впечатлѣніе. Хочется взойти и познакомиться съ гостепріимнымъ хозяиномъ... Вѣроятно тамъ цѣлый уголъ занятъ образами въ золотыхъ и серебряныхъ ризахъ съ висящей передъ ними лампадой, простые бѣлые деревянные столы и вышитыя салфетки, а на столѣ, за обѣдомъ—водка, икра и калачи...
Если присмотрѣться поближе къ деталямъ уже съ чисто архитектурной точки зрѣнія, то какъ-то невольно поражаешься страннымъ сочетаніемъ простоты и остро
умія съ крайней наивностью формъ. Какъ будто видишь передъ собою талантливаго ребенка, который дѣлаетъ что нибудь, подражая старшимъ, причемъ то, что не выходитъ за предѣлы его пониманія, онъ дѣлаетъ уди
вительно просто и хорошо, а рядомъ съ этимъ дѣлаетъ вещи только потому, что видѣлъ ихъ у старшихъ и эти вещи, истинное значеніе которыхъ ему не по
нятно, поэтому пріобрѣтаютъ совершенно загадочный характеръ. Очень можетъ быть, что въ этомъ простая разгадка того мистическаго настроенія, которое мы чувствуемъ въ произведеніяхъ русскаго искусства вообще, и особенно въ русской литературѣ. Во всякомъ случаѣ, эта наивность, эта непосредственность чувства доступна только русскимъ: мы слишкомъ много думаемъ.
Но вотъ, когда Васнецову приходится рѣшать болѣе серьезные вопросы, эта наивность становится уже недостаткомъ и нѣсколько портитъ общее впечатлѣніе зрителя. Но и здѣсь нельзя отказать художнику въ извѣст
номъ остроуміи, съ которымъ онъ рѣшаетъ такія задачи, требующія, казалось-бы, большей теоретической подготовки.
Напримѣръ, когда ему было предложено сдѣлать фасадъ знаменитой Третьяковской галлереи въ Москвѣ, то онъ, не надѣясь рѣшить вопросъ чисто архитектурно,
воспользовался тѣмъ эффектомъ, тѣмъ своеобразнымъ колоритомъ, который мы замѣчаемъ на виньеткахъ ар
хаическихъ манускриптовъ. Онъ разсуждалъ, что фасадъ для зданія является тѣмъ-же, чѣмъ фронтисписъ для книги, и поэтому смѣло воспроизвелъ эту, чисто литера
турною, метафору въ натурѣ, выстроивъ вмѣсто архи
тектурнаго произведенія огромную заставку изъ средневѣкового русскаго манускрипта. Чтобы еще болѣе под
черкнуть сходство, онъ сдѣлалъ черезъ весь фасадъ колоссальную надпись и выкрасилъ нѣкоторыя части тѣмъ пестрымъ колоритомъ, который отличаетъ средневѣковые манускрипты.
Конечно, при такомъ взглядѣ па предметъ нельзя уже требовать отъ художника архитектурной логики, и даже нельзя его судить съ архитектурной точки зрѣнія,
какос-бы комичное впечатлѣніе ни производили эти входы, прилѣпленные къ главному, какъ попало, и пере
крытые крышами такимъ образомъ, что въ углахъ между ними неизбѣжно будетъ накопляться соръ и застаиваться
вода, - или это окно по срединѣ, для чего то загроможденное каменными колонками, и другія подобныя де
тали (фиг. 4). И все-таки мѣстами проглядываетъ осмысленная рука,—тамъ, гдѣ эта рука знаетъ, что она дѣлаетъ, и это невольно подкупаетъ зрителя.
Болѣе архитектурымъ произведеніемъ можно назвать третье зданіе, выстроенное В. Васнецовымъ на берегу рѣки протекающей въ городѣ. Эти зданіе представляетъ изъ себя попытку создать типъ доходнаго дома въ національномъ стилѣ (фиг. 5).
Общія очертанія его нельзя назвать удачными. Особенно портитъ впечатлѣніе тяжелая бочкообразная крыша, имѣющая въ поперечномъ разрѣзѣ ту-же линію «ко
кошника» съ которой мы уже встрѣчались. Въ эту крышу посрединѣ врѣзается фронтонъ, имѣющій тѣ-же очертанія. Въ Третьяковской галлереѣ подобный фрон
тонъ имѣетъ свой смыслъ, такъ какъ въ немъ помѣщенъ московскій гербъ, между тѣмъ какъ здѣсь онъ служитъ для помѣщенія въ немъ двухъ маленькихъ окошекъ, которыя съ большимъ успѣхомъ могли-бы быть сдѣланы прямо на крышѣ.
Этотъ фронтонъ, «кокошникъ», какъ бы перекрываетъ маленькій выступъ средней части зданія. Такіе выступы встрѣчаются довольно часто въ московской архитекурѣ. Мнѣ говорили, что они служатъ для того, чтобы показать проходящему квартиронанимателю вели
чину комнатъ сдаваемой квартиры, не заставляя его подниматься по лѣстницѣ. Но я не совѣтовала-бы слиш
комъ довѣряться такому способу опредѣленія, потому что часто одинъ наружный выступъ отвѣчаетъ двумъ комнатамъ, а съ другой стороны иногда выступъ занимаетъ только часть комнаты и внутри совершено неза
мѣтенъ. Во второмъ этажѣ, во всю ширину выступа— балконъ, опирающійся на два массивныхъ, очень про
стыхъ консоля. Вмѣсто баллюстрады, или рѣшетки, онъ обнесенъ маленькой каменной стѣнкой, назначенія
которой я узнать не могла. Очень можетъ быть, что на этомъ балконѣ въ лѣтнее время устраивается бассейнъ съ холодной водой, или же разбивается маленькій садъ.
Кстати, часто задавая вопросы, о томъ, для чего сдѣлана та или другая вещь, я получала въ отвѣтъ, что вещь сдѣлана «для красоты» (pour la beauté) и хотя я не могла удовлетвориться такимъ непривычнымъ
Фиг. 5.
Если присмотрѣться поближе къ деталямъ уже съ чисто архитектурной точки зрѣнія, то какъ-то невольно поражаешься страннымъ сочетаніемъ простоты и остро
умія съ крайней наивностью формъ. Какъ будто видишь передъ собою талантливаго ребенка, который дѣлаетъ что нибудь, подражая старшимъ, причемъ то, что не выходитъ за предѣлы его пониманія, онъ дѣлаетъ уди
вительно просто и хорошо, а рядомъ съ этимъ дѣлаетъ вещи только потому, что видѣлъ ихъ у старшихъ и эти вещи, истинное значеніе которыхъ ему не по
нятно, поэтому пріобрѣтаютъ совершенно загадочный характеръ. Очень можетъ быть, что въ этомъ простая разгадка того мистическаго настроенія, которое мы чувствуемъ въ произведеніяхъ русскаго искусства вообще, и особенно въ русской литературѣ. Во всякомъ случаѣ, эта наивность, эта непосредственность чувства доступна только русскимъ: мы слишкомъ много думаемъ.
Но вотъ, когда Васнецову приходится рѣшать болѣе серьезные вопросы, эта наивность становится уже недостаткомъ и нѣсколько портитъ общее впечатлѣніе зрителя. Но и здѣсь нельзя отказать художнику въ извѣст
номъ остроуміи, съ которымъ онъ рѣшаетъ такія задачи, требующія, казалось-бы, большей теоретической подготовки.
Напримѣръ, когда ему было предложено сдѣлать фасадъ знаменитой Третьяковской галлереи въ Москвѣ, то онъ, не надѣясь рѣшить вопросъ чисто архитектурно,
воспользовался тѣмъ эффектомъ, тѣмъ своеобразнымъ колоритомъ, который мы замѣчаемъ на виньеткахъ ар
хаическихъ манускриптовъ. Онъ разсуждалъ, что фасадъ для зданія является тѣмъ-же, чѣмъ фронтисписъ для книги, и поэтому смѣло воспроизвелъ эту, чисто литера
турною, метафору въ натурѣ, выстроивъ вмѣсто архи
тектурнаго произведенія огромную заставку изъ средневѣкового русскаго манускрипта. Чтобы еще болѣе под
черкнуть сходство, онъ сдѣлалъ черезъ весь фасадъ колоссальную надпись и выкрасилъ нѣкоторыя части тѣмъ пестрымъ колоритомъ, который отличаетъ средневѣковые манускрипты.
Конечно, при такомъ взглядѣ па предметъ нельзя уже требовать отъ художника архитектурной логики, и даже нельзя его судить съ архитектурной точки зрѣнія,
какос-бы комичное впечатлѣніе ни производили эти входы, прилѣпленные къ главному, какъ попало, и пере
Фиг. 4.
крытые крышами такимъ образомъ, что въ углахъ между ними неизбѣжно будетъ накопляться соръ и застаиваться
вода, - или это окно по срединѣ, для чего то загроможденное каменными колонками, и другія подобныя де
тали (фиг. 4). И все-таки мѣстами проглядываетъ осмысленная рука,—тамъ, гдѣ эта рука знаетъ, что она дѣлаетъ, и это невольно подкупаетъ зрителя.
Болѣе архитектурымъ произведеніемъ можно назвать третье зданіе, выстроенное В. Васнецовымъ на берегу рѣки протекающей въ городѣ. Эти зданіе представляетъ изъ себя попытку создать типъ доходнаго дома въ національномъ стилѣ (фиг. 5).
Общія очертанія его нельзя назвать удачными. Особенно портитъ впечатлѣніе тяжелая бочкообразная крыша, имѣющая въ поперечномъ разрѣзѣ ту-же линію «ко
кошника» съ которой мы уже встрѣчались. Въ эту крышу посрединѣ врѣзается фронтонъ, имѣющій тѣ-же очертанія. Въ Третьяковской галлереѣ подобный фрон
тонъ имѣетъ свой смыслъ, такъ какъ въ немъ помѣщенъ московскій гербъ, между тѣмъ какъ здѣсь онъ служитъ для помѣщенія въ немъ двухъ маленькихъ окошекъ, которыя съ большимъ успѣхомъ могли-бы быть сдѣланы прямо на крышѣ.
Этотъ фронтонъ, «кокошникъ», какъ бы перекрываетъ маленькій выступъ средней части зданія. Такіе выступы встрѣчаются довольно часто въ московской архитекурѣ. Мнѣ говорили, что они служатъ для того, чтобы показать проходящему квартиронанимателю вели
чину комнатъ сдаваемой квартиры, не заставляя его подниматься по лѣстницѣ. Но я не совѣтовала-бы слиш
комъ довѣряться такому способу опредѣленія, потому что часто одинъ наружный выступъ отвѣчаетъ двумъ комнатамъ, а съ другой стороны иногда выступъ занимаетъ только часть комнаты и внутри совершено неза
мѣтенъ. Во второмъ этажѣ, во всю ширину выступа— балконъ, опирающійся на два массивныхъ, очень про
стыхъ консоля. Вмѣсто баллюстрады, или рѣшетки, онъ обнесенъ маленькой каменной стѣнкой, назначенія
которой я узнать не могла. Очень можетъ быть, что на этомъ балконѣ въ лѣтнее время устраивается бассейнъ съ холодной водой, или же разбивается маленькій садъ.
Кстати, часто задавая вопросы, о томъ, для чего сдѣлана та или другая вещь, я получала въ отвѣтъ, что вещь сдѣлана «для красоты» (pour la beauté) и хотя я не могла удовлетвориться такимъ непривычнымъ
Фиг. 5.