для французскаго уха сочетаніемъ словъ, дальнѣйшіе вопросы мои не вели ни къ чему. Очень можетъ быть, что здѣсь мы встрѣчаемся съ тѣми таинственными отголосками давно минувшаго, которыми полна наша жизнь.

Сношенія русскихъ съ греками начались очень давно и русскіе первымъ своимъ историкомъ считаютъ Геродота, который описывалъ ихъ предковъ подъ име

немъ скиѳовъ. Очень возможно, что культъ Афродиты былъ распространенъ въ Россіи, подобно тому, какъ позднѣе туда черезъ грековъ проникло христіанство. И вотъ, нѣкоторыя обрядности этого культа, нѣкоторыя изображенія и формулы, посвященныя ему, безсозна

тельно сохранились до сихъ поръ въ архитектурѣ, какъ самомъ консервативномъ изъ всѣхъ искусствъ. И въ ея теоріи удержались фразы, какъ-бы объясняющія формы, на самомъ же дѣлѣ представляющія собою религіоз

ныя формулы, истинный смыслъ которыхъ утраченъ. Такую формулу я вижу и въ выраженіи: «для красоты», потому-что никому, конечно, не придетъ въ голову искать красоту въ довольно небрежно сложенныхъ кирпичахъ, образующихъ примитивныя формы квадратовъ, или треугольниковъ.

Три окна, выходящія на этотъ курьезный балконъ, перекрыты также, каждое въ отдѣльности, упомянутой выше фигурой «кокошника». Окна раздѣлены вертикальными выступами кирпича въ видѣ пилястръ, но посрединѣ ихъ вставленъ кирпичъ побольше, что ихъ нѣ

сколько отличаетъ отъ пилястръ строгаго стиля. Подъ балкономъ маленькое окошко, а подъ нимъ дверь съ полуовальнымъ верхомъ, по сторонамъ которой два окна, болѣе просто украшенныя. Окна, помѣщающіяся на бо

ковыхъ частяхъ зданія—двойныя, раздѣленныя узкимъ простѣнкомъ съ пилястрой и наверху имѣютъ также при

датки въ видѣ «кокошниковъ», причемъ въ верхнемъ этажѣ они близки по формѣ къ кокошникамъ оконъ балкона, но значительно ниже, и надъ окнами перваго этажа отъ нихъ остается уже какъ бы воспоминаніе, вч, видѣ маленькаго излома посреди горизонтальной линіи.

Интересна обработка угловъ зданія, которые усажены большими квадратами, выдѣланными изъ кирпича; внутри каждаго квадрата вставлено по одному куску майолики, можетъ быть исторической и потому важной для хозяина дома. Рисунокъ этихъ квадратныхъ кусковъ майолики—дѣйствительно архаическій и никакой органической связи съ домомъ не представляетъ.

Подобные же квадраты, съ майоликой посрединѣ,

проходятъ и горизонтально между этажей и обходятъ вокругъ балкона, и такимъ образомъ все зданіе кажется какъ бы перепоясаннымъ.

Рядомъ съ этимъ каменнымъ зданіемъ помѣщены деревянныя ворота, перекрытыя большой крышей и представляющія совершенно независимое сооруженіе (фиг. 6).

Резюмируя мои впечатлѣнія, я пришла къ заключенію, что, повидимому, тѣ принципы, которыми руковод

ствуется Васнецовъ, нельзя назвать удачными въ смыслѣ

примѣненія ихъ къ болѣе серьезнымъ и практическимъ цѣлямъ монументальной или обывательской (privée) архитектуры.

Конечно, если непремѣнно нужно вокругъ окна помѣстить какъ можно больше разныхъ вещей въ видѣ колонокъ, крышечекъ, треугольничковъ и квадратиковъ,

то проще и цѣлесообразнѣе дѣлать ихъ такъ, какъ дѣлаетъ Васнецовъ, т. е. пользуясь естественными размѣ

рами и формою матеріала, напр. кирпича (фиг. 7); но

вопросъ въ томъ, что нужны-ли вообще сами эти вещи? Конечно, если рубить го

лову, то гуманнѣе всего употребить для этой цѣли гильотину, но можетъ быть, можно обойтись и безъ отрубанія головы?

Фиг. 7.

И вотъ, современныя теоретическія воззрѣнія все больше и больше склоняются къ мысли, что можно въ художественномъ произведеніи обходиться и безъ этихъ вещей или, по крайней мѣрѣ, пользоваться ими для полученія новыхъ эффектовъ, оправдывающихъ ихъ суще

ствованіе. Болѣе или менѣе удачныя попытки реализаціи этихъ взглядовъ и представляютъ наиболѣе интересныя произведенія московской архитектуры. Они принадлежатъ художникамъ, уже получившимъ спеціальное архитектурное образованіе. Это сказывается и въ большей осмысленности ихъ произведеній, и въ болѣе сильныхъ отголоскахъ академической рутины, и наконецъ, въ несомнѣнно большей эрудиціи по части архитектурной лите

ратуры, сквозящей въ этихъ постройкахъ. Здѣсь уже чувствуется что то знакомое, иногда даже примелькавшееся на страницахъ французскихъ, англійскихъ и нѣмецкихъ журналовъ.

Но наивность, свойственная духу русскаго искусства, и здѣсь сообщаетъ этимъ зданіямъ особый ароматъ.

Если у Васнецова, какъ мы видѣли, при ясности общихъ намѣреній, мы встрѣчаемся съ наивными деталями, то у заправскихъ архитекторовъ мы скорѣе встрѣчаемся съ обратнымъ; а именно—центръ тяжести наив

ности здѣсь чаще лежитъ въ самомъ замыслѣ, между тѣмъ какъ детали обработаны довольно ясно и опре

дѣленно. Однако, внутреннее расположеніе комнатъ въ особнякахъ, выстроенныхъ архитекторами, въ большинствѣ случаевъ также мало чувствуется при взглядѣ снаружи, какъ и у Васнецова.

Нельзя не отмѣтить также одну забавную тенденцію, которая прямо бросается въ глаза во всѣхъ особнякахъ. Дѣло въ томъ, что архитекторы, кажется сознательно,

Фиг. 6.