на Ring-Strasse, во второмъ этажѣ до срединѣ большой залы, противоположной входу, хранится подъ стекляннымъ колпакомъ знаменитая солонка Бенве
нуто-Челлини изъ червоннаго золота и слоновой кости, на верху которой изображены двѣ сидящія фигуры -— мужская и женская. Произведеніе это слишкомъ извѣстно, чтобы его воспроизводить на страницахъ „Зодчаго“. Эта чудная по исполненію (не смотря на свой вовсе не миніатюрный масштабъ, не соотвѣтствующій солонкѣ) ювелирная вещь уродилась въ эпоху разцвѣта итальянскаго ювелирнаго дѣла, когда рисунокъ и его выполненіе составляли главное достоинство ра
боты. Теперь-же исполненіе безусловно уступило мѣсто цѣнности матеріала, вслѣдствіе чего художественность, въ настоящемъ смыслѣ слова, уступила мѣсто ремеслу.
Особенно достойны вниманія тѣ пріемы, которыми пользуется Lalique для полученія дивныхъ рисунковъ своихъ bijoux. Самъ художникъ занятъ только составленіемъ рисунка, для котораго онъ дѣлаетъ множе
ство этюдовъ цвѣтовъ, насѣкомыхъ, бабочекъ, и, конечно, только съ натуры. Lalique замѣчаетъ, что самые обыкно
венные полевые колокольчики безчисленное число разъ мѣняютъ свою окраску, благодаря свѣтовымъ эффектамъ природы. Составляя рисунокъ, онъ ищетъ въ краскахъ красоту пятенъ, а затѣмъ уже подбираетъ, по имѣющимся въ его распоряженіи самоцвѣтнымъ камнямъ и эма
лямъ, тѣ тона, которые ему нужны для полученія общей гармоніи и иллюзіи красоты естественныхъ кра
сокъ. Въ умѣніи использовать находящійся въ его распоряженіи матеріалъ и заключается искусство Lalique’а. Въ его ожерельяхъ, гребняхъ, перстняхъ и т. под., съ совершенно одинаковымъ успѣхомъ фигурируютъ желтые брилліанты, жемчугъ самой причудливой
формы, т. е. наиболѣе дешевый, и разнообразнѣйшія эмали, а иногда даже обыкновенный перламутръ и рогъ. Всѣ эти матеріалы, подъ умѣлымъ руководствомъ та
лантливаго мастера, и даютъ въ его мастерской тѣ произведенія искусства, которыя раскупаются по всему міру любителями красоты
Конечно, было-бы несправедливо и даже невѣжественно умалчивать о такихъ безусловно выдающихся талантахъ, какъ Rodin (его гипсъ „желѣзный вѣкъ“ находится въ музеѣ нашей Академіи Художествъ), декораторъ и рисовальщикъ афишъ de Feure и А. Barto
lomé, изъ работъ котораго наиболѣе извѣстно „Aux morts“ — произведеніе доставившее его автору въ нѣ
сколько мѣсяцевъ всемірную извѣстность. Однако, не надо обладать слишкомъ тонкой наблюдательностью,
чтобы обратить вниманіе на заимствованіе основного мотива этой богатой группы у Кановы — памятника дочери Маріи Терезіи въ вѣнской Burgkirohe, гдѣ тоже нѣсколько горюющихъ фигуръ подходятъ къ открытому входу въ могилу.
Въ настоящее время, группа „Aux morts“ пріобрѣтена городомъ Парижемъ и занимаетъ на кладбищѣ „Pére Lachaise“ центральное мѣсто противъ главнаго входа. Группа установлена предъ начинающейся возвышенностью, вслѣдствіе чего зрителю кажется, что фигуры монумента входятъ въ мрачное подземелье, расположенное въ нѣдрахъ горы подъ кладбищемъ.
Вообще же, современные декоративные скульптурные мотивы во Франціи не могутъ отойти отъ богатой,
чудно выполненной, но все-же слащавой и напыщенной скульптуры большой оперы въ Парижѣ, тяготѣющей надъ всѣмъ современнымъ архитектурнымъ искус
ствомъ французовъ, которые, какъ будто, не умѣютъ выйти изъ заколдованнаго круга ультраклассической тенденціи, просвѣчивающей даже въ наиболѣе самобытныхъ вещахъ.
F. Behn. (Германія). Надгробный памятникъ.
Про Италію и ея современное творчество въ декоративномъ искусствѣ — вовсе не приходится говорить. Богатѣйшее наслѣдство древности и средневѣковья
слишкомъ тяжело придавили слабыя силы нынѣшнихъ итальянцевъ, среди которыхъ такія силы, какъ Сегантини, кажутся болѣе талантливыми исключеніями, не
жели лидерами искусства и выразителями направленія въ работѣ цѣлой націи. Послѣдняя Туринская выстав
ка доказала безсиліе итальянцевъ. Все, что было сильно и оригинально, привезли чужеземцы; все италь
янское — вычурно и не оригинально, а въ лучшемъ случаѣ крикливо-талантливо, и все-же заимствовано изъ классицизма, какъ напр. у d’Aronco, состоявшаго, если не ошибаемся, однимъ изъ главныхъ архитекторовъ выставки.
Такимъ образомъ, какъ будто-бы съ торжествомъ англо-саксонской расы въ общей жизненной борьбѣ, даже въ области декоративнаго искусства первенство и свобода творчества постепенно переходятъ именно къ этимъ національностямъ отъ романскихъ народовъ. Послѣднее обстоятельство довольно мѣтко, какъ намъ
кажется, характеризуетъ г. Реусъ въ іюньскомъ номерѣ „Русскаго богатства“ (стр. 177).
„Благодаря возрастанію національнаго богатства (рѣчь идетъ о Германіи) вполнѣ естественно повысился и саросъ на произведенія науки и искусства, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, увеличился фондъ для уплаты работникамъ пера и кисти“.
Къ счастью, конечно, и настоящее обобщеніе врядъ ли имѣетъ силу непоколебимаго закона Художественный міръ всетаки, время отъ времени, обогащается
нуто-Челлини изъ червоннаго золота и слоновой кости, на верху которой изображены двѣ сидящія фигуры -— мужская и женская. Произведеніе это слишкомъ извѣстно, чтобы его воспроизводить на страницахъ „Зодчаго“. Эта чудная по исполненію (не смотря на свой вовсе не миніатюрный масштабъ, не соотвѣтствующій солонкѣ) ювелирная вещь уродилась въ эпоху разцвѣта итальянскаго ювелирнаго дѣла, когда рисунокъ и его выполненіе составляли главное достоинство ра
боты. Теперь-же исполненіе безусловно уступило мѣсто цѣнности матеріала, вслѣдствіе чего художественность, въ настоящемъ смыслѣ слова, уступила мѣсто ремеслу.
Особенно достойны вниманія тѣ пріемы, которыми пользуется Lalique для полученія дивныхъ рисунковъ своихъ bijoux. Самъ художникъ занятъ только составленіемъ рисунка, для котораго онъ дѣлаетъ множе
ство этюдовъ цвѣтовъ, насѣкомыхъ, бабочекъ, и, конечно, только съ натуры. Lalique замѣчаетъ, что самые обыкно
венные полевые колокольчики безчисленное число разъ мѣняютъ свою окраску, благодаря свѣтовымъ эффектамъ природы. Составляя рисунокъ, онъ ищетъ въ краскахъ красоту пятенъ, а затѣмъ уже подбираетъ, по имѣющимся въ его распоряженіи самоцвѣтнымъ камнямъ и эма
лямъ, тѣ тона, которые ему нужны для полученія общей гармоніи и иллюзіи красоты естественныхъ кра
сокъ. Въ умѣніи использовать находящійся въ его распоряженіи матеріалъ и заключается искусство Lalique’а. Въ его ожерельяхъ, гребняхъ, перстняхъ и т. под., съ совершенно одинаковымъ успѣхомъ фигурируютъ желтые брилліанты, жемчугъ самой причудливой
формы, т. е. наиболѣе дешевый, и разнообразнѣйшія эмали, а иногда даже обыкновенный перламутръ и рогъ. Всѣ эти матеріалы, подъ умѣлымъ руководствомъ та
лантливаго мастера, и даютъ въ его мастерской тѣ произведенія искусства, которыя раскупаются по всему міру любителями красоты
Конечно, было-бы несправедливо и даже невѣжественно умалчивать о такихъ безусловно выдающихся талантахъ, какъ Rodin (его гипсъ „желѣзный вѣкъ“ находится въ музеѣ нашей Академіи Художествъ), декораторъ и рисовальщикъ афишъ de Feure и А. Barto
lomé, изъ работъ котораго наиболѣе извѣстно „Aux morts“ — произведеніе доставившее его автору въ нѣ
сколько мѣсяцевъ всемірную извѣстность. Однако, не надо обладать слишкомъ тонкой наблюдательностью,
чтобы обратить вниманіе на заимствованіе основного мотива этой богатой группы у Кановы — памятника дочери Маріи Терезіи въ вѣнской Burgkirohe, гдѣ тоже нѣсколько горюющихъ фигуръ подходятъ къ открытому входу въ могилу.
Въ настоящее время, группа „Aux morts“ пріобрѣтена городомъ Парижемъ и занимаетъ на кладбищѣ „Pére Lachaise“ центральное мѣсто противъ главнаго входа. Группа установлена предъ начинающейся возвышенностью, вслѣдствіе чего зрителю кажется, что фигуры монумента входятъ въ мрачное подземелье, расположенное въ нѣдрахъ горы подъ кладбищемъ.
Вообще же, современные декоративные скульптурные мотивы во Франціи не могутъ отойти отъ богатой,
чудно выполненной, но все-же слащавой и напыщенной скульптуры большой оперы въ Парижѣ, тяготѣющей надъ всѣмъ современнымъ архитектурнымъ искус
ствомъ французовъ, которые, какъ будто, не умѣютъ выйти изъ заколдованнаго круга ультраклассической тенденціи, просвѣчивающей даже въ наиболѣе самобытныхъ вещахъ.
F. Behn. (Германія). Надгробный памятникъ.
Про Италію и ея современное творчество въ декоративномъ искусствѣ — вовсе не приходится говорить. Богатѣйшее наслѣдство древности и средневѣковья
слишкомъ тяжело придавили слабыя силы нынѣшнихъ итальянцевъ, среди которыхъ такія силы, какъ Сегантини, кажутся болѣе талантливыми исключеніями, не
жели лидерами искусства и выразителями направленія въ работѣ цѣлой націи. Послѣдняя Туринская выстав
ка доказала безсиліе итальянцевъ. Все, что было сильно и оригинально, привезли чужеземцы; все италь
янское — вычурно и не оригинально, а въ лучшемъ случаѣ крикливо-талантливо, и все-же заимствовано изъ классицизма, какъ напр. у d’Aronco, состоявшаго, если не ошибаемся, однимъ изъ главныхъ архитекторовъ выставки.
Такимъ образомъ, какъ будто-бы съ торжествомъ англо-саксонской расы въ общей жизненной борьбѣ, даже въ области декоративнаго искусства первенство и свобода творчества постепенно переходятъ именно къ этимъ національностямъ отъ романскихъ народовъ. Послѣднее обстоятельство довольно мѣтко, какъ намъ
кажется, характеризуетъ г. Реусъ въ іюньскомъ номерѣ „Русскаго богатства“ (стр. 177).
„Благодаря возрастанію національнаго богатства (рѣчь идетъ о Германіи) вполнѣ естественно повысился и саросъ на произведенія науки и искусства, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, увеличился фондъ для уплаты работникамъ пера и кисти“.
Къ счастью, конечно, и настоящее обобщеніе врядъ ли имѣетъ силу непоколебимаго закона Художественный міръ всетаки, время отъ времени, обогащается