1904 годъ.2 Мая.

Совершенно другимъ характеромъ отличаются особняки Шехтеля. Кромѣ общихъ, уже указанныхъ мною чертъ московской архитектуры, у этого художника осо
бенно ярко выступаетъ одна, мало замѣтная у другихъ:
это своеобразная храбрость, съ которой онъ приступаетъ къ обработкѣ своихъ задачъ, и происходящая отсюда неожиданность архитектурныхъ формъ.
Напримѣръ, одно изъ самыхъ послѣднихъ его произведеній, повидимому, скомпановалось во время самой постройки: все говоритъ за то, что входъ первоначально былъ назначенъ съ внутренней стороны, но потомъ,
вслѣдствіе явившихся новыхъ соображеній, къ зданію былъ пристроенъ другой, выходящій наружу. На это указываетъ и характеръ линій, ограничивающихъ отвер
стія входовъ; они настолько неожиданнаго рисунка, что это можетъ быть объяснено только тѣмъ, что они сдѣланы были въ послѣднюю минуту, на скорую руку. Черезъ главные корпуса зданія, приблизительно на уровнѣ сре
дины оконъ второго этажа, устроена штукатурная тяга, рамкою обходящая верхъ оконъ. Все пространство, которое отдѣляетъ эта тяга, вплоть до свѣса крыши за
полнено мозаикой, изображающей огромныя орхидеи довольно грубаго рисунка. Въ углу, совершенно неожиданно, этотъ орхидейный фонъ прорѣзаютъ три маленькихъ окошечка (фиг. 14).
Окна, освѣщающія главныя комнаты, очень большія и имѣютъ рамы своеобразнаго рисунка, въ видѣ линій, напоминающихъ собою что-то растительное. Хотя неудоб
ство, неконструктивность и даже надоѣдливость такихъ рамъ и бросаются въ глаза, но меня всетаки подку
паетъ смѣлость рисунка, самой идеи. Можетъ быть это
потому, что я женщина, а женщинѣ въ мужчинѣ больше всего нравится смѣлость.
Главные корпуса увѣнчаны цинковымъ свѣсомъ; одинъ изъ подъѣздовъ имѣетъ желѣзный свѣсъ на желѣзныхъ консоляхъ, а другой оставленъ безъ всякаго свѣса, что меня и заставляетъ думать, что онъ выстроенъ позже и желѣзныхъ консолей для поддержанія его свѣса не было заказано. Какъ бы то ни было, оба подъѣзда весьма неудобно поставлены въ смыслѣ пользованія ими: слишкомъ далеко отъ кареты.
Въ другомъ особнякѣ того-же художника этотъ вопросъ рѣшенъ гораздо лучше: тамъ къ подъѣзду, нахо
дящемуся въ глубинѣ, сбоку зданія, ведетъ проѣздъ, между зданіемъ и сосѣдней постройкой и карета можетъ подъѣхать вплотную къ входной аркѣ. Конечно, былобы еще удобнѣе перекрыть навѣсомъ всю эту часть проѣзда, но такой пріемъ въ Москвѣ почему-то неупотребителенъ.
Самый домъ, куда ведетъ подъѣздъ, также въ глубинѣ двора и отдѣленъ отъ улицы рѣшеткой, изъ за которой смотритъ его окно колоссаль
ныхъ, до 10 метровъ высоты, размѣровъ. Строго говоря, въ этомъ домѣ ничего и нѣтъ, кромѣ это
го окна и его рамы, какъ бы сложенной изъ гро
мадныхъ штукатурныхъ камней, и разрѣшающейся наверху двумя круглыми
башнями, такъ что въ общемъ получается нѣчто
похожее на гигантскихъ размѣровъ бинокль (фиг. 15). Правда, надъ этою огромною дырою гнѣздятся четыре маленькихъ окошечка, но ихъ размѣры настолько малы и сравнительно, и абсолютно, что составляется полное убѣжденіе въ томъ, что они ничего не освѣщаютъ [*)],
Къ этому биноклю справа и слѣва примыкаютъ раз
[*)] Насколько намъ извѣстно, эти окна необходимы для освѣ
щенія чердака. Ред.

XXXIII годъ изданія.

№. 18.

Современная Москва.

(Окончаніе). Фиг. 14.
Фиг. 16.