не забыты и тѣ труженики, кото
рыхъ обыкновенно отъ публики скрываютъ кулисы, вслѣдствіе чего они остаются совершенно въ тѣни: режиссеры, художники, декораторы; кромѣ того, тамъже красуются бюсты композиторовъ, драматурговъ
актеровъ, балеринъ и т. д. При существованіи внутри зданія подобнаго рода тріумфальной галлереи дѣятелей, справедливость требовала увѣковѣченія па
мяти Charles Garnier, отдавшаго почти половину своей жизни большой оперѣ въ Парижѣ.
Памятникъ Гарнье исполненъ по проекту профессора Парижской Академіи художествъ — Паскаля, состоявшаго въ свое время, помощникомъ Гарнье при постройкѣ оперы, а потому прекрасно понявшаго въ настоящемъ случаѣ духъ своего талантливаго руководителя, обладавшаго нѣсколько слащавымъ, но необыкновенно характернымъ архитектурнымъ рисун
комъ, типичнымъ для эпохи Наполеона III. По бокамъ бюста, исполненнаго Карно (Carpeaux), размѣстились двѣ аллегорическія фигуры — славы и рисова
нія, работы Тома (Thomas). На серединѣ постамента изображенъ планъ оперы, который, такимъ образомъ, оцѣненъ по достоинству вмѣстѣ съ его авторомъ. Постаментъ исполненъ изъ краснаго полированнаго гра
нита, т. е. изъ того-же матеріала, которымъ облицованъ цоколь оперы. Подъ бюстомъ — картушъ съ гербомъ Парижа, и года рожденія и смерти Гарнье — 1825 и 1898 г.
Въ общемъ, новый памятникъ чрезвычайно гармонируетъ со зданіемъ своею талантливою вычурностью. Понять ея характеръ лучше, нежели это сдѣлалъ Паскаль - врядъ-ли было возможно. Во всякомъ слу
чаѣ, Парижъ обогатился новымъ прекраснымъ произведеніемъ искусства талантливо нарисованнымъ и безподобно выполненнымъ.
Невольно, по этому поводу, переносишься грустной мыслью на родную почву, гдѣ не только не ста
вятъ памятниковъ замѣчательнымъ архитекторамъ, но
до настоящаго времени выдающимся общественнымъ дѣятелямъ фабрикуютъ только жалкія статуетки, од
ного почти шаблона, по которому въ Петербургѣ наставлены въ Александровскомъ скверѣ около Адми
ралтейства бюстики Жуковскаго, Глинки, Лермонтова и др.
А въ лучшихъ случаяхъ, когда денегъ соберутъ побольше, ставятъ поверхъ гранитнаго чурбана бронзовую фигуру, что придаетъ памятникамъ видъ печатки въ большомъ масштабѣ.
Будемъ надѣяться, что и у насъ когда-нибудь появятся отступленія отъ скучной рутины, которая глубоко пустила въ нашемъ монументальномъ искусствѣ свои лѣнивые корни. Когда же это будетъ?
А. Дмитріевъ.
Изъ вопросовъ, обсуждавшихся въ теченіе прошлаго полугодія, отмѣтимъ слѣдующіе, болѣе интересные:
рижѣ, не видавъ Большой Оперы»; впрочемъ, это почти невозможно.
Большая опера расположена въ центрѣ дѣловой части Парижа, въ пересѣченіи Avenue de l’Opéra, трехъ бульваровъ и Rue Laffayette, направляющей всѣхъ русскихъ, прибывающихъ изъ Германіи или Бельгіи во Францію. Въ перспективѣ фасадъ зда
нія оперы сильно теряетъ, такъ какъ кромѣ главнаго фасада, открытаго съ площади оперы, прочія его части разсматриваются проходящей публикой почти вплотную, вслѣдствіе узкости площади, окружаю
щей зданіе. Крыша совершенно не видна, и вообще, Большая Опера не производитъ того грандіознаго впечатлѣнія, которое соотвѣтствовало-бы размѣрамъ плана всего зданія, являющимся по общей своей пло
щади наибольшимъ опернымъ зданіемъ въ Европѣ. По площади-же партера и по количеству зрителей, вмѣщающихся въ зрительномъ залѣ, парижская опера зани
маетъ далеко не первое мѣсто, уступая колоссальному Sant-Carlo въ Неаполѣ, Scala — въ Миланѣ, Вѣнской большой королевской оперѣ и еще нѣсколькимъ театральнымъ зданіямъ.
Между тѣмъ, планъ Парижской оперы является единственнымъ по своимъ, необыкновенно высокимъ архитектурнымъ достоинствамъ. Все зданіе вписано въ прямоугольникъ, по бокамъ котораго расположены
два окружныхъ выступа, составляющихъ подъѣзды къ бывшимъ ложамъ императора Наполеона III, при
которомъ и по иниціативѣ коего была построена опера (съ 186г по 1876 годъ). Только что открытый памятникъ расположенъ какъ разъ по срединѣ одного изъ такихъ боковыхъ выступовъ, причемъ новый монументъ какъ нельзя лучше выдѣляется на фонѣ колоссальнаго зданія съ посѣрѣвшимъ уже отъ времени фасадомъ.
Надо отнести къ чести французовъ умѣніе отличать величіе души и ума, гдѣ-бы и при какихъ условіяхъ это ни встрѣчалось. Съ одинаковымъ восторгомъ они привѣтствовали открытіе памятника французскимъ солдатамъ, павшимъ при Седанѣ, и увѣко
вѣчили тѣмъ ужасную катастрофу, про которую еще Викторъ Гюго писалъ въ «Исторіи одного преступле
нія»: «Седанъ не могъ случиться самъ собою, — къ нему надо было подойти, чтобы нарочно попасться въ эту ужасную ловушку»... и съ тѣмъ-же удовольствіемъ и любовью во второмъ этажѣ Версальскаго дворца раз
ставлены на высокихъ бѣлыхъ мраморныхъ постамен
тахъ мраморные-же бюсты замѣчательныхъ людей. Здѣсь, однако, достойно вниманіе слѣдующее: на огромнѣй
шемъ протяженіи корридора, тянущагося вдоль главнаго фасада дворца, увѣковѣчены общественные дѣятели
въ весьма оригинальномъ порядкѣ, приблизительно въ слѣдующемъ родѣ: докторъ, профессоръ, инженеръ, драматургъ, стратегъ, финансистъ, министръ, астрономъ, балерина, актеръ, и т. д.
Внутренность зданія Парижской оперы представляетъ изъ себя также нѣчто вродѣ музея, служащаго прославленію выдающихся дѣятелей французской сцены, причемъ не забыты и тѣ труженики, кото
рыхъ обыкновенно отъ публики скрываютъ кулисы, вслѣдствіе чего они остаются совершенно въ тѣни: режиссеры, художники, декораторы; кромѣ того, тамъже красуются бюсты композиторовъ, драматурговъ
актеровъ, балеринъ и т. д. При существованіи внутри зданія подобнаго рода тріумфальной галлереи дѣятелей, справедливость требовала увѣковѣченія па
мяти Charles Garnier, отдавшаго почти половину своей жизни большой оперѣ въ Парижѣ.
Памятникъ Гарнье исполненъ по проекту профессора Парижской Академіи художествъ — Паскаля, состоявшаго въ свое время, помощникомъ Гарнье при постройкѣ оперы, а потому прекрасно понявшаго въ настоящемъ случаѣ духъ своего талантливаго руководителя, обладавшаго нѣсколько слащавымъ, но необыкновенно характернымъ архитектурнымъ рисун
комъ, типичнымъ для эпохи Наполеона III. По бокамъ бюста, исполненнаго Карно (Carpeaux), размѣстились двѣ аллегорическія фигуры — славы и рисова
нія, работы Тома (Thomas). На серединѣ постамента изображенъ планъ оперы, который, такимъ образомъ, оцѣненъ по достоинству вмѣстѣ съ его авторомъ. Постаментъ исполненъ изъ краснаго полированнаго гра
нита, т. е. изъ того-же матеріала, которымъ облицованъ цоколь оперы. Подъ бюстомъ — картушъ съ гербомъ Парижа, и года рожденія и смерти Гарнье — 1825 и 1898 г.
Въ общемъ, новый памятникъ чрезвычайно гармонируетъ со зданіемъ своею талантливою вычурностью. Понять ея характеръ лучше, нежели это сдѣлалъ Паскаль - врядъ-ли было возможно. Во всякомъ слу
чаѣ, Парижъ обогатился новымъ прекраснымъ произведеніемъ искусства талантливо нарисованнымъ и безподобно выполненнымъ.
Невольно, по этому поводу, переносишься грустной мыслью на родную почву, гдѣ не только не ста
вятъ памятниковъ замѣчательнымъ архитекторамъ, но
до настоящаго времени выдающимся общественнымъ дѣятелямъ фабрикуютъ только жалкія статуетки, од
ного почти шаблона, по которому въ Петербургѣ наставлены въ Александровскомъ скверѣ около Адми
ралтейства бюстики Жуковскаго, Глинки, Лермонтова и др.
А въ лучшихъ случаяхъ, когда денегъ соберутъ побольше, ставятъ поверхъ гранитнаго чурбана бронзовую фигуру, что придаетъ памятникамъ видъ печатки въ большомъ масштабѣ.
Будемъ надѣяться, что и у насъ когда-нибудь появятся отступленія отъ скучной рутины, которая глубоко пустила въ нашемъ монументальномъ искусствѣ свои лѣнивые корни. Когда же это будетъ?
А. Дмитріевъ.
Общество архитекторовъ въ гор. Ригѣ.
Изъ вопросовъ, обсуждавшихся въ теченіе прошлаго полугодія, отмѣтимъ слѣдующіе, болѣе интересные: