Такіе уголки, какъ Талашкино—настоящіе устои національнаго развитія мысли и искусства; сколько само

бытности могутъ они пролить на обѣднѣвшій ею народъ русскій. Только такіе посѣвы могутъ бороться съ гар

мошкой, пиджакомъ и фуражкой и со всѣми послѣдствіями этихъ атрибутовъ. Гдѣ пѣсни, гдѣ уборы, гдѣ вѣра въ себя и въ свою кормилицу землю?

Въ глухихъ частяхъ Суздальскаго уѣзда хотѣлось найти мнѣ мѣстные уборы. Общія указанія погнали меня за 20 верстъ въ село Торки и Шокшово. Въ Шокшовѣ оказалось еще много старины. Во многихъ семьяхъ еще носили старинные сарафаны, фаты и повязки. Но больно

было видѣть тайное желаніе продать все это и не въ силу нужды, а потому, что «эта старинная мода прошла уже».

Очень рѣдко можно было найти семью, гдѣ бы былъ въ употребленіи весь старинный уборъ полностью.

— Не хотятъ, вишь, молодые-то старое одѣвать,— говорилъ старикъ-мужичекъ, покуда дочка пошла одѣть полный нарядъ.

Я началъ убѣждать собравшихся сельчанъ въ красотѣ народныхъ костюмовъ, что носить ихъ не только не зазорно, но лучшіе люди заботятся о поддержаніи націо

нальнаго костюма. Старикъ терпѣливо выслушалъ меня, почесалъ въ затылкѣ и сдѣлалъ совершенно справедливое замѣчаніе:

— «Обветшала наша старина-то. Иной сарафанъ, либо повязка, хотя и старинныя, да изорвались временемъ-то, — молодухамъ въ дырьяхъ ходить и зазорно.

И хотѣли бы поновить чѣмъ, а негдѣ взять. Нынче такъ не дѣлаютъ, какъ въ старину; можетъ, конечно, оно и

дѣлаютъ, да намъ то не достать, да и дорого, не подъ силу... У меня въ дому еще есть старина, а и то прикупать уже изъ-за Нижняго, изъ-за Костромы прихо

дится и все-то дорожаетъ. Такъ и проходитъ старинная мода».

Старикъ сказалъ правду: нечѣмъ поновлять нашу ветшающую старину. Оторвались мы отъ нея, ушли куда-то,—и всѣ наши поновленія кажутся на старинѣ

гнусными заплатами. Видѣлъ я попытки поновленія старинныхъ костюмовъ—въ высшей степени неудачныя.

Если положить рядомъ прекрасную старинную парчу съ дешевой современной церковной парчею, если попробуете къ чудной набойкѣ съ ея ласковыми синими и бурыми тонами приставить ситецъ или каленкоръ, да еще изъ тѣхъ, которые спеціально дѣлаются «для народа»,—можно легко представить какая безобразная какофонія получается.

Современный городской эклектизмъ, конечно, прямо противоположенъ націонализму; вмѣсто ни къ чему не приводящихъ попытокъ изобрѣсти національный костюмъ для горожанъ, не лучше ли создать почву, на которой могла бы жить наша вымирающая народная старина. Костюмъ не надо придумывать; вѣка сложили прекрас

ные образцы его; надо придумать, чтобы народъ могъ жить національнымъ теченіемъ мысли, чтобы онъ вокругъ себя находилъ все необходимое для этого образа жизни; надо чтобы въ область сказаній отошли печальные факты, что священники сожигаютъ древнія кички, «ибо рогатымъ не подобаетъ подходить къ причастію». Необходимо,

чтобы высшіе классы истинно полюбили старину. Отчего фабрики не даютъ народу красивую ткань для костю

мовъ, доступную, не грубую, достойную поновить старину? Дайте почву и костюму, и пѣснѣ, и музыкѣ, и пляскѣ. Пусть ростетъ поэтичная старинная пѣснь, пусть струны балалаекъ вмѣсто прекрасныхъ народныхъ мотивовъ не вызваниваютъ пошлыхъ маршей и вальсовъ. Пусть и

работаетъ русскій человѣкъ по-русски, а то вѣдь, ужасно сказать: въ мѣстностяхъ, полныхъ лучшихъ образчиковъ старины, издавна славныхъ своею финифтью, сканнымъ и рѣзнымъ дѣломъ, въ школахъ еще можно встрѣчать работы по образцамъ изъ «Нивы». При такихъ условіяхъ, развѣ съумѣетъ народъ для себя сдѣлать что-нибудь кра

сивое? Будетъ прочная почва, выростетъ и доброе дерево. Всѣ знаютъ сколько цѣльнаго и прекраснаго сохранили въ своемъ быту старовѣры. Гдѣ только живетъ старина, тамъ звучитъ много хорошаго; живутъ тамъ лучшіе обычаи, мало тамъ преступленій. Вотъ она, старина-то!

Въ томъ же Шокшовѣ меня поразила церковь чистотою своихъ формъ: совершенный XVII вѣкъ. Между тѣмъ узнаю, что только недавно справляли ея столѣтіе. Удивляюсь и нахожу разгадку. Оказывается церковь строили крестьяне всѣмъ міромъ и нарочно хотѣли стро

ить подъ старину. Сохраняется и пріятная окраска церкви,

бѣлая съ охрой, какъ на храмахъ Романова-Борисоглѣбска. Вѣрные дѣти своего времени, крестьяне уже думаютъ поновлять церковь и внутренность ея уже перепи

сывается невѣроятными картинами въ духѣ Дорэ. И нѣтъ мощнаго голоса, чтобы сказать имъ, какую несообразность они дѣлаютъ.

При такой росписи странно было подумать, что еще дѣды этихъ самыхъ крестьянъ мыслили настолько иначе, что могли желать строить именно подъ старину. Положимъ, это было 100 лѣтъ назадъ.

Теперь же насъ—культурнѣйшихъ - ожидаютъ совершенно иныя картины. Несмотря на всѣ запрещенія,

несмотря на опекуншу старины—коммиссію, на глазахъ многихъ таютъ цѣлыя башни и стѣны. Знаменитые Гедиминовскій и Кейстутовскій замки въ Трокахъ пришли въ совершенное разрушеніе. На цѣлый этажъ завалила рухнувшая башня стѣны замка Кейстута на островѣ.

III.

скаго стиля; цвѣта тканей и вышивокъ могутъ сдѣлаться опять благородными и ласкающими. И нѣтъ тутъ «новаго» стиля; здѣсь есть отборный музей, есть здѣсь природа, есть основные народные способы, есть тутъ прямой путь къ безконечному дальнѣйшему совершенство

ванію. И все это въ здоровыхъ условіяхъ, среди красивѣйшаго смоленскаго пейзажа.

Вижу красивый теремокъ; вижу красильню, гдѣ варятся не ядовитыя химическія, скоро выцвѣтающія комбинаціи, а травы, кора и коренья. Вижу типичную красильщицу—старуху мордовку въ народномъ уборѣ, въ которомъ каждая часть восходитъ за многіе вѣка. Полоскала она нитки на рѣкѣ и несетъ на коромыслѣ мок

рыя пряди ихъ, пріятнѣйшихъ густыхъ тоновъ. Дай Богъ селу Талашкину рости и развиваться. Не сомнѣваюсь, что дорога туда будетъ знакома многимъ и среди ху

дожественныхъ центровъ мѣсто его будетъ большое. Пріятно сознавать, что иностранныя художественныя из

данія уже отвели должное вниманіе и по достоинству оцѣнили это замѣчательное явленіе въ русскомъ художествѣ.