ГОДЪ 38-й

Еженедѣльный, политическій и литературно-художественный журналъ съ каррикатурами.

ГОДЪ 38-й.

№ 84.

80 Августа 1896 года.№ 34. Продолжается подписка на „Развлеченіе“ на 1896-й годъ.

РЕДАКЦІЯ и КОНТОРА:

Страстной бульв., д. Чижова.

ПОДПИСНАЯ ЦѢНА НА ГОДОВОЕ ИЗДАНІЕ 6 РУБ., НА ПОЛГОДА 3 РУБ. За перемѣну адреса 35 к.; пробный № высылается за три семикопеечныя марки.

Тщетное желаніе.

Если-бъ былъ я птицей беззаботной, вольной, Я бъ взмахнулъ крылами радостно, привольно, Улегѣлъ-бы въ высь я, къ поднебесной дали, Отъ земной юдоли, отъ тоски-печали,
Отъ неправды всякой, отъ людскихъ страданій, Отъ скорбей и плача, стона и рыданій. Не видалъ тогда бы бѣдняковъ я горя,
Не видалъ-бы слезъ я жаркихъ, жгучихъ моря;
Мнѣ не слышенъ былъ-бы вопль нужды, стенанья, Шумъ борьбы безсильной за существованье,
И не видно было бъ, какъ изъ жажды злата, Братъ безъ сожалѣнья продаетъ тамъ брата, Какъ иные люди съ наглостью отважной Щеголяютъ всюду совѣстью продажной;

Не видать-бы было ханженства и чванства,

Гибельныхъ пороковъ, дикихъ оргій, пьянства, Ближняго обиды, всякаго насилья...
Эхъ, зачѣмъ-же братцы, не даны мнѣ крылья?

С. А. Епифановъ.

РИМЪ. Дѣловъ накопилось столько, что хоть отбавляй. Вонервыхъ инцидентъ съ Бразиліей, во-вторыхъ самоотре
ченіе короля, въ третьихъ пустота государственной казны, въ четвертыхъ такой „образцовый11 порядокъ, отъ котораго въ нору лезть въ петлю и т. д.
БЕРНЪ. Состоялся международный конгрессъ по охранѣ литературной и художественной1 собственности. У съѣхавшихся представителей никакой собственности не обрѣлось. Собственныя мысли и тѣ оказались „позаимствованными11.
ЛОНДОНЪ. Ыаконецъ-тб „сплавили куда слѣдуетъ представителя китайской всюду-свой-носъчзовательности; мистера Ли-Хунъ Чжана.
ІОКОГАМА. Сбѣжали первый министръ, министръ внутреннихъ дѣлъ и первый секретарь кабинета. Къ розыску бѣглецовъ приняты надлежащія мѣры.
БЕРЛИНЪ. Готовимся къ министерскому кризису и заранѣе потираемъ руки отъ веселаго зрѣлища полета въ трубу всей нынѣшней политики.

Провинціальная страничка.

Ялта

Прогулки по окрестностямъ Ялты даютъ богатый матеріалъ для характеристики посѣщающей ихъ публики. На скамейкахъ, столахъ, перилахъ, камняхъ, деревьяхъ — цѣлая литература, ее стираютъ, со
скабливаютъ,--она является снова. Пріѣзжаетъ, напр., какой иибудь господинъ къ водопаду и сейчасъ у него является завѣтное желаніе заявить публикѣ, что живетъ въ такомъ-то городѣ такой то. И вотъ
онъ вынимаетъ изъ кармана карандашъ или перочинный ножикъ и начинаетъ писать или царапать: «Такого то года, мѣсяца и числа посѣтилъ сей водопадъ такой-то», потомъ пишетъ, какой у него чинъ, и изъ какого города онъ пріѣхалъ, а иногда еще прибавитъ: «и вос
хищался водопадомъ». Непризнанные поэты и поэтессы пишутъ на скамейкахъ свои стихотворенія, другіе заявляютъ о своей пошлости неприличными остротами, третьи выцарапываютъ философскія изреченія.

Кто-то очень задумался у водопада и написалъ:

Я здѣсь сидѣлъ и долго думалъ, Какъ на свѣтѣ все превратно.

А внизу кто-то прибавилъ:

И дуракомъ отправился обратно, и т. д.

Симбирскъ.

Въ деревнѣ К., Симбирскаго уѣзда, на сходѣ человѣка пропили... Такъ-таки, взяли да за ведро водки его одному цыгану навсегда и отдали, а потомъ забыли. Вспомнили только тогда, когда воинское присутствіе потребовало его для исполненія воинской повинности.
Умеръ въ деревнѣ крестьянинъ. Сошла за нимъ въ могилу и жена его. Собрались мужички, потужили, погоревали, засыпали несчастныхъ сырой землицей, хватили изрядно, а затѣмъ, какъ водится, при
нялись сиротъ пристраивать—сына да дочку. Думалъ, думалъ «міръ», какъ бы сироточекъ въ люди «произвести», да и надумалъ дѣвочку отдать одной старушкѣ на воспитаніе, а мальчика подарить цыганамъ,
которые въ это время стояли таборомъ близъ деревни, если они «удоблетворятъ» за это общество ведромъ водки. Цыгане согласились. Мужички подвыпили изрядно и передали мальчика цыгану.
Прошло съ тѣхъ поръ много долгихъ лѣтъ. Вся деревня уже забыла пропитаю мальчика. Но воинское присутствіе не забыло и возбудило дѣло.
Почесываются теперь мужички, да покряхтываютъ... Сильно тревожитъ ихъ вопросъ, гдѣ теперь онъ, этотъ пропитый ими человѣкъ...